Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы - Анна Зоркая

– А я ведь подготовился к встрече, – хитро улыбнулся Лев Леонидович, вынимая из внутреннего кармана пиджака блокнот. – Я поднял все свои записи и нашел много интересного. Я даже записал все это для вас! Тут же целая эпопея! Скажу сразу, что, наверное, вы о чем-то уже слышали, поэтому заранее прошу прощения. Оказывается, Яков Фельдман переехал в Холмогоры из Москвы еще в 1552 году, но позже, когда его дочь стала чувствовать себя лучше, вернулся обратно, но это уже было через десять лет. В Москве он снова женился, у него родился сын, названный Симеоном. Сохранились документальные свидетельства того, что как раз таки сын стал основателем семейного дела Фельдманов ‒ он первым стал изготавливать мебель, а после смерти отца даже основал в Москве небольшой завод по производству лавок, столов и стульев, просуществовавший вплоть до 1917 года. Несколько поколений Фельдманов поддерживали семейный бизнес, перенимая его по наследству. Тот, на ком закончилась «мебельная» история, носил имя Карл Фельдман, он уехал из России в 1917 году, его следы затерялись. Вероятно, за границей он сменил имя и фамилию, теперь уже и не узнать. Больше Фельдманы ни стульями, ни лавками не занимались. Дети беглеца Карла не стали продолжателями династии, они выбрали другую дорогу. Один стал инженером-строителем, оставшиеся двое пошли в медицину. Терапевт Марк Карлович Фельдман до конца своих дней трудился в обычной поликлинике. Был дважды женат. В первом браке детей не было, а во втором родилась дочь, которую назвали Раисой, впоследствии она выбрала профессию художника. Минуту. Хочу перевести дух.

Лев Леонидович отпил из чашки чай и снова взялся за блокнот.

– Я хотел бы остановиться на Якове Фельдмане. Если помните, именно он привез дочь в Холмогоры. В 1555 году английский корабль «Эдуард Бонавентура» причалил к берегу реки Северная Двина, и случилось это неподалеку от Холмогор. Это был уже второй визит англичан в Россию. Капитан корабля Ричард Ченслор незамедлительно отправился в Москву, чтобы встретиться с царем, которым, если помните, был тогда Иван Четвертый, он же Иван Четвертый Васильевич, он же Иван Грозный.

– А он хорош, – с улыбкой заметил Илья. – Столько имен имел! Будто бы криминальный авторитет. Иван Грозный, он же Царь, он же…

Катя не выдержала, улыбнулась, а вот Наташа попросила Илью остановиться, хоть шутка ей и зашла.

– Так вот, – продолжил Лев Леонидович. – Капитан поехал в Москву, а часть его команды осталась на корабле. Тогда же в одной из писцовых книг появилась интересная запись, датированная октябрем. В ней сообщалось о том, что на английском корабле была женщина, что в принципе было удивительно для того времени. Ее судьба очень интересна. Ее нашли на опушке леса крестьяне, она сидела на земле рядом с двумя свежими могилами. Вероятно, это был кто-то, кто был ей дорог и был с ней во время плавания. По одежде и особенностям речи местные жители догадались, что она прибыла с англичанами, но никто из них за ней так и не пришел. На русском языке она не говорила, но ее взял в свой дом Яков Фельдман, где она и прожила до самой смерти, а скончалась она очень скоро. Похоронили ее на монастырском кладбище. Рядом положили и тех, кого она оплакивала в лесу. Остались записи о том, что одним из умерших был ребенок. Ну вот, – победно заключил Лев Леонидович. – Надеюсь, помог хоть чем-то.

– Хоть чем-то?! – удивилась Наташа. – Да вы сделали за нас всю работу. А как рассказали-то! Чуть ли не в лицах. Чувствуется знаток своего дела.

От похвалы уши Льва Леонидовича покраснели, а сам он скромно стряхнул с лацкана пиджака невидимую пыль.

– Это все хорошо, конечно, но я не уловил сути, – заметил Илья. – То, что мы ищем, нигде не фигурирует. Мы доказали, что старушка Фельдман была последней представительницей своей фамилии ‒ и только.

– Предполагаемую связь Якова Фельдмана с англичанкой ты тоже не заметил? – взглянула на него Наташа. – Учись мыслить шире, дружок. Не хочу за тебя краснеть.

– А ведь наша экскурсия еще не окончена, – напомнил Лев Леонидович. – Я приготовил для вас кое-что еще. Допивайте свой кофе, и пойдем.

Он повел их по набережной, а потом, когда вдоль дороги потянулся ряд кирпичных домов за стальными воротами и изредка попадающиеся бревенчатые избы, прячущиеся за суматошно разросшимися кустами сирени, предложил представить, что раньше здесь стояли другие постройки, а жили тут рыбаки и плотники. Холмогоры повидали много разных лиц, и именно потому кладбища иногда ровняли с землей, потому что некому было ухаживать за старыми могилами и хоронить тоже было некуда.

Илья отстал от процессии, залипнув в мобильный телефон. Катя фотографировала все, что попадалось на глаза, включая щенка лабрадора в припаркованном у обочины «Пежо» или лужу, в которой под нужным углом отражался косой дощатый забор.

Благодаря Льву Леонидовичу ей было интересно все, и она погрузилась в атмосферу ушедших столетий и представила, как громко мычат коровы в стаде, как плачет ребенок в люльке, не увидев рядом мать, а вон там, за поворотом, ее встретят белоснежные стены монастыря.

Споткнувшись, Катя очнулась и обернулась, ища взглядом Илью. Оказалось, он хорошо отстал от них и не думал торопиться. Наташа его окликнула, он быстро их догнал и, оказавшись рядом, подмигнул Кате.

– А отсюда только одна дорога? – спросил он у Льва Леонидовича.

– Смотря куда вам нужно.

– Обратно в Холмогоры. Я просто на всякий случай интересуюсь, а то я там машину бросил.

– Да, конечно. Той же дорогой вы можете вернуться обратно. Заблудиться здесь нереально, это самый короткий путь. Хотя я как-то дважды возвращался в одно и то же место, – хрипло хохотнул Лев Леонидович. – Но тогда я был молод, пьян и влюблен.

Илья с пониманием улыбнулся в ответ.

За поворотом не оказалось ни монастыря, ни развалин, которые могли от него остаться. На его месте возвышался двухэтажный дом из белого кирпича, с высоким крыльцом под навесом. Прямо за ним простиралось зеленое поле, уходящее так далеко, что не было видно края.

– Лепота-то какая, – потянулся Илья. – Поди, летом тут отдыхающих прорва.

– Краеведческий музей, – гордо возвестил Лев Леонидович. – Здесь работает моя бывшая ученица. Сейчас она научный сотрудник. Я ей позвонил и предупредил, что буду с гостями из столицы. Она должна была подготовиться.

Наташа и Катя удивленно переглянулись, а Илья с готовностью уступил женщинам дорогу.

Ученицу Льва Леонидовича звали Юлей. Высокая, тоненькая, в черных джинсах и черной же водолазке, она обняла своего учителя и поцеловала его в щеку.

Наташе