Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав об этом, Инесс сначала растерялась, потом испугалась. Да, этих проходимцев нанимал ди Лер, он им платил за нападение на Диану, но, кто знает, не заподозрит ли Джерард ее в соучастии? Этого она не могла допустить. Поэтому и затаилась после праздника в своих покоях, изображая больную.
Но теперь, когда принц покинул остров, все изменилось.
Пора герцогине ди Ресталь напомнить всем, кто здесь хозяйка. И пусть хоть одна душа посмеет встать у нее на пути!
Глава 27
Диана была полна решимости. Пусть не исправить содеянное, нет, но хотя бы поговорить. Объясниться. Попросить прощения.
Ей просто необходимо, чтобы Ормонд понял, как она сожалеет о своем поступке. О том, что ударила его. О том, что сказала. А главное – о том, в чем призналась ему.
Эта мысль завладела ею полностью. Все остальное отошло на задний план.
Раздав с утра указания слугам, Диана принималась за поиски мужа. Она день за днем продолжала методично обходить все места, где он мог появиться. Спрашивала каждого встречного об интенданте Лабард-и-Нара.
Но только к концу второй недели вышла на его тайное убежище.
Оказалось, муж скрывается от нее на тренировочном полигоне, а ночует в домике рядом с заброшенными казармами. В давние времена этот домик принадлежал капитану замковой стражи.
Диане никогда не пришло бы в голову по собственной воле посетить эту часть территории. Отсюда часто доносились звуки пальбы, звон оружия и крики мужчин. Чаще всего неприличные.
Полигон находился за хозяйственными постройками и представлял собой огороженную высоким каменным забором площадку. На ней располагались деревянные приспособления для того, чтобы поддерживать тело в спортивной форме. Лестницы, стенки, непонятные турники.
Женщинам вход не воспрещался, но и особо не приветствовался. Да и сами дамы не горели желанием наблюдать за разгоряченными, потными мужчинами.
А простые служанки и вовсе стремились обходить полигон кружной дорогой. Уровень маскулинности тут зашкаливал, а вот манеры падали до нуля.
Ормонда совсем недавно видели здесь, только поэтому Диана решилась толкнуть тяжелую, обитую сталью калитку.
Муж был на месте. И, к счастью, один.
Ле Блесс ожесточенно колол шпагой соломенное чучело. Его движения были быстрыми и решительными. Солома разлеталась в разные стороны мелкими ошметками.
Сам Ормонд в этот момент меньше всего напоминал жалкого инвалида. Это был грозный воин, сильный, ловкий, уверенный в своих действиях. Шпага порхала в его руке, а сам он двигался так стремительно, что только самый внимательный взгляд заметил бы хромоту.
Острая жалость кольнула сердце Дианы.
Жизнь несправедлива к ее супругу. Он заслужил быть счастливым с любимой женщиной.
А она оказалась недостойной его.
Внезапно больная нога подвела мужчину. Подломилась в колене.
Чертыхнувшись, ле Блесс покачнулся и, пытаясь сохранить равновесие, вогнал кончик шпаги в песок. Оперся на нее как на трость всем своим весом.
Клинок изогнулся, но устоял.
– Ормонд! – крикнула Диана испуганно.
И увидела, как закаменела его спина с прилипшей от пота рубашкой.
Он не обернулся. Вырвал шпагу из песка и продолжил рубить чучело. Только его движения уже не были такими уверенными, как прежде.
– Ормонд, нам надо поговорить…
Она подходила медленно. Со спиной разговаривать не хотела, а сказать нужно было о многом.
Но ле Блесс сделал вид, что не слышит ее, и упорно продолжал тренировку.
Впрочем, изображать невозмутимость у него получалось из рук вон плохо. Даже не видя лица мужа, Диана понимала, что все его спокойствие – напускное.
– Ормонд, – она подошла совсем близко и коснулась его левого плеча.
В другой руке он держал шпагу.
От ее прикосновения ле Блесс вздрогнул всем телом и медленно опустил оружие.
– Ормонд, пожалуйста, прости меня. Давай поговорим. Я была дурой! Если бы ты только знал, как я сожалею о своих словах…
Муж не двигался. Диана, ободренная его молчанием и тем, что пока не нужно смотреть ему в глаза, продолжила:
– Позволь мне все исправить. Я хочу, чтобы наши отношения стали прежними. Ты очень дорог мне…
Он не позволил ей договорить. Резко обернулся и перехватил руку, лежащую на его плече. Сжал пальцы сильно, до боли.
Диана едва не вскрикнула, но удержалась, понимая – муж имеет право быть резким.
– Я очень дорог тебе? Ты в этом уверена? – сквозь язвительность в его голосе проступала боль: мучительная, беспощадная, режущая на части. – Именно поэтому в ночь Новогодья ты сбежала с принцем? Поэтому ты прилюдно подвергла меня такому унижению, что я растерял все остатки гордости, которые сумел сохранить после увечья? Я точно тебе дорог?!
Под конец Ормонд уже кричал.
– Я попросила прощения! – она тоже сорвалась на крик.
Если бы он только знал, чего ей стоило найти его и признать, что была не права.
Ормонд расхохотался. Натянуто, зло, неестественно. Затем резко оборвал этот смех, больше похожий на рыдание.
Его пальцы все сильнее сдавливали ее ладонь. Не в силах терпеть боль, Диана выдернула руку.
– Твой брачный узор такой яркий, каким ни разу не был даже после подрисовки. Ты не просто переспала с принцем, ты связана с ним, – теперь муж говорил тихо и обреченно.
Но лучше бы он как прежде кричал, пусть бы злился на нее. Потому что эта обреченность в его голосе била наотмашь, сильнее пощечины.
Диана машинально глянула на запястье. Подарок Рушки немного сполз, открывая татуировку. А та по-прежнему была налита ярчайшей тьмой.
– Что значит “связана”? – вопрос прозвучал глухо.
Она понимала, что не стоит спрашивать об этом Ормонда. Тем более сейчас, когда пришла попросить прощения. Ей нужно помириться с ним и попытаться восстановить отношения. Но больше поговорить было не с кем.
– Наш брак был формальным. Мы так и не закрепили его. А твоя вязь и вовсе делает его недействительным. Теперь ты связана с его высочеством более прочными узами.
Ле Блесс устало вздохнул.
Ну вот и все. Он сказал то, что понял сразу, едва увидел ее утром после
