Гражданин галактики - Роберт Хайнлайн

– Я не хотел бы пока давать никаких обещаний, Джоэл, – осторожно сказал он.

Де ла Круа пожал плечами:

– Ладно. Но подумай об этом. Уверяю тебя, что дело прибыльное.

– Я подумаю, – согласился Торби. Он оглянулся в поисках Леды. Застав ее в одиночестве, он рассказал ей о предложении Джоэла.

Она слегка нахмурилась:

– Пока ты ничего не обещал, ничего страшного. Джоэл – прекрасный инженер. Но лучше поговорить с папой.

– Что он имел в виду, говоря «заниматься делами»?

– Ну как же, рано или поздно ты займешься ими.

– Какими делами?

– Самыми разными. Ведь ты Рудбек из Рудбеков.

– Что значит «самыми разными»?

– Ну как тебе сказать… – Она обвела рукой и горы, и озеро, и Рудбек-сити под ними. – Всем этим, Рудбек. Дел хватит. Лично твоих дел, как, например, твое овечье ранчо в Австралии и дом на Майорке. И прочее. Ассоциация Рудбек занимается самыми разными вещами. И здесь и на других планетах. Я даже не могу описать их. Но они «твои», или, точнее, «наши», потому что ими занимается вся семья. Но ты Рудбек из Рудбеков. Как сказал Джоэл, наследник.

Торби смотрел на Леду, чувствуя, как у него пересыхают губы. Он облизнул их и сказал:

– Почему мне никто ничего не говорил?

Леда расстроенно посмотрела на него:

– Тор, дорогой! Мы хотели дать тебе возможность освоиться. Отец не хотел тебя беспокоить.

– Ну что ж, – сказал он. – Теперь я уже начал беспокоиться. Лучше я поговорю с дядей Джеком.

С Джоном Уимсби он встретился за обедом, но вокруг было много гостей. Когда они остались наедине, Уимсби отозвал Торби в сторону.

– Леда сказала мне, тебя что-то волнует.

– Не совсем. Но я хотел бы кое-что понять.

– Ты хотел бы… то есть я могу предположить, что ты уже отдохнул. Тогда зайдем ко мне в кабинет.

Они вошли. Выставив секретаршу, Уимсби обернулся к Торби:

– Итак, что же ты хочешь узнать?

– Я хотел бы знать, – медленно сказал Торби, – что значит быть Рудбеком из Рудбеков.

Уимсби развел Руками:

– Все… и ничего. Теперь, поскольку твой отец мертв, ты титулованный глава дела… если твой отец в самом деле погиб.

– Есть какие-то сомнения на этот счет?

– Я думаю, что нет. Но так или иначе, мы нашли тебя.

– Если он в самом деле мертв, то, что представляю собой я? Леда, кажется, думает, что мне принадлежит все. Что она имеет в виду?

Уимсби улыбнулся:

– Ты же знаешь девушек. Их голова не предназначена, чтобы заниматься делами. Права собственности нашего предприятия огромны, и большинство предприятий принадлежит нам. Но, если твои родители мертвы, ты с определенной суммой акций входишь в Ассоциацию Рудбек, которая, в свою очередь, имеет интересы – порой чисто контрольные – в самых разных областях. Я не могу сейчас описать тебе все. Я организую специальный штат людей для этой цели – я практичный человек, который взвалил на себя груз принятия решений, и не могу ломать себе голову, кому принадлежит каждая доля. Но ты заставил меня вспомнить… у тебя же не было возможности тратить деньги, а, наверное, тебе хотелось этого. – Уимсби открыл ящик письменного стола и вынул оттуда пачку. – Здесь мегабак. Если тебе не хватит, дашь мне знать.

Торби взвесил пачку на ладони. Необходимость иметь дело с земной валютой не беспокоила его. О кредите в сто долларов он думал как о буханке хлеба, и этой штуке его научил суперкарго: тысяча кредитов – суперкредит, а тысяча суперкредитов – это мегабак. Так Люди привыкли переводить валюты одна в другую.

