Кремль. Отчет перед народом - Сергей Кара-Мурза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в холодной войне с Западом наша империя два раза понесла поражения. Сначала она была демонтирована либералами-западниками Керенского, но вновь собрана в ходе Гражданской войны советской властью. В самом конце XX века уже «советская империя» вновь была расчленена пришедшими к власти либералами-западниками из команды Горбачева — Ельцина.
Сейчас мы понемногу собираемся с мыслями и силами. И перед нами встает большой вопрос: на какой основе строить нашу новую государственность. Вопрос встает потому, что в некоторой части общества, в том числе среди русских, усилились антиимперские настроения. Людям хочется разойтись по национальным (этническим) квартирам и притаиться, пережить назревающий мировой кризис.
Вопрос стоит так: империя или развод на национальные государства. Надо выложить на стол все за и против каждого варианта, по возможности спокойно и честно объясниться.
* * *С развалом СССР русский народ оказался разделенным между разными государствами. Это — очевидное и важное разделение в двух главных координатах нашей жизни, пространстве и времени.
С пространством ясно — основная масса русских оказалась в РФ, но большие части народа на территории других государств. Кто на Украине, кто в Латвии или Казахстане. В начале 90-х годов это казалось абсурдом, который вот-вот должен быть устранен. Латвия и Эстония вообще возникли в лоне Российского государства. В XIII веке славяне, латгальцы и эсты жили вперемешку, воевали то с Ливонским орденом, то со шведами, то между собой. Нынешняя Латвия вообще из-за ошибки в переводе старых ливонских хроник взяла себе славянский флаг — особый бело-синий флаг славянских дружин, которые входили в союз с немецким орденом. И вот, потомков тех славян оторвали от их народа и сделали гражданами (или даже негражданами) Латвии. Можно ли принимать это всерьез?
В 1991 г. это можно было не принимать всерьез — по инерции. Но сегодня мы должны оценить роль времени. Народ — система, находящаяся в непрерывном развитии. Она устойчива, но в то же время изменчива. Если существенно меняются условия жизни, меняется и этнический облик общности. В какой мере сказались последние 16 лет на облике русских, оставшихся за пределами РФ? В общем, очень значительно, хотя и в разной степени в зависимости от места. Что послужило самыми мощными силами, которые заставляли русских измениться?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, какие силы формируют этничность, то есть ту матрицу, на которой воспроизводится народ. Во-первых, это государство. Особую роль государство играет, конечно, на стадии «рождения» народа. Потом он может даже утратить свою государственность, но продолжать свое существование в лоне другого государства, если оно это допускает. Например, под давлением обстоятельств Грузия вошла в состав России, и это было спасением для грузин — они сохранились и укрепились как народ. Россия и СССР этому не препятствовали. Теперь положение русских в различных республиках вне РФ различно. Например, в Латвии государство явно стремится ослабить и «потушить» этническое самосознание русской части населения.
В какой степени русские могут сохранить в этих условиях свою «русскость»? В большой степени, но все равно это уже будет иная русскость. Государство воздействует на сознание человека огромным числом явных и невидимых сил, и уклониться от этого воздействия нельзя, а защититься трудно. Приходится идти на множество компромиссов. Например, не могут школьники не учить ту историю, которую им дают по программе, утвержденной государством. Как не отвергает ее сознание подростка, заученные образы действуют на подсознание.
Этническое сознание складывается под воздействием пространства. Русский в Латвийской ССР ощущал как свое пространство всего Союза — как и русский в РСФСР. Теперь положение этих двух русских общностей резко различается. Для русского в Латвии «своим» все больше становится пространство Евросоюза.
Важнейшее воздействие на этническое сознание оказывают контакты с «иными». Но у русских в РФ и в Латвии состав «иных», которые с ними тесно контактируют, резко различается. Соответственно, расходятся и профили этничности, которая формируется под влиянием этих контактов.
Наконец, мощной силой «созидания этничности» служит хозяйство. При том, что хозяйство и РФ, и Латвии вроде бы переходит на схожие рыночные рельсы, различия по структуре и масштабам экономики, типу отношений, образу жизни и множеству других признаков у русских по обе стороны границы различаются очень сильно.
