Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Из затронутого порчей брюха звездного форта вылетели щупальца и обвились вокруг основных конечностей Велтинара. Демон заметался, но форт был больше и сильнее.

— Однако я могу отомстить за себя, — продолжал голос.

Велтинар боролся. Энергия, которую он выкачал из звезды Холестус, хлестнула по врагу, вырывая стены и оборонительные шпили, но этого было недостаточно. Из такой крепкой хватки не мог освободиться даже Велтинар Серебряный Хребет.

Демон взглянул на миллион глаз «Непоколебимого бастиона».

— Мой бог разорвет твою душу! — выпалил демон.

— У меня нет души, — раздался ответ. — Я был машиной. Теперь я болезнь. Ты сделал это со мной.

— Служи ему! — возразил Велтинар. — И получишь невообразимую силу!

— Я не желаю силы, — произнес «Непоколебимый бастион», — кроме той, что поможет уничтожить тебя на наковальне моей ненависти.

Щупальца обвились вокруг головы и ртов Велтинара, на минуту заставив его замолчать. Глаза «Непоколебимого бастиона» обратились к «Усилию воли», который до недавнего времени был ему братом.

— Лисандр, — произнес «Бастион».

Капитан Кулаков услышал голос, зная, что форт тоже слышит его. Лисандр смотрел на сражение форта и демона, и с самого начала было ясно, что «Непоколебимый бастион» победит. Велтинар Серебряный Хребет не уничтожил его, потому что существо такой стойкости и силы воли как дух машины «Непоколебимого бастиона» нельзя было просто стереть порчей. Он стал чем-то еще, чем-то ужасным и могучим.

— Твой астропат воззвал ко мне, — произнес дух машины. — Он сказал, что я могу отомстить тому, кто сделал это со мной.

— И ты отомстил, — подтвердил Лисандр. — А теперь уходи. В этой реальности тебе больше не место.

— Я знаю, что я такое, — сказал «Непоколебимый бастион». — И мне известны данные тобой клятвы. Я — мерзость. Твои братья должны меня выследить.

— И мы сделаем это. Когда мы снова встретимся, мы будем врагами.

— Это случится скоро.

«Непоколебимый бастион» держал извивающегося демона, словно охотник, демонстрирующий свою добычу.

— Я чувствую, что мой пыл сохранится на многие тысячи лет. Я новичок в варпе. Мне нужно многое узнать о боли, которую может испытывать демон. Обучение продлится долго.

— Мы найдем тебя, — пообещал Лисандр.

— И к тому времени расчлененное тело этой твари будет насажено на мои стены, а содранная кожа станет моим знаменем. Прощай, капитан Имперских Кулаков Лисандр. Та частица чести, что осталась во мне, скоро сгинет в варпе, но сейчас она салютует тебе.

Лисандр слышал вопли Велтинара, когда варп снова разверзся, и «Непоколебимый бастион» покинул реальное пространство. Демон боролся и метался, но звездный форт крепко держал его сотней колючих щупалец. Пустота с грохотом сомкнулась за ним, и как только пропали последние отсветы, Велтинар Серебряный Хребет и «Непоколебимый бастион» исчезли.

Танцующий в Пропасти был посланником, лишенным своей смертоносности и злобы, едва заметной тенью внутри тени. После того как подверглись уничтожению его собратья, остался только этот дух, призрак демона. Заметными были лишь глаза, мигающие черно-красные сферы, мечущие во все стороны взгляды, словно выискивая врагов.

Лисандр знал о присутствии существа варпа, потому что видел его. Прошло девять дней с тех пор, как «Железная злоба», лишившись управляющего ею демона, уползла от «Усилия воли» с Шон'ту и уцелевшими Железными Воинами на борту, а звездный форт все еще представлял собой руины. Более половины его экипажа погибло, а крупные секции были разрушены, в том числе картографические помещения и тактические библиотеки, где Лисандр разыскивал мертвых матросов и Железных Воинов.

Лисандр застыл, рука повисла над Кулаком Дорна.

— Я пришел не сражаться, — прошипел Танцующий.

— Во время последней встречи с твоими сородичами я разорвал вас всех в клочья. И до этого тоже. Так что ради самого себя говори правду.

Танцующий выскользнул из темноты под обуглившимися остатками карточного стола, где он таился в окружении свитков и книг.

— Я пришел поблагодарить.

Лисандр сплюнул на пол.

— Благодарность от варпа — это проклятие. Убирайся или я отправлю тебя к твоему богу по частям.

