Исторические кладбища Санкт-Петербурга - Александр Кобак

Гранитная полуарка, однотипная с памятником С. Ф. Щедрину. Прах и памятник перенесены со Смоленского православного кл. в 1934 г. V уч., Дор. мастеров искусств.

446. Щелин Василий Васильевич. 1731–1784. Бригадир, главный командир Партикулярной верфи. Плита из известняка. Найдена при раскопках 1929–1931 гг. VIII уч.

447. Щербинин Григорий Александрович. 1784–1843. Обер-прокурор Сената. Срезанная гранитная полуколонна. Мастер Е. М. Тропин, 1840-е гг. VI уч.

448. Эйлер Леонард. 1707–1783. Математик, физик, астроном. Гранитный саркофаг. Неизв. мастер, 1837 г. Прах и памятник перенесены со Смоленского лютеранского кл. в 1950-е гг. V уч., Ломоносовская дор.

448. Юматова Мария Яковлевна. Ум. 1743. Плита из известника. Найдена на территории Крестовоздвиженского Ямского кладбища и перенесена в некрополь в 1998 г. Х уч.

450. Якимов Иван. 1780–1804. Воспитанник гр. Н. П. Шереметева. Медная плита с эпитафией. I уч., у сев. стены Лазаревской усыпальницы. Плита хранится в фонде музея.

451. Яковлев Михаил Саввич. 1742–1781. Старший сын С. Я. Яковлева, владелец Ярославской полотняной мануфактуры.

Яковлева Степанида Степановна (рожд. Зимина). 1738–1781. Жена М. С. Яковлева.

Мраморный постамент из блоков; в одной ограде с отцом и матерью. Семейное место Яковлевых. IX уч.

452. Яковлев Николай Михайлович. 1761–1813. Старший сын М. С. Яковлева, получивший в наследство Ярославскую мануфактуру; был женат на кн. Д. С. Баратовой. Скульптура «плакальщицы Трискорни» на постаменте-жертвеннике. IX уч., Петровская дор.

453. Яковлев Савва Яковлевич. 1712–1784. Выходец из осташковских крестьян, крупнейший русский заводчик XVIII в., откупщик. Мраморный саркофаг с рельефами и накладной медной позолоченной оковкой. Ск. Я. Земмельгак, 1785 г. В художественной ограде. Рядом с женой, М. И. Яковлевой (1720–1797), сыновьями, М. С. и П. С. Яковлевыми. Семейное место Яковлевых. Куч.

454. Яковлев Сергей Михайлович. 1767–1792. «Армии прапорщик»; сын М. С. Яковлева. Гранитный саркофаг с мраморным портретом. Ск. Я. Земмельгак (?). Портрет находится в фондах музея. IX уч., у зап. стены некрополя.

455. Яковлев Сергей Саввич. 1763–1818. Сын С. Я. Яковлева; владелец девяти заводов на Урале. Мраморный постамент с гербом и рельефом; стихотворная эпитафия. В одной ограде с памятником жене, М. Б. Яковлевой. IX уч.

456. Яковлев Федор Андреевич. 1796–1837. Полковник Преображенского полка. Мраморная стела с рельефом военной арматуры. Памятник перенесен с кл. Сергиевой пустыни в 1931 г. X уч.

457. Яковлева Мавра Борисовна (рожд. Струговщикова). 1783–1805. Жена С. С. Яковлева, умерла, оставив семь дочерей. Художественное надгробие: мраморный постамент с рельефом гнезда с осиротевшими голубками; стихотворная эпитафия. В одной ограде с памятником мужу IX уч.

458. Янкович де Мириево Федор Иванович. 1741–1814. Член Российской Академии, основатель и первый директор народных училищ в России. Художественное надгробие: мраморный жертвенник, однотипный с соседним памятником жене, Юлиане Юрьевне. 1755–1818. VII уч., Мартосовская дор.

459. Ярцов Иван Васильевич. 1746–1809. Статский советник. Художественное надгробие: массивная гранитная урна на постаменте; в чугунной ограде. XI уч.

Ю. М. Пирютко

ЛАЗАРЕВСКАЯ УСЫПАЛЬНИЦА

На берегу реки Монастырки, как бы врастая в каменную ограду, протянулось длинное одноэтажное здание с невысоким куполом в восточной части – Лазаревская церковь. Освященная в память евангельского воскрешения Лазаря, церковь служила усыпальницей; по ее имени стало называться Лазаревским и кладбище – нынешний Некрополь XVIII века. Церковь эта несколько раз перестраивалась и свой современный облик получила в 1830-е гг. Однако в основе ее находится первая каменная постройка Александро-Невского монастыря.

25 марта 1713 г. был освящен первый монастырский храм – деревянная Благовещенская церковь на левом берегу Черной речки. Через четыре года возле ее алтаря возвели каменную «палатку», восьмигранную в плане, размером три на три сажени. «В монастыре строить начали полатку, где положено будет тело благородныя государыни царевны Наталии Алексеевны; за олтарем и вскоре совершится»[257], – сообщал архимандриту Феодосию 28 июня 1717 г. майор Г. И. Рубцов, надзиравший за монастырским строением.

