Представитель - Никита Васильевич Семин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все равно, — покрутил головой Иосиф Виссарионович. — Как-то это… по-детски, а? — хмыкнул он.
— Потому и нужна вторая часть плана, — кивнул я головой. — Чтобы как бы ни звучали наши слова, за ними стояла сила. Та, которую испугается Запад и любой капиталист. Им должно стать невыгодно с нами воевать.
— И потому ты предлагаешь…
— То, что озвучил, — кивнул я, а сам вспомнил те мысли, которые бродили последнее время в моей голове.
История моего прошлого мира говорила об одном — третья мировая война не началась по одной банальной причине — все понимали, что победителей в ней не будет. Вообще. Потому и терпели СССР, пока не смогли раскачать его изнутри. Осознание этого к Западу пришло через страх во время Карибского кризиса. Потому и требовалось их напугать. Единственное слабое звено моего плана — отсутствие ядерной бомбы. Той «дубины», которая в моей прошлой жизни сделала США главной победительницей и выгодоприобретателем на международной арене во второй мировой, и позволило американцам диктовать остальным свои условия. Потому-то я и считал свой план безумным. Если первая часть удастся… собственно уже сейчас Великобритания и США пугают свой народ нашим могуществом, правда сами их элиты в это не особо верят. Так вот — если они поверят… то ведь реально могут бросить все силы на наше уничтожение, не считаясь с потерями. Загнанная в угол крыса — самый опасный зверь в мире. Поэтому у них вместе со страхом должно быть понимание — мы не бешеные собаки, а дикий смертельно опасный зверь, который не укусит, пока сам его не тронешь.
Главную мысль я сказал и теперь ждал, что решит товарищ Сталин. А Иосиф Виссарионович молчал. И я его понимаю. Война разрастается, к чему это приведет — не скажет сейчас никто в мире. Запад силен и пока только «раскачивается». Напугать капиталистов так, чтобы они сели за стол переговоров, очень сложно. Не теми средствами, которые задействованы сейчас. И даже если мой план будет принят, нам нужно выдержать минимум год боевых действий. Потому что придется много и долго доказывать и на словах и на деле, что наша агрессия — вынужденный ход по защите союзников. Буквально кричать об этом «из каждого утюга». И при этом — продолжать давить, не снижая темпа. Наносить врагу поражение за поражением, что возможно только в теории. Но хотя бы — снова не допустить врага на свою землю.
— Ты же понимаешь, что в одиночку решить принять твой план я не могу? — спустя минут десять сказал товарищ Сталин.
По факту он сейчас лукавил и брал себе время на раздумья. Но я в ответ кивнул.
— Тогда пока остановимся на этом. Еще что-то или?..
— Я сказал все, что хотел, товарищ Сталин, — покачал я головой.
На этом мы и попрощались.
* * *
Когда Сергей ушел, Иосиф неторопливо набил трубку и принялся ходить по кабинету, иногда вдыхая ароматный дым. Тезисы, которые парень предлагал начать продвигать на международной арене были просты: русские, при любом строе — что капиталистическом, что социалистическом — никогда не проигрывали войн. Спорно, но все же побед у русского оружия больше, чем поражений. Русские никогда не начинали войн первыми, а если и приходили в европейские земли, то только для защиты союзников. Опять же спорно, но примеров, когда русская армия шла в Европу с «ответкой» на агрессию или потому что какой-нибудь европейский король попросил русского императора помочь с подавлением восстания хватало. Да и само сравнение Красной армии с ее предшественницей — ход очень спорный. Однако… Сергей прав — для капиталистов, что Российская империя, что СССР — одна и та же страна. С одним и тем же отношением к ней. К СССР даже хуже, потому что идеология стала сильно отличаться.
Для советских граждан сравнение с царской армией можно повернуть как в плюс, так и в минус. У многих нынешних красноармейцев их отцы и деды служили при Романовых. И служили хорошо. Да и многие командиры еще недавно были царскими офицерами. «Принятие своего прошлого», как это назвал Сергей, очень позитивно могло отразиться в их среде. Главное — правильно подать это сравнение.
Но в одном Огнев прав — нужно думать о завершении войны. Каких итогов хочет достичь СССР и как зафиксировать этот результат. Показать свою силу? Показали. Защитить союзников? Если в Испании реально удастся снизить накал боев и перевести противостояние в мирное русло — это будет мощной победой. Силы Великобритании, Германии и Италии, которые в основном и мешали Торибио победить, сейчас отвлечены на другие театры военных действий. Им завершение конфликта в Испании, да еще в пользу Народного фронта, точно не понравится. Будут препятствовать, но прежних возможностей у них нет. Если снимут силы с других направлений, тут же откатятся там назад. Вопрос — насколько они готовы к такому ходу. Блюм точно обрадуется, если в Испании прекратятся боевые действия. Там все еще расположен один полк их иностранного легиона, который можно будет вернуть для борьбы с Вермахтом на родину. Пожалуй… да, первый этап плана Огнева стоит начать претворять в жизнь уже сейчас. Что касается второй его части… тут стоит думать. Много думать. И не столько над технической возможностью, хотя и она важна, сколько над политической ее частью. Но тут уж точно без совещания с товарищами из близкого круга не обойтись.
* * *
— Сергей Федорович, — заглянул ко мне секретарь, — вот, пакет из Ставки.
Я взял пухлый конверт, изрядно удивившись, что мне ничего лично не вручили на совещании и, отпустив секретаря, вскрыл его. По мере чтения мое удивление лишь выросло. Этой ночью британские войска пересекли границу Ирана, намереваясь захватить Тегеран и самого иранского шаха, чтобы взять страну под контроль. В ответ шах Реза Пехвели I обратился с просьбой о помощи к СССР. И наши войска, совместно с турецкими подразделениями, тоже уже выдвинулись навстречу англичанам. Мне же предстояло по линии Коминтерна через Информбюро осветить эту новость в правильном для СССР ключе. Чтобы в мире понимали — мы не проявили агрессию к соседу, а пришли
