Соблазненная его прикосновением - Трейси Уоррен

Она хотела свободы.

Она не желала его.

Наконец карета остановилась перед домом.

Ее домом...

Когда лакей помог его жене выйти, Джек пошел следом, безучастно взглянув на постройку эпохи одного из королей Георгов: красные кирпичные стены, множество больших окон. Грейс хотела, чтобы в доме было много света для рисования. Тут есть все, что ей требуется, даже большой сад, куда она могла вынести свой мольберт.

Сняв шляпу, Джек ждал в передней гостиной, пока экономка показывала Грейс дом. Она вернулась через несколько минут.

— Дом соответствует твоим желаниям?

— Даже больше, чем я ожидала, — тихо ответила Грейс. — Он восхитительный!

Не глядя на нее, Джек надел шляпу.

— Если тебя все устраивает, тогда я откланяюсь. Напиши, если что-нибудь окажется не по твоему вкусу.

— Уверена, что мне будет здесь удобно.

— В таком случае, прощай.

Джек направился к двери, однако, уже взявшись за ручку, оглянулся.

— Грейс?

Она встретила его взгляд, глаза у нее стали очень серьезными. В этот момент он готов был умолять ее, излить ей душу.

— Наслаждайся своей независимостью, дорогая, — вместо этого сказал Джек.

Потом развернулся на каблуках и вышел из дома. Сев в карету, он приказал ехать. Куда — понятия не имел.

Грейс неподвижно стояла в гостиной, не зная, что делать: броситься за мужем или позволить ему уехать.

А потом было уже слишком поздно. Кучер Джека что-то крикнул, и лошади рванули с места. Подбежав к окну, она смотрела вслед карете, пока та не исчезла, из виду. Но и тогда она еще долго стояла, положив руку на стекло, как будто могла позвать его обратно.

Неизвестно, сколько времени прошло, когда ее вернул к действительности короткий стук в дверь гостиной.

— Простите за беспокойство, миледи, — сказала экономка. — Но скоро ли подавать обед? Если желаете, можно накрыть стол в гостиной.

Обед? Даже мысль о еде вызывала у нее тошноту.

— Пожалуйста, принесите только чай. И ванну приготовьте. Я очень устала в дороге.

На миг, задумавшись, экономка кивнула:

— Идите наверх, ваша светлость, мы все сделаем, как пожелаете. Не беспокойтесь ни о чем.

Грейс последовала ее совету.

Прошел месяц.

Грейс сунула кисть в стоящий рядом кувшин с водой и, откинувшись на спинку плетеного кресла, критически оценила последние рисунки.

Тускло. И скучно. Без присущей ей творческой искры.

Но ведь эти попытки отвлечь себя лишь отражают ее настроение, которое было столь же тоскливым и, честно говоря, совершенно унылым. Хотя Грейс не могла винить в этом свое новое местожительство.

Дом был прекрасным, с удобными, хорошо оборудованными комнатами. Вышколенные слуги отлично выполняли свои обязанности. В ближайшей деревне находились неплохие магазинчики и старая англиканская церковь. Соседи были дружелюбными, но почтительными, видимо, понимали, что ей требуется уединение, и не докучали визитами.

Но больше всего Грейс нравился сад позади дома, полный ярких цветов. Тот, кто его создал, явно обладал чувством прекрасного и был знатоком своего дела. Каждое растение выбиралось с очевидным вниманием и любовью к природе.

В глубине сада, гуляя как-то утром среди кустов гортензии, она нашла бездомного рыжего кота. Девушка налила ему молока, и с тех пор он стал ее верным другом. Грейс решила назвать его Лютик. Теперь она смотрела, как тот гордо оглядывается, будто властелин всей округи.

Если б она с таким же упоением могла наслаждаться покоем. Но влажный августовский воздух давил на нее, как мокрое шерстяное одеяло. Может, такая погода и есть причина ее уныния.

Джек.

После их расставания Грейс ничего не слышала о нем. Она до сих пор не могла заставить себя открыть правду насчет ухода от мужа, а из писем Мэллори, Мег и герцогини знала лишь то, что Джек не вернулся в Лондон. Значит, он тоже молчит, и она понятия не имела о его местонахождении.

Возможно, где-нибудь за городом упивается своей свободой. Пьет, играет в карты и распутничает, вовсе не вспоминая о ней.

А чего, собственно, она ждала? Они ведь распрощались. Теперь у каждого своя жизнь, и было бы разумнее подумать о себе.

Грейс решила сделать еще пару эскизов, когда ее накрыла волна усталости, и, вздохнув, она закрыла глаза в ожидании, когда недомогание пройдет. Она уже несколько дней боролась с тем, что, по ее мнению, напоминало летнюю лихорадку. Но, как ни странно, жара не было, симптомы появлялись и пропадали ни с того ни с сего, без всякой причины.

Самые отвратительные приступы плохого самочувствия случались утром. Проснувшись, она бросалась к тазу, опорожняла желудок, потом возвращалась в постель и спала как убитая. Обычно к тому времени, когда она просыпалась, тошнота проходила, сменяясь сильным голодом.

И еще усталость, приступы неодолимой сонливости, которые накатывали в самое неподходящее время дня. Как-то она пошла за книгой в библиотеку, а кончилось тем, что она проспала там на диване полдня.

Наверное, следовало обратиться к доктору, но Грейс решила, что все и так скоро пройдет.

Отложив кисть, она вытерла пальцы тряпочкой и встала с кресла. Внезапно голова у нее закружилась, и ей пришлось ухватиться за край столика, борясь с темнотой, которая грозила поглотить ее.

Господи, что же это за болезнь? Мало ей тошноты и непонятной слабости, теперь еще и устоять на ногах становится непросто. При мысли о головокружении она вспомнила одно из последних писем Мег.

«...Эти дни у меня такое головокружение, что бедный Кейд вертится около меня, боясь, что я могу в любой момент упасть. Хотя ему не следует беспокоиться, так как половину времени я брожу рядом с каким-нибудь предметом мебели, где бы могла подремать...»

Головокружение. Сонливость. Мег не упоминала лишь тошноту по утрам. А еще надо учесть, что месячные у Грейс запаздывали. Очень запаздывали! Она упала в кресло.

О Боже! У нее будет ребенок! Как же она сразу не догадалась?

Джек внезапно проснулся и обвел затуманенным взглядом комнату с полками книг в кожаных переплетах, застекленными шкафчиками, уставленными множеством безделушек.

«Так вот где я», — понял Джек, окончательно приходя в себя.

Он был в том самом доме, где они с Грейс провели медовый месяц. В библиотеке, где он скрывался первую ужасную неделю.

«Какое безумие овладело мной, чтобы сюда вернуться?» — в сотый уже раз удивился Джек. За такую идиотскую мысль его действительно надо отправить в сумасшедший дом.

Но, покинув Грейс, он был, словно корабль без руля и приехал в единственное место, где мог найти покой.

А вместо этого обнаружил нечто прямо противоположное.

Каждую комнату переполняли воспоминания о Грейс, как будто она была призраком, который преследовал его, куда бы он ни шел. Везде, кроме библиотеки. Она редко заходила сюда, поэтому особых воспоминаний о ней здесь не осталось.