След Сатаны - Дени Баксан

Поход этот не ограничился территорией Северного Кавказа. Так, албанский историк Моисей Каганкатваци в «Истории агван» пишет, что в первую половину царствования Хосроя Ануширвана «страна наша подпала под власть хазар, церковь и писания были преданы огню».{377} Нападению подверглась не только Кавказская Албания, но и Армения. Персы с трудом справились с этим нашествием и после него построили знаменитую крепость Дербент.{378}

8

Сопоставим между собой источники и посмотрим, насколько они совпадают. Леонти Мровели так передаст ход событий:

Таргамосиане «руками дурдзуков» (то есть войсками вайнахов) наносят хазарам поражение и заставляют их отступить вглубь степей. «Вслед за этим», по выражению Леонти Мровели, хазары избирают себе царя, которого, надо полагать, до этих пор у них не было. Этот первый царь возглавляет ответный поход хазар, чья ярость почему-то направлена не на вайнахов (дурдзуков), как того следовало бы ожидать, а на закавказские провинции Персии. Здесь невозможно не ощутить ауру мести, более актуальной, чем месть вайнахам; действительно, евреи-маздакиты к тому времени еще не могли забыть репрессий Хосроя Ануширвана, подвергшего страшному разгрому еврейский центр в Иране — город Махузу и повесившего на городском мосту экзиларха Мар-Зутру, горячего сторонника Маздака.{379}

Однако, как повествует Леонти Мровели, вайнахам и дагестанцам пришлось отступить в горы, так как поход хазар в Закавказье прошелся через равнины Северного Кавказа. Далее повествуется о жестокой войне между хазарами и персами, которым с величайшим трудом удалось оттеснить завоевателей за Дербентский проход. Завершается победа персов постройкой мошной крепости Дербента.{380}

Хосрой Ануширван правил Ираном в 531–579 годах и ученые единодушны в том, что Дербентскую крепость построил именно он.{381} М. И. Артамонов определил даже время постройки — между 562 и 571 годами.{382} Следовательно, отмечаемый Леонти Мровели поход хазар в Закавказье произошел раньше этого периода. Грузинский средневековый историк отмечает, что в этот поход «хазары освоили оба пути, как то: Морские ворота Дарубанди (Дербентский проход) и ворота Арагвские, которые суть Дариала (Дарьяльский проход)». Затем Мровели пишет, что равнинные земли вайнахов хазарский царь отдал в удел своему сыну Уобосу (эпоним осетин), а приморские равнины Дагестана вручил «своему двоюродному брату».{383}

Царь Иосиф в своем письме описывает поход Булана, первого царя хазар, принявшего иудаизм. Снова повторим, что нам неизвестно, были ли у хазар цари и до Булана; Иосиф о них ничего не пишет, а других данных у нас нет. Однако, если принять во внимание соображения Л. Н. Гумилева о том, что хазарскую знать в иудаизм обратили еще евреи-маздакиты, то у нас появляются основания считать Булана не только первым царем-иудаистом, но и первым царем хазар вообще. Если это так, то топономические ориентиры похода Булана, отмеченные в письме Иосифа (Дарьял и Ардебиль) полностью совпадают с маршрутом похода хазар, описанным Леонти Мровели. Совпадают и хронологии: евреи-маздакиты поселились среди хазар в 529 году и у них в запасе оставалось еще 30–40 лет для того, чтобы побудить одного из вождей хазар принять иудаизм и отправить его воевать с персами.

Моисей Каганкатваци уточняет дату этого похода — «первая половина царствования Хосроя Ануширвана». Следовательно, до 555 года. У Иоанна Эфссского мы находим любопытную деталь, подтверждающую сведения Леонти Мровели. Сириец, почти современник описываемых событий, отмечает, что «царь Хазарик» отдал своему младшему брату в управление приморскую часть Дагестана, примыкающую к Дербентскому проходу.{384} То же самое, по сути, писал и Леонти Мровели, только у него вместо младшего брата хазарского царя фигурирует двоюродный брат.

Таким образом, появление осетин на Северном Кавказе можно датировать промежутком времени между 529 и 555 годами и всплывает несомненный факт — осетины представляют собой потомков ираноязычных евреев-маздакитов, бежавших на Кавказ от репрессий Хосроя Ануширвана. Их оседание на Северном Кавказе является одним из эпизодов знаменитого похода хазар в Закавказье, примерную дату которого мы попытались определить.

