Валерия - Фредерик Марриет

Начались маневры. Я, разумеется, не понимала смысла движения войск, но картина была увлекательная. Кавалеры наши были так заинтересованы, что попросили у нас позволения отъехать в ту сторону, где маневрировала артиллерия.

Так как при нас были слуги, и от английского народа нечего опасаться грубости, мы согласились, и кавалеры наши ускакали, обещая возвратиться через четверть часа.

Едва они скрылись из вида, как я заметила высокого, воинственного, прекрасного ездока в штатском платье, а за ним жокея в черной куртке и шляпе с кокардой.

Мне казалось лицо его несколько знакомым; я как будто где-то его видела, но где, не могла вспомнить. Напрасно я ломала себе голову. Он был, очевидно, англичанин, а из английских офицеров я не знала никого. Он проехал мимо нас и старался, казалось, разобрать герб на нашем экипаже и узнать, кто я; по крайней мере, я не могла не заметить, что он беспрестанно на меня посматривал, как будто и он узнал меня. То же самое повторилось и в третий раз. Потом он подозвал к себе своего грума, который вслед затем подъехал к слуге Сельвина, стоявшему в нескольких шагах от нашего экипажа и что-то у него спросил.

Всадник, получив ответ, кивнул головой, как будто хотел сказать «я так и думал». Потом он взглянул на меня, приподнял шляпу и потихоньку удалился.

Каролина тотчас же все это подметила и сказала, обращаясь ко мне:

— Кто это, Валерия? Где я его видела?

— Я сама задаю себе тот же вопрос, — отвечала я. — Я тоже его видала, но не помню где. Это странно.

— В самом деле? — проговорил чей-то голос как раз под моим ухом. — А можете вы сказать, где вы меня видели, неблагодарная?

Я обернулась и увидела перед собою бледное от злости лицо Г**, бесчестного отставного мужа мадам д'Альбре, первого виновника всех моих несчастий. Я посмотрела на него пристально и отвечала с презрением:

— Очень могу, мосье Г**. Я никак не ожидала встретиться с вами опять. Я думала, что вы на своем месте — на галерах.

Конечно, мне не следовало говорить таким тоном, но кровь у меня горяча. Когда я вспомнила о всем, претерпенном мною в жизни, негодование овладело всем моим существом.

— А, — отвечал он, заскрежетав зубами, покраснев, как рак, и схватив меня за руку. — Убирайся сама на галеры, неблагодарная собака! . .

Не знаю, что хотел он еще сказать, но в это время послышался топот скачущей во весь опор лошади, и через минуту он очутился в руках графа де Шаванна, только что возвратившегося к нам.

Подскакать к нашему экипажу, соскочить с лошади, схватить наглеца, стащить его долой и приняться бить его изо всей силы хлыстом, — все это было для графа Делом одной минуты.

После я удивлялась, откуда взялось столько силы у такого слабого, по-видимому, человека? Граф былростом гораздо меньше Г**, а ворочал его, как пятилетнего ребенка.

Оставивши его, наконец, он обратился к нам с улыбкой, как будто протанцевал кадриль, снял шляпу и сказал:

— Извините, mesdames, и в особенности вы, мадмуазель Валерия, за эту сцену. Я не выдержал.

Каролина и сестры Сельвина были так перепуганы, что не могли ничего отвечать; я тоже онемела от удивления. В это время Г**, с окровавленным лицом и запачканным платьем, снова подошел к нашему экипажу.

Он был бледен, как полотно, но, очевидно, не от страха, а от злости.

— Граф Шаванн, — сказал он, — я вас знаю, да и вы будете меня знать, даю вам слово. Вы дадите мне удовлетворение!

— О, нет, нет, — воскликнула я, всплеснувши руками. — За меня не надо, граф! За меня не рискуйте жизнью!

Он поблагодарил меня выразительным взглядом и сказал господину Г**.

— Я вас не знаю, да, вероятно, и не буду знать. Я наказал вас за дерзость перед дамой.

— Дамой! — прервал его негодяй. — Такой же дамой, как. ..

Но граф продолжал, как будто не слыша его:

— И сделал бы это во всяком случае, — зная вас или не зная, — что и готов повторить снова, если вы опять вздумаете делать дерзости. Что же касается до удовлетворения, то если вы потребуете его, как должно, — я никогда не отказываю в нем тем, кто достоин со мною сразиться.

— А этот господин недостоин скрестить с вами шпагу, — произнес третий голос.

Я оглянулась и узнала офицера, поклонившегося мне за четверть часа.

— Моего слова достаточно в подобных случаях, — продолжал он. — Я полковник Джервис. А этот господин — это известный Г**, пойманный в плутовстве за картами, исключенный из всех клубов и битый неоднократно во всех концах Англии. Никто не захочет явиться к вам с вызовом от его имени, а если кто и захочет, так вы не должны соглашаться.

Стиснув с яростью зубы, разоблаченный негодяй удалился; граф поклонился полковнику и сказал:

— Благодарю вас. Я граф де Шаванн и совершенно уверен в том, что вы сказали. Только негодяй мог вести себя так, как этот господин. Иначе я не решился бы драться в присутствии дам.

— Я видел все, — отвечал Джервис, — и сам спешил сюда на помощь. Но вы предупредили меня, и я остановился поодаль полюбоваться, как вы его отделали. Не в обиду будь вам сказано, граф, но, судя по уменью вашему владеть руками, вас можно принять скорее за англичанина, нежели за француза.

— Я воспитан в Англии, — отвечал граф, смеясь, — и научился здесь владеть руками.

— Это дело другое! Право, я никогда не видал, чтобы хлестали с таким искусством. Видали вы когда-нибудь, мадмуазель де Шатонеф, — кажется, я не ошибаюсь в вашем имени?

— Я до сих пор вовсе не видала ничего в этом роде и от души желаю не видать во второй раз.

— Нет, не говорите этого. Если распорядиться хорошо и ловко, так это очень приятное зрелище. И сверх того, вы неблагодарны к графу.

— Я ни за что на свете не хотела бы быть неблагодарною, — отвечала я, — и граф, я уверена, не сомневается в моей признательности. Я ему очень обязана за защиту и всегда этого от него ожидала.

— Что он будет за вас драться? — шепнула мне Каролина.

Все расслышали это замечание, хотя, может быть, она этого и не желала.

Я отвечала ей довольно холодно:

— Да, Каролина, я уверена, что он всегда готов сразиться за меня и за вас, и за каждую даму.

— Благодарю вас за доброе мнение, — сказал граф.

— Извините, если я вам сделаю вопрос, — сказал полковник, обращаясь ко мне. — Не знаете ли вы. ..

— Адели Шабо? — прервала я его. — Очень рада услышать о ней что-нибудь или увидеть мистрисс Джервис.

— Я сам хотел это сказать. Мы только вчера приехали в город, и она тотчас же поручила мне отыскать вас. Жиронаки сказали мне, что вы гостите в Кью. ..

— Да, у судьи Сельвина. Кстати, — прибавила я, — позвольте вас познакомить: мистрисс Сельвин, урожденная Каролина Стенгоп, — полковник Джервис.