Три ступени вверх - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Врач, однако, продолжал излучать оптимизм:
– Пустяки, в общем. Видите, на щеке уже подживает. Ничего такого, с чем не справилась бы косметическая шлифовка. Должно быть, у вашего… поклонника рука не поднялась такую красоту разрушить.
Ну, косметическая шлифовка – еще не самое страшное. Значит, лицо поддается восстановлению. Это, безусловно, хорошая новость. Вот только… не единственная ли?
– А… почему я не могу пошевелиться?
– Как это не можете? Очень даже можете.
Мия потащила из-под накрывавшей ее простыни руку – непослушную и почему-то непривычно длинную. Как резиновый шланг. С третьей попытки «шланг» удалось дотянуть до лица – ничего не длинная рука, нормальная. Только намотано на ней что-то, но пальцы свободны.
– Рукой вы, должно быть, закрыться попытались, на нее тоже кислота попала. Но немного, в общем, ничего страшного, думаю, даже шрамов не останется. Руки, они, знаете ли, вообще неплохо восстанавливаются…
Опасливо, кончиками пальцев, Мия ощупала то место, где предполагалась шея. Сразу ниже подбородка вместо привычной гладкости кожи топорщились жесткие марлевые холмы. А может, и не марлевые, черта с два на ощупь разберешь. Да и какая разница? Значит, отвратительный струп а-ля карта Японии – это не самое страшное. Там, ниже, все гораздо хуже.
– Да, с лицом повезло, – все так же бодро повторил врач и, не меняя тона, добавил: – А вот о декольте пока придется забыть.
– Пока? В каком смысле – пока? – встрепенулась обнадеженная Мия.
– Ну… – Он замялся. – Современная пластическая хирургия творит настоящие чудеса. Это раньше кожу для пересадки брали с внутренней стороны бедра или, простите, с пятой точки, где, понятное дело, тоже шрамы оставались. Сегодня из малюсенького лоскутка выращивают заплатки нужного размера. Подкожные мышцы у вас более-менее сохранены, так что все поправимо. Ну… долго это все, да. И недешево.
– Недешево – это сколько?
– Я же не специалист. Разве что приблизительно. Ну, примерно… – Он назвал сумму и, видимо заметив, как исказилось ее лицо, торопливо проговорил: – Главное – ничего непоправимого с вами не случилось, все не безнадежно.
Вот именно что безнадежно, думала Мия, когда бодрый дядечка, чье имя на бейджике она так и не смогла прочитать, наконец ушел. Ясно же, что на нормальную пластику она никогда денег не наберет. Даже их с Витьком квартира столько не стоит! И жить где-то надо. Кредит? Не смешите мои тапки! Кто выдаст миллионный кредит нищей студентке без каких бы то ни было перспектив. Витек? Ну да, он, наверное, захочет помочь – по-братски, так сказать. Но одно дело – помочь сестре с расходами на младенца (да и какой уж теперь младенец, вспомнила она о посещении кабинета УЗИ), и совсем другое – то, что требуется сейчас. Витек, конечно, суперский автослесарь, зарабатывает более чем прилично, но пластика – это не те суммы. Ох, не те…
Телевидение?
Точно отвечая на ее мысли, в «бокс» ворвалась стремительная Регина:
– Бедная девочка!
– Куда вы! Да еще в таком виде! – выскочившая следом медсестра (или санитарка, может? Мия их пока не различала) схватила Регину за локоть, попыталась остановить, вытащить из палаты. Регина досадливо дернула плечом, стряхивая помеху:
– Я работаю, непонятно?
– Да нельзя же…
Вздохнув, Регина вернулась за ширму, до Мии донесся яростный шепот: помреж в чем-то медсестру убеждала, та возражала, похоже. Победа, впрочем, осталась за Региной. Кто бы сомневался. У самой Мии никто и не подумал ничего спросить. Она сжала зубы: не надо ей никакой Регины! К черту ее! Но кого это волнует? Подумаешь, лежит замотанная в бинты кукла, ей ли решать, что с ней делать станут. Сломанная кукла…
– Так… – Регина деловито придвинула к Мииной кровати стул, уселась, оглядела девушку, так же деловито, оценивающе. – Оператора я не привезла, придется выкручиваться. Ладно, здешние тоже могут прилично снять, договорюсь. Или… – Она задумчиво поцокала языком. – Вообще-то врачи говорят, ты вполне в состоянии двигаться… Нет, – перебила она сама себя. – Без больничных кадров будет уже совсем не то. Значит, снимем здесь, потом…
– Откуда вы узнали? – перебила она торопливую Регинину скороговорку.
Та на мгновение замялась:
– Ну… да так, неважно. Журналисты свои источники не сдают, – она широко, по-акульи, улыбнулась. – Какая тебе разница? Главное – я здесь.
Интересно, у нее в полиции информатор или в «Скорой»? Или сразу и там, и там – чтобы вовремя «жареное» ухватить? Чтобы раньше всех? Мие вспомнился недавний скандал: умирал известный артист, и «девочку» с какого-то телеканала поймали на том, что она обещала его врачу «гонорар», если тот сообщит о кончине «народного и заслуженного» именно ей – и сразу. «Девочка» делала большие глаза: а что такого, я просто выполняла свою работу. Ее, кажется, все-таки уволили. Или нет? Впрочем, какая действительно разница? Из полиции Регине сообщили о несчастном случае с Мией или со «Скорой»? Главное – сообщили. И она здесь.
– Регина, я не…
– Ничего не бойся, я все устрою. Можно в аэропорт тебя прямо на «Скорой» привезти… и в Москве так же сделаем, и снимем в процессе… Очень даже драматичненько будет…
– Ничего не надо устраивать, – перебила ее Мия. – Я не стану…
– Что ты такое говоришь? Чего ты не станешь?
– Я. Не. Стану. Сниматься, – раздельно, почти по слогам, повторила Мия.
Регина расхохоталась – словно услышала замечательную шутку.
– Конечно, ты станешь! Такое продолжение истории! Разве можно этот шанс упускать?! И, – она подмигнула, – думаю, мы обсудим гонорарную ставочку. В сторону увеличения…
Господи, какая мерзкая у нее улыбка, как же Мия раньше этого не замечала! Не замечала, потому что не приглядывалась. И в голову даже не приходило. Помреж – персона полезная, а глядеть на нее незачем, детей вместе не крестить. А теперь… Бр-р… Словно в протухшее варенье вляпалась, в липкое и вонючее. Или в коровью лепешку. За всю свою недолгую жизнь Мия ни разу не бывала в деревне и коровьей лепешки «живьем» отродясь не видала. Но если верить литературе и кино, более липкой и вонючей субстанции не найдешь. Тьфу, пакость какая!
А ведь дело-то, прошелестел в голове тихий голосок, вовсе не в том, что «субстанция» противная. И что воняет – тоже полбеды. А вот липкая – это да… Наступишь – не отскребешь.
– Уходите.
Мия постаралась произнести это со всей мыслимой твердостью, но где там! Госпожа помреж таких «твердых» на завтрак пачками глотает.
– Мия, девочка моя, – защебетала Регина, – я все понимаю, ты в стрессе, тебе тяжело… – На ухоженном ее личике не наблюдалось ни понимания, ни сочувствия, лишь досадливое нетерпение.
Да она же бульдозер, подумала вдруг Мия. Бульдозер с идеальной прической, костюмом и косметикой. Или, к
