Жестокое и странное - Патриция Корнуэлл

- Пит сказал мне, если будет возможность, почаще нажимать на курок, имитируя стрельбу. Вот я и тренировалась, пока шла программа.

Я взяла револьвер, поставила его на предохранитель и на всякий случай проверила, нет ли в нем патронов.

- Хоть мне еще осталось прокрутить несколько пленок, у меня, похоже, уже есть представление, что нам следует искать, - заявила она.

Почувствовав прилив оптимизма, я пододвинула стул поближе.

- На пленке от девятого декабря есть три интересных момента.

- Каких же? - поинтересовалась я.

- Информация об отпечатках, - объяснила Люси. - С одной записью что-то случилось или ее просто стерли. Идентификационный номер другой был изменен. Третья запись была введена приблизительно в то же время, когда две другие стерли или изменили. Я вошла в центральный банк криминальных данных и просмотрела идентификационные номера измененной и новой записей. Измененная запись имеет непосредственное отношение к Ронни Джо Уодделу.

- А новая? - спросила я.

- Какая-то мистика. Никакой криминальной информации. Пять раз я пробовала войти в этот идентификационный номер и неизменно получала отказ в связи с отсутствием информации. Понимаешь, что это значит?

- Без информации в центральном банке криминальных данных мы не можем узнать, кто является этим человеком.

Люси кивнула.

- Совершенно верно. В АСИОП есть чьи-то отпечатки и идентификационный номер, однако отсутствуют имя и какие-либо другие личные данные, по которым можно было бы вычислить человека. И, на мой взгляд, это означает, что кто-то удалил информацию об этом человеке из центрального банка криминальных данных. Другими словами, кто-то влез и в банк.

- Вернемся к Ронни Уодделу, - сказала я. - Ты можешь воспроизвести, что случилось с имеющейся на него информацией?

- У меня есть на этот счет кое-какие догадки. Во-первых, тебе нужно знать, что идентификационный номер является единственным указателем и единственным определителем, то есть система не позволит тебе ввести дубликат. Таким образом, например, если бы мне вздумалось поменяться с тобой идентификационными номерами, мне бы сначала пришлось стереть твою информацию. Затем, после того как я поменяла бы свои идентификационный номер на твой, я бы должна была вновь ввести твою информацию и дать тебе свой прежний идентификационный номер.

- И ты считаешь, что именно это и случилось? - спросила я.

- Это объяснило бы информацию об отпечатках на пленке от девятого декабря.

За четыре дня до казни Уоддела, подумала я.

- Более того, - продолжала Люси. - Шестнадцатого декабря данные Уоддела были стерты в АСИОП.

- Как же так? - опешила я. - Отпечаток из дома Дженнифер Дейтон, как оказалось, принадлежал Уодделу, когда Вэндер проверил его с помощью АСИОП чуть больше недели назад.

- В АСИОП произошла поломка шестнадцатого декабря в десять пятьдесят шесть утра - ровно через девяносто восемь минут после того, как были стерты данные Уоддела, - ответила Люси. - База данных была восстановлена при помощи пленок, однако следует иметь в виду, что дублирование информации происходит лишь раз в день ближе к вечеру. Поэтому любые изменения, сделанные в базе данных утром шестнадцатого декабря, не были продублированы на момент поломки системы. Когда же база данных была восстановлена, восстановились и данные Уоддела.

- Ты хочешь сказать, что кто-то поменял идентификационный номер Уоддела за четыре дня до его казни? А потом, через три дня уже после его казни, стер его данные в АСИОП?

- По крайней мере, мне так кажется. Я только не могу понять, почему этот человек не мог с самого начала стереть его данные. Зачем было утруждать себя изменением идентификационного номера, прежде чем убрать уже всю информацию?

Нилз Вэндер, которому я позвонила несколько минут спустя, ответил на это весьма просто.

- После смерти заключенного его отпечатки н АСИОП довольно часто стираются, - сказал Вэндер. - Единственной причиной, по которой мы могли бы их оставить, является вероятность того, что они могут возникнуть в еще не раскрытых делах. Однако Уоддел просидел в тюрьме девять-десять лет слишком большой срок, чтобы имело смысл сохранять его отпечатки.

- То есть в ликвидации его данных шестнадцатого декабря не было ничего особенного, - сказала я.

- Абсолютно. Однако девятого декабря, когда, как считает Люси, изменили его идентификационный номер, это могло бы вызвать подозрения, потому что Уоддел был еще жив.

- Что вы обо всем этом думаете, Вэндер?

