Двуявь - Владимир Прягин

class="p1">На экране появился Кирилл – загорелый, растрёпанный, в спортивной майке со стилизованным контуром Змей-горы. Семейное сходство с Риммой, чей образ из сна запомнился Юре накрепко, если и просматривалось, то очень неявно.

– Здорово ещё раз, – сказал Самохин. – Я тоже на первом курсе, истфак, но в универе вроде с тобой не сталкивался.

– Ну, народу там дофига, так что ничего удивительного. Я с истфака только пару девчонок знаю – Милену и ещё одну, забыл имя. Резкая такая пацанка.

– Галка, что ли? Кнышева?

– Во-во. На секции познакомились. А ты на меня как вышел? Через краеведов, наверно? Я фотку щита только у них выкладывал.

– Да, через них. Ну как, ты ещё не выяснил, что за секрет у этого амулета? Отец не рассказал до сих пор?

– Нет, говорю же – дня рождения жду. Хотя это, конечно, так, баловство голимое, семейное развлечение. Какие там тайны могут быть, сам прикинь? Но всё равно интересно. Теперь давай ты колись – где тебе подобное попадалось?

– Сейчас покажу.

Юра взял свой планшет, отыскал снимок, сделанный на кавказской скале, и предъявил его собеседнику:

– Согласись, выглядит почти одинаково.

Тот всмотрелся, удивлённо приподнял бровь – а потом вдруг расхохотался. Самохин уставился на него, не зная, как реагировать. Кирилл же, отсмеявшись, сказал:

– Блин, ну ты удивил. Дай угадаю – Кабардино-Балкария?

– Да, а как ты узнал? Тут ведь окрестности не видны…

– Ещё б не узнать! Сам когда-то нарисовал.

Юру будто огрели пыльным мешком по темечку. Или окатили исподтишка ледяной водой. Мысли, сорвавшись с цепи, пустились в разухабистый хоровод – с гиканьем, притопом и улюлюканьем, и не было никакой возможности утихомирить их и вернуть к работе. Кузнецов-младший спросил с опаской:

– Слышь, друг, ты в норме? Что я сказал такого?

– Сейчас, погоди… – Самохин, поставив локти на стол, обхватил ладонями череп, чтобы мысли не повыскакивали совсем. – Зачем ты его нарисовал? Можешь объяснить?

– Запросто.

В пересказе Кирилла всё выглядело банально до отвращения. Пару лет назад его двоюродный дядя из Кабарды – человек по-горски горячий и увлекающийся – летел вдоль Хребта по своим делам, и ему на глаза попалась необычная площадка на склоне. Она была достаточно ровной и, если смотреть с определённого ракурса, очень напоминала знаменитый «космодром пришельцев» на Марсе. Дядя же как раз подыскивал место под кооперативное кафе с экзотическим колоритом. Скальный выступ показался идеальным решением. Кооператор сразу взял быка за рога – договорился со знакомыми в местном СМУ, и те подогнали к скале летающую платформу с соответствующей техникой. Площадку дополнительно обтесали…

– Стой, стой, – перебил Самохин, – то есть это вы её обработали?

– Ну. Она была чуть наклонная – не очень удобно, а стала ровная, как плита.

Юра, припомнив беседы с товарищем Фархутдинова, чуть не завыл от злости. Гад ползучий, сказочник комитетский! Врал на голубом глазу – не знает, мол, кто скалу привёл в такой вид. На палеоконтакт намекал. А первокурсник-пентюх повёлся…

– Меня дядя туда привёз на каникулах, чтоб похвастаться, – продолжал между тем Кирилл. – Помню, ещё прикалывались – надо, дескать, фамилию аршинными буквами написать, застолбить территорию. А у меня как раз баллончики с краской в сумке лежали. Взял и нарисовал этот щит – семейное клеймо вроде как, удачу приносит…

Однако затея с кафе, несмотря на счастливый знак, так и осталась нереализованной. Дядя, со слов Кирилла, снова прикинул все будущие затраты и проблемы с логистикой, после чего решил, что овчинка не стоит выделки. Такой уж у него, у дяди, характер – как загорелся, так и остыл…

– Понятно, – сказал Юра уныло.

– А ты там как оказался?

– Тоже знакомые завезли, а рисунок я случайно заметил. Лишайник соскрёб и сфоткал, с тех пор и ломаю голову.

– Да, смешно получилось. Надо дядьке позвонить, пусть поржёт.

«Ага, только ржать и осталось», – подумал пентюх Самохин. С другой стороны, даже если снять с ушей всю лапшу, навешанную чекистом, ситуация не очень-то прояснилась. По-прежнему остаётся главный вопрос – откуда взялась отметина на руке? Почему она так похожа на фамильное «тавро» Кузнецовых? И вообще, пора уже разобраться, какую роль всё это должно сыграть в разборках с «химерами».

Да, надо бы глянуть на амулет поближе. Напроситься к Кириллу в гости прямо сейчас? Пожалуй, нет, а то он решит, что Юра – какой-нибудь сумасшедший. Действовать следует аккуратнее…

– Слушай, Кирилл, ты завтра на демонстрацию собираешься?

– Ну да. Нас предупредили – чтобы все были, как штыки.

– Ага, нас тоже. А можешь свой талисман захватить? Или он такой ценный, что из дома выносить запрещается?

– Почему запрещается? – собеседник недоуменно моргнул. – Безделушка, хоть и старинная. Только зачем тебе?

– Прикинь, короче, моя подружка, с которой мы были на той скале, думает, что там какая-то мистика. Она вообще девчонка своеобразная, в сказки верит. Мы с ней даже поспорили. Я пообещал, что до конца праздников найду объяснение, причём простое, без всякого мракобесия. А она хихикает – ага, мол, давай, попробуй…

Враньё лилось широко и привольно, как Волга-матушка. Даже товарищ Фархутдинов, окажись он поблизости, склонил бы уважительно голову – растёт достойная смена.

– В общем, Кирилл, если мы сможем с тобой пересечься буквально на пять минут, я твой амулет покажу подруге и позлорадствую слегонца. А ты насчёт скалы подтвердишь. Но если тебе его тащить неохота, то фиг с ним – не хочу напрягать.

– Да ладно, – ухмыльнулся новый знакомый, – он небольшой, во внутренний карман влезет. Захвачу, так и быть. Чего не сделаешь из мужской солидарности.

– Спасибо, чувак! Оставь тогда телефон, завтра свяжемся.

Распрощавшись с отпрыском Кузнецовых, Юра побродил по квартире, борясь с желанием позвонить комитетчику и наговорить гадостей. И не удержался-таки – набрал номер.

– Да, Юрий, слушаю.

– Найдётся пару минут?

– Разумеется. У вас всё в порядке?

– Вашими молитвами, – сказал Самохин язвительно. – Сижу вот, вспоминаю ваши рассказы. И как вы меня уверяли, что не соврали ни единым словом, ага.

– Так и есть.

– И про площадку на скале – тоже?

– Юрий, – Фархутдинов вздохнул, – повторяю в десятый раз. Ни одна из фраз, произнесённых мной до сих пор, не грешит против истины. Слышите? Ни одна! Другой вопрос – как вы их интерпретировали…

– Да прекратите уже! Вы меня убеждали, что нашли обтёсанную скалу ещё в пятидесятых годах! И что с тех пор ночами не спите, бедные, всё гадаете – кто мог её обработать? И, конечно же, понятия не имеете, что постарался местный кооператор…

– Я не говорил, что мы об этом гадаем. Я сказал, что мы коллекционируем версии. Чувствуете