Девять граммов пластита - Марианна Баконина

– Вы спрашивайте, спрашивайте…

– Ты у Арциевой давно трудишься? – решился задать вопрос Горный. Вообще-то не положено мешать следствию, а в делах с трупом главный – это следователь. Но Горный знал о хозяйке мини-пекарни чуть больше, чем сотрудник прокуратуры с артистической внешностью.

– Четыре года. А до того работала у голландца. Он банкир. У него жена русская. Он потом в Голландию уехал, а меня Арциевой порекомендовали…

– Кто?

– Да жена голландца и порекомендовала. Вот повезло бабе! Такой фактурный мужик, зубы, седина, загар…

– А тут четыре года? Без перерывов?

– В отпуск езжу.

– Кто же тогда все драит? – сунулся со следующим вопросом Митя.

– Обычно мы вместе! – гордо ответила девушка.

– В отпуск вместе? – слегка оторопел следователь.

– Ну да, она уезжает, и я тоже могу куда-нибудь смотаться. Она обычно заранее предупреждала, если собиралась уехать…

– А гости к ней ходили?

– Конечно, ходили. Не то чтобы каждый день, но на некоторые праздники она большой сбор устраивала. Во фраках приходили, с манишками.

– А между праздниками? Друзья, подруги? Она одиноко жила?

Света прыснула в кулак, звякнув браслетками.

– Ну, ты спросил! Ты ее видел?

– Здесь кто-то, кроме нее, жил? Ключи у кого были?

– У меня. И у мужика ее. Его Леля зовут…

Горный вытащил из кармана фотографию, точнее, предвыборную листовку Дагаева.

– Этот?

– Да! – Света схватила листок и разулыбалась. – Ой, он, оказывается, депутат!

Светочкина неосведомленность не казалась наигранной. Политиков городского уровня знают в лицо лишь крайне политизированные граждане. Домработница Арциевой в политические игры не играла. Значит, Лечу Абдуллаевича в обиходе именовали Лелей. Очень трогательно. Горный отобрал у девушки листовку.

– Еще у кого-нибудь ключи есть?

– У сына, наверное… Я не знаю… Кажется, у бухгалтера ее… А вообще я не интересовалась…

– Адрес сына знаешь?

– Он за границей работает. В Швеции, по-моему… Адрес не знаю…

Теперь Света совсем успокоилась. Вообще, она рыдала вовсе не потому, что жалела хозяйку, а больше от жалости к себе. И конечно, от страха. Нормальный человек, наткнувшись на труп, пугается, а если это труп хорошо знакомого человека, в голову совершенно непрошено лезут дурные мысли о бренности бытия. Еще Свете было жаль терять хорошее место, причем она оставалась без рекомендаций.

– Покажите ваши ключи, – опять вмешался в разговор человек из прокуратуры.

Света послушно достала из кармана хламиды набор ключей на кольце с маленьким фонариком и пластиковый квадратик – ключ от парадной. Два вполне обыкновенных ключа, от финских замков, и один от хваленого «Цербера». Мадам Арциева хоть и поставила мощную, замаскированную под дуб дверь, но защитными системами не увлекалась. Сигнализации в квартире не было. «Харатьян» из Петроградской прокуратуры спрятал связку в карман.

– Значит так, ваши адрес и телефон записаны, придется потом прийти к нам. Ключи я изымаю. Вас сейчас отвезут домой.

Девушка не возражала.

Потихоньку все стали расходиться. Осмотр места преступления завершен. Следователь еще раз перелистал найденные в квартире убитой предпринимательницы документы и записные книжки. Это все он посмотрит завтра. Сейчас пора домой, спать. Работать надо в рабочее время. Он пошел в прихожую одеваться, там его и догнал Горный.

– Слушай, можно мы тут еще поболтаемся? Потом все запрем и ключи тебе закинем.

Следователь прокуратуры, которого звали Леша и которого все равно хотелось называть Димой (уж больно походил на Харатьяна), любезно разрешил смежникам поработать в квартире потерпевшей. Это было в его интересах – дополнительная рабочая сила не помешает.

Рубоповцы сидели на «орбитальной» кухне, пили кофе покойной и крутили версии. Если бы в процессе участвовали не два человека, а побольше, это можно было бы назвать «мозговым штурмом»: в общую кучу сваливаются все самые бредовые и самые обыденные идеи, а потом вокруг них выстраивается картина мира – мира, где подсыпали яд в тесто, лепили бомбы к машинам телезвезд, убивали холеных предпринимательниц и нападали из-за угла на сотрудников РУБОПа и журналистов информационных агентств. В импортных детективных фильмах полицейские чертят сложные схемы на вывешенных на стене больших листах, туда же подклеивают фотографии. Получается очень наглядно и кинематографично. Наверное, у зарубежных служителей Фемиды нет проблем с канцтоварами. На самом деле чертить и рисовать можно на чем угодно. Сунков и Горный безжалостно выдирали листки из Митиного блокнота. Схемы получались какие-то кривобокие: много событий, мало очевидцев и что-нибудь все время выпадает из общего ряда.

