Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Егору нравилось бывать здесь, отсюда он начинал свой самостоятельный путь, отсюда начиналась дорога в его родную деревню. Давно не бывал он в родных местах, всё дела да заботы. Надо будет съездить, навестить родных. Давно от них не было и вестей.
Первым делом Егор завёз домой уставшую Екатерину Павловну. Мужа дома не захватили, Илья Ильич уже ушёл на службу. Человек ответственный, он не позволял себе разгильдяйства даже в мелочах.
Товары Камышлеев доставил, как и договаривались, Зюзенцев приветливо встретил Егора. А когда Егор подал ему связку соболей, он очень обрадовался. Как купец и как сибиряк он знал цену мягкому золоту. Рассмотрев каждую шкурку, он обнял Егора.
— Угодил, братец, угодил!
Торговаться не стал. Положил за товар такие деньги, на которые Камышлеев не рассчитывал.
— С утра хандрил, а теперь нет. Теперь настрой боевой!
— Вели занести тюк у тебя в сенях, — попросил растроганный приёмом Егор.
Когда разложили в комнате медвежью шкуру, Зюзенцев сел в кресло и в восторге развёл руками. Он долго молча любовался хорошо выделанной шкурой с мордой, с лапами, на которых блестели чёрные когти.
— За это я дам особую цену, — наконец сказал купец.
— Это я не продаю, — сказал Егор.
На удивлённый взгляд купца добавил:
— Это мой подарок.
— Люблю! — воскликнул Зюзенцев, схватив в охапку Егора. — Обмыть подарок!
И они выпили по три маленьких рюмочки хорошего французского коньяка.
Вечером Екатерина Павловна взахлёб рассказывала о своих впечатлениях.
Уже перед сном Ручкин спросил:
— С Зюзенцевым всё ладно?
— Да, как договаривались.
— Он держит слово, не в пример другим. Продолжите дело?
— Да, заказ не отменяется. Торговаться не стал, цену дал хорошую.
— У него капиталы позволяют, и человек он широкой души.
— Даст Бог, наладятся связи. У меня небольшие запросы.
— Теперь когда приедешь?
— После Рождества. Не хочется в крещенские морозы испытывать судьбу, на том и договорились с Зюзенцевым.
— Всегда рады будем увидеть вас. Катя-то как рада. Спасибо вам. Она у меня городская, привыкла к обществу. А здесь что? Загрустила было, а сейчас — ничего, улыбается.
— Летом погостит ещё, если пожелает. На реку съездим, порыбачим.
— Скорей бы лето, я тоже приеду отдохнуть. Притомился чего-то.
14
Морозы долго не отступали. Лес заиндевел, затих, словно вымер. Чаще обычного раздавались «выстрелы» стройных сосен, с громким треском разрывал их мороз. Лоси и изюбры затаились в густых пихтачах, всё живое затихло, стараясь понапрасну не тратить тепло. Так продолжалось около трёх недель. С приходом февраля морозы понемногу стали слабеть. Поначалу над лесом исчез морозный туман, и стало появляться солнце. Становилось светлее, морозы ещё стояли, но уже терпимые.
Егор опять подготовил обоз. Тянуть больше было нельзя, с ним в город напросился Антип. Хотелось ему посмотреть на новое поселение, присмотреть обновки себе и родным. Егор хотел было взять с собой Николу, но в такой мороз Насте тяжело будет отапливать дом и управляться со скотиной.
Выехали затемно, хотелось за световой день добраться до места. Ночёвки в пути — лишние хлопоты. Добрались без происшествий, правда, видели волчьи следы по дороге. Видно, выгнали серых морозы из тайги, но встречи с ними не случилось. На всякий случай ружья с собой возили всегда. Ходили слухи, что какие-то лихие люди грабили обозы по таёжным дорогам. С такими людьми, слава богу, Егор не встречался.
К вечеру добрались до Тайшета. Ночевать остановились на гостином дворе. Наутро сговорились, что каждый займётся своим делом. Встречаться и ждать друг друга договорились здесь, в ночлежке. Утром Егор повёз товары к Зюзенцеву, купец выглядел хмурым.
— Проходи, садись, — сказал он Егору.
— Вот такие нынче дела, — сказал он. — Пришла беда — отворяй ворота.
Увидев недоумённый взгляд Егора, он хмыкнул:
— Да ты, братец, и не знаешь? Война началась.
— С кем?
— С японцем. Про Порт-Артур слыхал? Война объявлена. Жди мобилизацию. Хотя разобьют япошек, я в этом уверен, испугаться не успеем, но затраты потребуются. И вот тут размышляй: станет меньше строительство дороги или не станет? То, что с домами надо помаленьку придержаться — это понятно, сейчас не до поселенцев. Деньги понадобятся державе. Но дорогу, пожалуй, не прикроют, даже, я думаю, усилят строительство, она идёт к океану, где японцы. Дорога будет строиться, а вот что будет с переселенцами, посмотрим.
Зюзенцев ходил и разговаривал сам с собой, размышляя. Егор смотрел на него и с интересом слушал. Рассуждения торгового человека ему были просто любопытны.
— Сначала переселение остановят, но ненадолго. Сибирь заселять надо. А людей где брать? Если не заселим мы, заселят китайцы. На востоке уже кое-где были стычки с казаками, но с казаками не забалуешь. И народ пока новый, не держится за землю, не прижился ещё. Надо брать количеством. Значит, переселение будет продолжено. Дома строить не стоит бросать. Согласен, Егор Петрович?
— Согласен. — Егор даже вздрогнул от неожиданности.
— Дела мы с тобой продолжаем. Когда будет ещё обоз?
— Через три недели.
— Хорошо. Это сколько раз ты ещё до распутицы будешь?— Раза три-четыре.
— Летом возить тебе будет нечего, а вот осенью жду тебя. Если есть возможность, привези ещё шкурок. Соболей, лисиц. Белок не надо, дарить белок не солидно. Много не надо, чтобы только на всякий случай были. Кому война — кому мать родна, кому пулю — кому дулю, — добавил купец.
Переговорив о делах, Егор попрощался и поехал на гостиный двор. Там оставил коней и решил пройтись пешком по городу. Надо было послушать, что о войне говорят в городе. Только сейчас он глубже осознал новость и подумал: «Как он быстро разложил по полочкам все свои выгоды. Вот что значит торговый человек. Он уже всё понял, всё распределил: там убавить, здесь добавить. И как всё складно у него получается. И всё верно».
Егор решил всё хорошенько обдумать после того, как переговорит с Ручкиным. Но до вечера ещё далеко, и Егор решил послушать, что говорит народ. Для этого он зашёл в харчевню, заказал обед, и, чтобы особо не привлекать внимание, взял шкалик водки. Пить и не собирался, но так спокойнее. Просидел довольно долго, но ничего про войну не услышал: или люди побаивались говорить, или новость была ещё