И это — лишь малая часть «сил», которые лепят этнический тип русских, оказавшихся в разных государствах. Какие выводы из этого следуют? Прежде всего, надо отказаться от ложного убеждения, что все русские остались теми же, что и раньше, что между этими частями разделенного русского народа различия несущественны. Мол, «русский и в Африке русский». Лучше исходить из реальности и изучать, чем отличаются разные части русского народа и каковы тенденции этих различий.
Второй вывод: сохранение и воспроизводство «русскости» отделенных от главного тела народа частей требуют специальных и творческих усилий. Самопроизвольно этничность не сохраняется и не воспроизводится, она угасает. Если мы хотим держать Русский мир, требуется воля, труд и средства.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Наш народ в состоянии смуты. Длится она уже целый век. Лишь на короткое время прямой угрозы с Запада и большой войны XX века народ соединился в одну семью. Но для этого каленым железом выжгли инакомыслие — угроза заставила. Нам льстят, когда называют то время «казарменным социализмом». Это был «социализм окопный»! Но когда в тебя стреляют, окоп — самое лучшее место. Вокруг чего же мы тогда соединились в нашей земной жизни? В том, вокруг чего соединились, видимо, и была главная идея народа — она и есть русская идея.
Почему же только перед лицом угрозы уничтожения появилась в нас острая потребность соединения? Такая острая, что приняли и жертву коллективизации, и перегрузки индустриализации, и даже кровь ГУЛАГа. Здесь — одно из свойств русских, часть нашей идеи. Это свойство — потребность мыслить, быть духовным странником и землепроходцем. Мы постоянно отрицаем свое состояние, принимаем, хотя бы в мыслях, состояние «другого». Для такого перемещения мы всегда имели пространство. «Россия — избяной обоз», — сказал поэт. Крестьяне убегали от власти в казаки, а казаки становились государственниками и осваивали Сибирь и Америку. И никто не становился «человеком массы».
Мы отказываемся от этого лишь в самый крайний момент. Даже когда пришлось русским собраться в тоталитарное общество, это был тоталитаризм военного отряда, а не лагерного барака. Прошла смертельная опасность — и мы снова странники. Понятно, как дорого обходится всем нам эта роскошь — ничто так не губит наше благополучие, как всеобщее инакомыслие, эта наша свобода. Посмотришь, как удобно живет средний европеец и как он по-куриному мыслит, — и порой возникает соблазн: хоть бы какой-нибудь черт вышиб из наших голов это постоянное «отрицание отрицания». Поменял бы радость и мучение непрерывной мысли и сомнений на сытый комфорт.
Сохраним ли мы эту главную русскую волю? Гарантии нет. Уж очень большие силы нас подтачивают и соблазняют — и нужда, и телевидение, и учебники Сороса. Гарантии нет, но надежда есть. Пока что человек держится — Пушкин помогает и нужда ведь не только отупляет, но и просвещает. Да и Церковь православная подставила плечо, хотя, вроде, не ее это дело — поощрять свободомыслие. Но такую уж вырастила она на нашей земле культуру, что сделала русского человека соборной личностью, а не индивидом, не механическим атомом человечества. Самой Церкви, видно, трудно приходится с таким человеком, но, спасибо ей, не снижает духовного требования, не укорачивает человека.
Вот первая ипостась русской идеи: человек — личность. Поднявшись до соборности, осознав ответственность, ограничив свободу любовью, он создает народ. А значит, он не станет человеческой пылью и в то же время не слепится в фашистскую массу индивидов, одетых в одинаковые рубашки («одна рубашка — одно тело»).
Мы не замечаем даже самые великие ценности, когда они привычно нас окружают. Не замечаем же мы, какое это счастье — дышать воздухом. Так же жили мы среди наших людей и не замечали этого их чудесного свойства — каждый из них был личность. Он все время о чем-то думал и что-то переживал. Посмотрите на лица людей в метро. Не боясь окружающих, люди уходят в себя, и на лице их отражаются внутренние переживания. В метро Нью-Йорка все лица похожи на полицейских — все одинаковы, все вежливы и все настороже. Они как будто охраняют хозяина…
Сейчас многие русские хлебнули Запада и начинают трезветь, понимать то, что скрывали от нас реформаторы: главный смысл их дела — чтобы перестала наша земля и наша культура с детства растить человека как личность. И тогда устранена будет из человечества русская идея, к которой так тянутся люди, пока их не оболванят.