— Но что еще могут дать боги варпа капитану Имперских Кулаков Лисандру, когда он даровал им победу, которую не смогли одержать их слуги? Осквернение гробницы Иониса. Смерть астропата Вайнса. Душа технодесантника Гестиона, которой мы все еще пируем. Утрата боевых знаний ценой в миллиард душ. И договор с «Непоколебимым бастионом». Ни один бог не смог бы заставить такого как ты заключить его, а ты сам пошел на это! Какой слуга варпа мог одержать столько побед над Имперскими Кулаками? Шон'ту нужна была только ваша смерть. Он никогда не смог бы добиться подобного триумфа, но ты вручил его нам по собственной воле.

Лисандр поднял Кулак Дорна и шагнул к Танцующему. Демон не двигался, раскинув руки, словно собираясь обнять Имперского Кулака.

— Варп благодарит тебя, Лисандр! Величайший чемпион темных богов не смог бы сделать большего!

Лисандр отбросил демона в сторону ударом Кулака Дорна. Боек молота прошел прямо сквозь тварь, и ее тень рассыпалась на тысячу фрагментов, которые растворились подобно дыму в воздухе. Не было ни сотрясения, ни приятного слуху хруста костей. Демон просто исчез, Лисандр долго стоял на месте. Слова демона не тронули его. Они могли проникнуть в разум слабого человека, лишить мужества и совратить, но только не Имперского Кулака.

Ничего не изменилось. Скорее, события на борту «Усилия воли» подтвердили то, что он уже знал.

Все можно принести в жертву. Только человек с волей Лисандра мог понять это. Победа была превыше всего.

Всего.

Джон Френч

СУДЬБОПЛЕТ

Мы не ведаем страха. Его вырезали из наших душ при рождении. Мы ощущаем его только как нехватку, как пустую тень, отброшенную светом уничтожения. Перед лицом ужасного будущего я безмолвно стою, безучастный к единственному чувству, которое сделало бы меня человеком. Но я помню, чем был страх: его холодный пульс бьется в венах, эхо раздается в ушах. Я помню страх и то, что когда-то был человеком. Я смотрю в грядущее и хочу встретить его, как мои предки, — со страхом. Будущее заслуживает этого, оно заслуживает страха.

I

ВЫЗВАННЫЕ

Поток ощущений превратил видение в реальность.

В руке раскаленный меч, в сердце которого пылает его гнев. Он рубит, чувствуя, как напрягшиеся мышцы двигают доспех. Лезвие встречает искаженную плоть, меч дрожит в руке от текущей по нему энергии. Раздутая тварь с лицом, похожим на освежеванный череп, растворяется в дыму. Перед глазами кружат красные пульсирующие руны угрозы. Рот наполняет вкус жженого сахара и истерзанного мяса.

Он — человек в синем доспехе оттенка ясного неба, стоящий в центре движущегося круга бесчисленных извращенных существ. Они приближаются к нему, цокая когтями по каменному полу. Он чувствует грубую силу тварей, чувствует, как они жаждут его души. Глаза чудовищ наполнены смертельным светом. Он один и знает, что проиграл.

К нему направляется существо с широкой пастью, наполненной блестящими иглообразными зубами, при движении его конечности растекаются новыми формами. Ревет штурмболтер, мышцы компенсируют отдачу. Взрывы превращают извращенную раздутую плоть в красную бесформенную массу. Руна угрозы гаснет. Он поворачивается, по-прежнему вдавливая палец в спусковой крючок, и следит, как уменьшается количество боеприпасов, пока оружие выпускает поток огня.

«Я проиграл, — думает он, — и после этого мгновения ничего не будет».

Его оружие с лязгом замолкает. Он поднимает меч. Когтистая рука пробивает сочленение на ноге. Он чувствует, как внутри доспеха течет теплая жидкость. Он делает шаг вперед и вонзает меч в открытую пасть птицеподобной твари, пока лезвие не исчезает в ее теле. Сила струится по клинку, как порыв ветра. Наполовину оперенное тело взрывается во вспышке света. Он понимает, что кричит. Вокруг тела собирается потрескивающей спиралью молния. На короткий миг твари отступают, отводя свои лишенные век глаза от света. Он поднимает меч. Его конечности дрожат. Под шлемом он рыдает кровью.

Они снова приближаются к нему, волна зубов и когтей. Он бьет, каждый удар подобен удару грома. Многие из тварей падают, их искаженные формы скользят обратно в тени и дым. Но их много, а он — один.

«Это еще не произошло, — думает он, — не случилось. Я не умираю. Это моя судьба, то, что будет. Это будущее, оно еще не наступило». Но мысль умирает.