Сестра Петра I скончалась в 1716 г., но тело ее оставалось, по повелению царя, непогребенным до возвращения Петра из продолжавшегося более года заграничного путешествия. Петр вернулся 10 октября 1717 г. Освящение Лазаревской церкви состоялось, вероятно, 17 октября, в празднование «перенесения мощей праведного Лазаря четверодневного».

Год спустя, 23 декабря 1718 г., в склепе Лазаревской церкви похоронили придворного медика Р. Арескина, а 26 апреля 1719 г. «в том же месте, где гроб царевны Наталии Алексеевны», был похоронен младенец царевич Петр Петрович, смерть которого потрясла царя, лишившегося сына-наследника[258]. В 1723 г. останки родственников Петра I перенесли в только что построенную на правом берегу Черной речки каменную Благовещенскую церковь.

В деревянной Благовещенской церкви происходили погребения некоторых выдающихся деятелей петровского времени. В 1719 г. для захоронения графа Бориса Петровича Шереметева к церкви пристроили особый притвор. Согласно монастырским описям, в церкви находились парсуны (портреты) фельдмаршала Б. П. Шереметева, генерала А. А. Вейде, полковника Преображенского полка А. М. Головина – «персоны», писанные «на китайке черной разными красками, с бахромой и кистями, на древце с копьем золоченым». Обычай помещать парсуну покойного в храме рядом с местом его погребения был характерен еще для Московской Руси.

К середине XVIII в. на территории Лазаревского кладбища существовало уже не менее полусотни захоронений. Старая Благовещенская церковь была разобрана, и несколько севернее прежнего места в 1756–1758 гг. сооружена новая, тоже деревянная. Она простояла до конца 1780-х гг., когда начались расширение и перестройка каменной Лазаревской церкви. К старой, начала XVIII в., части были пристроены небольшая ризница – с севера и трапезная – с запада[259]. Средства на расширение церкви дал известный деятель екатерининского времени И. П. Елагин, желавший быть погребенным «в церкви, со вкладом от него строенной»[260]. Расширенное здание все же не доставало четырех саженей до места, где находилось погребение Б. П. Шереметева и его внуков – Порфирия и Анны. Граф Н. П. Шереметев дал необходимые 1 600 руб., и в 1789 г. постройка была удлинена, приняв современные размеры[261]. Некоторые захоронения, прежде находившиеся вблизи Лазаревской усыпальницы, оказались теперь в ее стенах – например, архиепископа Феофилакта Лопатинского, фельдмаршала князя И. Ю. Трубецкого.

К 1810 г. в усыпальнице насчитывалось семнадцать захоронений. К старым шереметевским прибавились еще две гробницы. Лазаревская усыпальница стала местом погребения Параши Жемчуговой, жизнь которой овеяна романтической дымкой легенд. Вдохновенная актриса крепостного шереметевского театра, Прасковья Ивановна стала супругой графа Николая Петровича. Родив ему единственного сына Дмитрия, Прасковья Ивановна скончалась 23 февраля 1803 г. в «Фонтанном доме» Шереметевых. Похороны, устроенные с редкой пышностью, не собрали, однако, сиятельных знакомых графа, игнорировавших казавшийся невероятным брак Шереметева со своей крепостной актрисой. Николай Петрович, человек весьма набожный, несколько раз в год жертвовал огромные суммы на заупокойные службы по Прасковье Ивановне в Лазаревской церкви[262]. Он пережил любимую жену на шесть лет и был похоронен, согласно завещанию, рядом с ней «в простом гробе», без торжественного обряда.

Хотя Шереметевы по традиции рассматривали Лазаревскую церковь как родовую усыпальницу, здесь были и другие захоронения. Близ северной стены был погребен граф А. П. Шувалов, принадлежавший к интимному кругу Екатерины II. У западной стены находился памятник княгини А. П. Гагариной (рожд. Лопухиной), фаворитки Павла I, там же был погребен основатель Херсона И. А. Ганнибал, двоюродный дед А. С. Пушкина.

В Лазаревской усыпальнице имеются своеобразные пристенные надгробия в форме пилястр, порталов, обелисков. Интересной особенностью ее убранства были вмурованные в стены бронзовые плиты, первоначально находившиеся в горизонтальном положении на местах захоронений, вошедших в пределы перестроенной церкви. Таковы, например, плиты князя И. Ю. Трубецкого и поэтессы А. Ф. Ржевской. На основе этой традиционной формы в конце XVIII в. в русской мемориальной скульптуре появился монументальный рельеф. В Лазаревской усыпальнице находится шедевр этого жанра – надгробие генерала П. И. Мелиссино, созданное в 1800 г. скульптором М. И. Козловским.