В погоне за Алой - Изабель Ронин

– Я тогда уже учился в старшей школе, знал, что к чему. И часто влипал в неприятности. – Он вдруг засмущался и опустил взгляд на стол. Я подождала, пока он пояснит. – Я легко выходил из себя, постоянно влезал в драки. Я стал неконтролируемым. Мама отправляла меня на терапию, но она не помогла. Я был агрессивным ребенком.

Я не могла представить его таким.

– И что случилось потом?

– Об этом узнал Бен. Он оставил учебу на семестр и поехал обратно домой, чтобы меня вразумить. У него были друзья, которые занимались сносом и разборкой домов, и он потащил меня к ним. Я выливал свой гнев, разрушая стены кувалдой. Это было в разы лучше терапии. Я был как Тор. – Он немного посмеялся, но я слышала в его голосе затаенную печаль и вину. – Я многим обязан брату.

Я вспомнила первые недели, которые прожила у него в квартире. Когда мы не разговаривали друг с другом, я слышала, как Калеб возился по дому, чинил все, до чего доходили руки. На пальцах у него всегда были бинты, а на руках – мозоли.

– Ну что, подпортил я имидж хорошего мальчика? – поддразнил он.

Мы оба знали, что он с самого начала не был паинькой, но он старался, чтобы рассказ не вышел слишком мрачным. Мне от этого стало только грустнее. Я видела осадок тоски в глазах. Мне захотелось показать, что я понимаю его боль, что он не одинок, пусть мне и было трудно рассказывать о себе.

– Мой папа… – я откашлялась, – …часто приводил домой женщин. Я… не знаю, как моя мама… прости, это так мерзко. Я просто хочу, чтобы ты знал: я тебя понимаю.

Он легонько потянул меня за руку, и я взглянула ему в глаза.

– Алая, пожалуйста, продолжай.

И так мы с ним проговорили о родителях, о детстве и просто о мелочах, которые сделали нас такими. Я многое узнала о Калебе, и все, что я узнала, мне очень, очень понравилось.

Я доела суп и собралась уже заказывать новую порцию, но Калеб встал и оплатил счет. Затем он вывел меня на улицу, чтобы пойти в пиццерию по соседству.

– Тут заплачу я, – сказала я ему командным голосом – насколько это вообще могло у меня получиться.

Он покачал головой, не дав мне закончить фразы.

– Женщина никогда не платит на свидании. Такого я не допущу, – сказал он голосом, не терпящим возражений, тут же поставив меня на место. – Пожалуйста, – добавил он мягко.

Он взглянул на меня и заправил растрепанный ветром локон за ухо. Под таким взглядом я забыла о голоде. Его глаза говорили, что я прекраснейшая девушка на всем белом свете, что нет никого кроме нас двоих. Колени подкосились, и я сама не заметила, как прижалась к нему.

Мимо нас, смеясь и толкаясь, пробежала стайка детишек. И чары спали. Калеб откашлялся, и я подумала, а не волнуется ли и он.

Он повел нас в пиццерию, велев мне занять места, пока он делает заказ. Я села у стола под зонтиком на улице, когда по плечу меня кто-то похлопал. Я обернулась и увидела, что Калеб держит громадную пиццу с кучей начинки и поднос с двумя высокими стаканами.

– Привет, э, хотел спросить… я тут сижу, ем пиццу в одиночестве… мне не хватает компании. Ты не против поесть ее со мной? – Он вежливо улыбнулся, пожимая широкими плечами.

Что он еще придумал?

– Кстати, меня зовут Калеб.

А, так он притворяется, что мы не знакомы.

Я хихикнула и подыграла. Какой же он весельчак!

– М-м… – я прикусила губу. – Ну, не знаю. Я обычно не ем с незнакомыми людьми, – поддразнивала я. Но он уже занял место рядом со мной и поставил передо мной еду.

– А-а. Но клянусь, я не насильник и не убийца. – Он подмигнул. – Как неприятно вышло… Я имел в виду…

Я засмеялась.

– Ничего. Бесплатная еда всегда вкусная.

– Так, значит, ты ешь со мной не потому, что я красавчик?

Я покачала головой, невольно заулыбавшись. Знакомы мы с ним были или нет, Калеб всегда оставался Калебом.

– Расскажи мне о себе, – попросил он. – Как тебя зовут?

Я покачала головой.

– Никаких имен.

– Загадочная девушка. – Он цокнул языком. Он поставил передо мной тарелку и положил на нее два куска пиццы. – Угощайся.

То, как Калеб ел, было восхитительно – с удовольствием, смакуя каждый кусок, словно это была изысканная французская кухня, а не местная пицца. Он, конечно, ел как мужчина, откусывая большие куски, но, по крайней мере, жевал с закрытым ртом. Отличные манеры за столом ему привили еще в раннем детстве, догадалась я.

– Так скажи, загадочная девушка, – начал он, промакивая рот салфеткой. – Что тебе нравится?

Я прикусила губу и задумалась. Может, ответить ему честно?

– Наверно, когда обо мне заботятся. Когда подвозят на учебу, покупают зеленый чай… готовят мне блинчики.

Он на мгновение притих, на губах заиграла улыбка, он откусил еще и молча начал жевать. Он проглотил еду и спросил:

– У тебя есть на что-нибудь аллергия?

– Нет, вряд ли. – Я замолчала. – А у тебя?

Он захихикал и кивнул.

– На арахисовое масло.

Мои глаза от ужаса округлились.

– Господи, Калеб, прости! Я не знала… – Я запнулась, выходя из роли. Моим любимым лакомством было арахисовое масло. Я ела в основном его, и сейчас оно стояло у Калеба в холодильнике.

Он покачал головой и засмеялся.

– Ничего страшного, Алая. В доме ему стоять можно. У меня на него слабая аллергия, и только тогда, когда я сам его ем. Так что не целуй меня после того, как им подкрепишься.

Я помотала головой, не веря, что он не предупредил меня заранее.

– Итак, – начал он. – Панталоны, шортики или стринги?

Вернулся прежний Калеб. Мы продолжили засыпать друг друга вопросами, иногда серьезными, иногда дурацкими. Он задавал много неприличных вопросов, но в своей шутливой манере.