- Изменение идентификационного номера, Кей, практически равнозначно изменению личности. У меня могут оказаться его отпечатки, но, когда я войду в соответствующий идентификационный номер в центральном банке криминальных данных, я не получу о нем информации. Я не получу либо вообще никаких данных, либо получу данные о ком-то другом.

- У вас оказался отпечаток, найденный в доме Дженнифер Дейтон, сказала я. - Вы вошли в соответствующий номер в центральном банке криминальных данных и вышли на Ронни Уоддела. Однако у нас есть причины считать, что его настоящий идентификационный номер был изменен. И мы сейчас не знаем, кто на самом деле оставил этот отпечаток на стуле у нее в столовой, так?

- Да. И теперь становится ясно, что кто-то здорово потрудился, чтобы мы не смогли узнать наверняка, кто это мог быть. Я не могу доказать, что это - не Уоддел. И я не могу доказать, что это он.

Мысли кружились у меня в голове, пока я слушала, что он мне говорил.

- Чтобы удостовериться в том, что Уоддел не оставлял того отпечатка на стуле Дженнифер Дейтон, мне нужен один из его подлинных отпечатков, который бы не вызывал сомнений. Но я не знаю, где мне его взять.

У меня в памяти возникли отделанные темным деревом стены и полы с темными, как гранат, засохшими пятнами крови.

- В ее доме, - пробормотала я.

- В чьем доме? - недоуменно спросил Вэндер.

- Робин Нейсмит, - ответила я.

Десять лет назад, когда полиция обследовала дом Робин Нейсмит, у них не было ни лазеров, ни "лума-лайта". Таких методов для снятия отпечатков тогда не существовало. В Вирджинии не было автоматизированной системы отпечатков пальцев и компьютерных средств для идентификации неполных отпечатков, оставленных на стене или где-то еще. И хотя новая технология вряд ли могла оказаться полезной для давно закрытых дел, случались исключения. И, как мне казалось, убийство Робин Нейсмит было одним из них.

Обработав ее дом различными химикатами, возродить можно было буквально все. Пятна, капли, брызги крови, которая затекла в трещинки и щелочки, под подушки, половицы и тому подобное. Все это может быть смыто водой, поблекнуть с годами, но никогда полностью не исчезнет. Подобно тому, как оказался исписанным абсолютно чистый лист бумаги на кровати Дженнифер Дейтон, кровь в комнатах, где было совершено нападение и убийство Робин Нейсмит, могла для невооруженных глаз казаться невидимой. Безоружная в плане технологии, полиция смогла найти лишь один кровавый отпечаток во время осмотра места преступления. Не исключено, что Уоддел мог оставить и другие. Не исключено, что они есть и до сих пор.

Нилз Вэндер, Бентон Уэсли и я ехали на запад по направлению к Ричмондскому университету, который представлял из себя красивый архитектурный ансамбль в георгианском стиле, расположенный вокруг озера. Именно это учебное заведение много лет назад с отличием закончила Робин Нейсмит, и ей так нравилось в этом районе, что некоторое время спустя она купила свой первый дом в двух кварталах от университетского городка.

Ее маленький кирпичный дом с мансардой располагался на участке земли размером в пол-акра. Для грабителей дом мог показаться весьма заманчивым. Во дворике густо роли деревья, задний вход прятался под сенью трех гигантских магнолий, полностью закрывавших солнце. Я сомневалась, что соседи Робин Нейсмит могли что-нибудь видеть или слышать, если бы даже оказались дома. В то утро, когда Робин убили, соседи были на работе.

В силу обстоятельств, по которым этот дом десять лет назад был выставлен на продажу, цена на него оказалась относительно невысокой для этого района. Мы узнали, что этот дом решил приобрести для своих нужд университет, оставив внутри почти все как было. Робин Нейсмит жила одна, была не замужем, а ее родители в Северной Вирджинии отказались от ее вещей. Я думала, что им было невыносимо тяжело даже смотреть на них. С момента приобретения дома университетом его арендовал профессор Сэм Поттер, преподаватель немецкого языка, холостяк.

Пока мы доставали свое съемочное оборудование, коробки с химикатами и многое другое из багажника, входная дверь открылась, и несколько болезненного вида мужчина без особого энтузиазма поприветствовал нас своим "с добрым утром".

- Нужна помощь? - Сэм Поттер спустился с крыльца, убирая с глаз редеющие черные волосы и дымя сигаретой. Он был низеньким, толстым и с широкими, как у женщины, бедрами.