С консьержем-охранником, безотлучно караулившим элитный дом на улице Ленина, Горный переговорил еще до приезда коллеги. Тот, как и следовало ожидать, ничего не видел и ничего не слышал. Он даже не мог сказать, когда и с кем Арциева вернулась домой: мол, у всех жильцов магнитные ключи, и, когда дверь открывают таким ключом, он из своей будки не выглядывает. Многим обитателям не нравится повышенное внимание к их личной жизни. Получалось, что Арциева могла сама привести убийцу или убийца мог воспользоваться собственным ключом.

Соседи, которых опросили территориалы, тоже ничего не видели и не слышали. Единственное, что установлено достоверно: взлома не было. Преступнику открыли дверь, или у него были ключи, или он их где-то раздобыл.

Квадратики и стрелки на листках из блокнота обозначали связи, контакты и интересы разных людей. Самое бредовое предположение – шесть происшествий: яд в мини-пекарне, нападение на Кадмиева, смерть Айдарова, убийство Арциевой, взрыв в автомобиле Зориной и попытка наезда на улице Чапыгина – никак и ничем не связаны.

Злые террористы устроили демонстрацию силы – это одно. На Кадмиева напал обезумевший от гонений кавказец. Айдарова зарезала шайка уличной шпаны. Арциеву убили бандиты за долги или ревнивый любовник за измену. Бомбу Зориной подсунули медицинские дельцы, испугавшиеся разоблачения. А за рулем темной иномарки сидел пьяный или накурившийся травки представитель «золотой молодежи», он принял журналистов за стайку голубей и не притормозил.

Все возможно в подлунном мире, но работа сыщика основана на предположении, что случайных совпадений практически не бывает. Так что листок номер один был отброшен за ненадобностью. Разрозненными преступлениями занимаются территориалы и прокуратура. Задача Горного и Сункова – найти систему, организацию.

Однако версия о том, что банда чеченских террористов после очередной акции подчищала концы, резала, стреляла и взрывала, тоже не проходила.

– Самое простое – списать все на диверсионную группу. Бродят по городу неведомые люди и творят черте что. Но меня настораживает их неровная работа. Вот, смотри. – Горный схватил еще листок, энергично нарисовал шесть квадратиков с шестью неизвестными. – Дельце с ядом они провернули чисто, хорошо сработали. Цианид качественный, время рассчитали точно. Единственный прокол – запись голоса, которую сделали в «Интерпосте». Но это не улика. Далее. Пластит в машине Зориной. Пластит – штука хорошая и надежная, профессиональная. Но его было явно мало и пришпандорили неловко. Никто не пострадал. Легкая рана Барановича не в счет. То есть явный провал. Потом режут Айдарова – хорошо, надежно. И подвальчик выбрали с секретом. Там склад каких-то труб. То, что тело нашли почти мгновенно, дело случая. За этими трубами хозяева приезжают раз в год по обещанию, не идет товар. Неожиданно нашелся желающий, вот тело так скоро и обнаружилось. Чистая работа. С Женей не так чисто, но это можно списать на то, что он человек подготовленный. И Арциеву убили толково: ключи, запас времени и прочее. А вот машина в темном переулке – дилетантская работа. Фуфло полное. Хотели раздавить и не сумели. Не похоже на работу профессионалов. Грязно сделано, непредусмотрительно! Покушения на Зорину выпадают из общего ряда. Чтоб террорист не мог пристроить взрывчатку, да еще качественную!

Митя вскочил и забегал по кухне.

– Во-первых, я забыл тебе сказать, что этот журналист, Маневич, служил в десанте, так что человек он, в сущности, подготовленный. А во-вторых, и профессионалы срываются. Может, пластит у них появился недавно. Тут другое важно. Все крутится вокруг Дагаева. Смотри, мини-пекарня принадлежит любовнице Дагаева, Зорина была свидетелем смерти брата Дагаева, Женька и журналист что-то такое увидели или могли увидеть на квартире Арциевой. Понимаешь? Везде он!

Митя выкрикнул последнюю фразу, снова сел на стул и скрестил на груди руки, всем своим видом иллюстрируя знаменитую жегловскую фразу – «Я сказал!».

– Кто ищет, тот всегда находит. Предположим, он решил убрать Зорину как свидетеля смерти брата. Или, возможно, он считает ее причастной. Этакая кровная месть. Вендетта. Но при чем тут его подружка из пекарни?