Каждая бумажка из пачки была в десять тысяч кредитов… а здесь было сто банкнот.

– Это… мое наследство?

– О, да это тебе просто на траты. Ты можешь разменять их в банке или магазине. Знаешь, как это делается?

– Нет.

– Пока ты не сунешь бумажку в щель выдающего устройства, старайся не оставлять отпечатков пальцев на чувствительном участке банкноты. Попроси Леду показать тебе – если бы эта девочка зарабатывала деньги так, как она умеет их тратить, ни тебе, ни мне не пришлось бы работать. Но, – продолжил Уимсби, – коль скоро мы уж начали… – Он открыл папку и протянул несколько листков. – Хотя это не очень сложно. Просто подпишись в конце каждой страницы, приложи отпечаток пальца, и я позову Бета, чтобы он заверил их. Вот тут, ниже последней строчки. Я лучше придержу их, а то листы скручиваются.

Уимсби протянул один лист для подписи. Торби помедлил, а затем вместо того, чтобы подписать, потянул документ из рук Уимсби. Тот не давал:

– В чем дело?

– Если мне нужно подписывать, я хочу прочитать его. – Он вспомнил, как тщательно изучала документы перед подписью Бабушка.

– Это самые обычные дела, которые судья Брадер подготовил для тебя. – Уимсби сложил документы вместе, подровнял пачку и закрыл папку. – В них сказано, что я должен делать то, что я и так делаю. Кто-то же должен заниматься рутинной работой.

– Почему я должен их подписывать?

– Это мера предосторожности.

– Не понимаю.

Уимсби вздохнул:

– Это точно, в делах ты еще не разбираешься. Но никто этого и не ждет от тебя; у тебя не было возможности изучать их. Поэтому я и должен надрываться над ними, лезть из кожи вон; дела ждать не могут. – Он помедлил. – Это самый простой путь. Когда твои отец и мать отправились во второе свадебное путешествие, они должны были оставить кого-нибудь, кто в их отсутствие вел бы дела. Выбор, само собой, пал на меня, потому что я уже давно управлял и их делами, и делами твоего другого дедушки – он умер до того, как стало ясно, что они пропали. Я занимался ими во время их увеселительной прогулки. О, я не жалуюсь, хотя нет ничего веселого в том, что исчезает член семьи. К сожалению, они не вернулись, а я остался вести дела ребенка.

Но теперь ты вернулся, и мы должны убедиться, что все в порядке. Первым делом необходимо официально объявить, что твои родители мертвы – и сделать это надо перед тем, как ты вступишь в права наследования. Это займет некоторое время. Но есть я – управляющий твоими делами и менеджер всей семьи тоже – и нет необходимости, чтобы ты мне говорил, что и как делать. Все сказано в бумагах.

Торби потер подбородок:

– Если я еще не вступил в права наследования, почему вам что-то нужно от меня?

Уимсби улыбнулся:

– Я и сам спрашивал себя. Судья Брадер считает, что так будет лучше всего. И с тех пор, как ты обрел законный возраст…

– Законный возраст? – Торби никогда не слышал этого выражения; у Людей человек считался взрослым настолько, насколько он мог принимать участие в том или ином деле.

Уимсби объяснил:

– Со дня твоего восемнадцатилетия ты вошел в законный возраст, после чего дела значительно упрощаются – это означает, что в суде тебя не должен больше представлять опекун. У нас есть подтверждение твоих родителей, теперь к нему добавиться твое – и тогда уже не имеет значения, сколько времени займет у суда признание факта смерти твоих родителей или утверждение их завещания. И я, и судья Брадер, и остальные, кто занимается делами, могут вести их дальше без остановки. Тем самым нам удастся избежать провала во времени… который может обойтись нам, делу во много мегабаков. Теперь ты понимаешь?