9

Интересная особенность древнегрузинских летописей, которая теперь нам не покажется странной — в этих летописях хазары постоянно «путаются» с осетинами (овсами), а последние — с евреями.{385} Но здесь нет никакой путаницы — грузинские авторы были прекрасно осведомлены об истинном происхождении осетин и, называя их то хазарами, то евреями, отражали общеизвестные в то времена факты наличия среди хазар ираноязычных евреев. Однако нынешние осетины считают почему-то для себя зазорным признать факт своего еврейского происхождения и всеми силами стараются отмежеваться от своих собратьев и соседей — горских евреев Кавказа, которые, как пишет Л. Н. Гумилев, также являются потомками иранских евреев-маздакитов.{386} Впрочем, Л. Н. Гумилев выявляет еще потомков евреев-маздакитов, которые путаются в своем происхождении: это — терские казаки и караимы Крыма.{387} Если караимы породили такого прославленного деятеля советской истории, как Лаврентий Берия{388} (кстати, Берия — типичное еврейское имя, присутствующее в Библии и означающее «несчастье» — см. 1-я Паралипоменнон 7–23;), то из горских евреев вышел знаменитый на все времена Иосиф Джугашвили (Сталин){389} — слово «джуга», опять же, кстати, означает по-грузински «еврей» ( у вайнахов — джугти), а «швили» — антропонимический суффикс в значении «ребенок».

Все помнят, как в начале 90-х, в эпоху Горбачевской оттепели, когда в центральной печати стал дискутироваться вопрос, не убрать ли захоронение Сталина от кремлевской стены, в Осетии стали устраивать какие-то сходки с требованием передать им для захоронения останки великого вождя и соотечественника осетин. Уже тогда можно было задуматься — как горский еврей Сталин, никогда в Осетии не живший, стал вдруг соотечественником осетин? Они-то ведь считали и до сих пор считают себя потомками алан и даже свою республику назвали Аланией, хотя ей, несомненно, больше подошло бы название «Маздакия» или «Махузия». Тем более, есть и город с созвучным названием — Моздок, знаменитый теперь на весь мир своей военной российской базой и своим концлагерем, в котором «вахтовым» методом проходят практику садисты и живодеры со всей России.

Несмотря на то, что иудаизм, перемешанный с маздакизмом, давным-давно выветрился из среды осетинского народа, многие и далеко не лучшие его представители и сегодня не забыли одну из главных заповедей Талмуда, которая гласит: «если вы идете на войну, то идите не в первых рядах, а лучше в последних рядах, чтобы вы были первыми, кто вернется домой» («Пезахим», 113 а). Так было во время резни ингушей осенью 1992 года, так было и во время резни чеченцев зимой 1995 года, когда «доблестные потомки алан», словно шакал Табаки из сказки Киплинга, следовали за российским «Шарханом», грабя, насилуя и добивая беспомощных женщин, детей и стариков. Но вайнахи — не тот народ, с которым такие вещи можно проделывать безнаказанно, и когда наступит время предъявления счетов, едва ли поможет издевательский (по мнению опьяневших от крови и водки палачей-мародеров) лозунг, который неоднократно украшал борта следующих через Осетию в Чечено-Ингушетию грузовых машин: «С вами Аллах, а с нами Россия». Мы с благодарностью принимаем своего Покровителя, ибо Он вечен, в отличие от любых империй.

Но это — дела дней сегодняшних и складывающегося на наших глазах будущего Кавказа. Все имеет свой черед и свои причины. Мы еще станем свидетелями многих удивительных изменений. А пока обратимся снова к истокам.

10

Существует старый анекдот о «внутреннем голосе ковбоя». Ехал себе ковбой на лошади по прериям. И вдруг видит перед собой широкий и глубокий овраг. Остановился он и слышит какой-то голос: «Перепрыгни через овраг». Ковбой, не видя кругом ни единой души, кроме себя и лошади, спросил в испуге: «Кто это разговаривает со мной?» Послышался успокоительный ответ: «Я твой внутренний голос. Прыгай». Ковбой разогнал лошадь и прыгнул. Лошадь сорвалась в овраг и погибла. «Ну все, конец мне», — подумал ковбой, оставшись без лошади. «Еще не конец, — проговорил голос, — видишь дымок вон за тем холмом? Иди туда». Ковбой обогнул холм и наткнулся на толпу свирепых индейцев, сидящих у костра. «Все, мне конец», — подумал он. «Еще нет, — успокоил его голос, — подойди к вождю и врежь ему как следует». Ковбой подошел к индейцам, они поднялись ему навстречу, и ковбой ударом в челюсть сшиб вождя с ног. Индейцы завопили от ярости и обнажили ножи и томогавки. «Конец мне», — подумал ковбой. «Н-да, похоже, что теперь тебе действительно конец, — сказал голос. — Ну, я полетел искать другого ковбоя».