Ночные Птицы Рогонды - Татьяна Леванова

Он прикрыл глаза, водя по стене чуткими пальцами, затем вдруг пробежался ими ловко, как пианист, и камни под его руками зажглись. Семь камней по кругу в сложном рисунке в птичьих глазах. Синий луч фонаря колокольцев пропал. Камни горели ярко, их оттенки плавно переходили один в другой, от красного к розово-коричневому, к шоколадному, затем к теплому желто-коричневому, оранжевому, желтому, лимонному. От них веяло теплом.

Потом фон вокруг камней засветился изнутри, стало очень жарко.

– Второе испытание, огонь! – крикнула Маша.

Андрей молча кивнул. Он выглядел очень сосредоточенным. Парень протягивал руки к огню, пальцы просвечивали красным, как и каменная плита перед ним. Андрей очень осторожно начал дотрагиваться до светящихся камней, которые теперь словно плавали в лаве, только странно было, что лава не течет огненной рекой, а стоит, как стена, ровная и гладкая. Одно неверное движение – и он бы обжегся о странную лаву, а если у нее все свойства настоящей – вспыхнул бы, как спичка, весь, целиком.

Маша прижалась спиной к противоположной стене, страдая от жары, заново ощущая себя в жерле вулкана, как когда-то очень давно, с Никитой Кожаным, в мире Проклятия Холодной кости.

Андрей, аккуратно подталкивая светящиеся камушки кончиками пальцев, собрал их так, чтобы пять крайних камней приходились на его пять пальцев, а два камня остались посередине. Собрал – и вдруг крутанул, как волчок. С гулом камушки улетели вперед, проделав в светящейся красным стене туннель. Взметнулись было языки пламени, но вдруг зашипели, и под ноги ребятам плеснула вода с грязной пеной.

– Время третьего испытания… – сказал Андрей и потянул Машу вперед.

Вода охладила камень стен, он стал серым. Вода оказалась не только грязной, но и горячей, к тому же она все прибывала. Через несколько шагов ребята уже брели по колено в воде, потом ее уровень поднялся к поясу, но Андрей и Маша к ней уже привыкли, только красные, распаренные лица свидетельствовали о том, насколько им было жарко. Свет в туннеле тем не менее не гас, светящиеся камушки, разлетевшись, приклеились к потолку, словно лампочки, освещая все вокруг.

– Сколько мы уже прошли? – спросила девочка, когда вода подобралась к груди.

– Три лампочки, – обеспокоенно ответил Андрей. – А ведь камушков было семь.

– Либо мы проваливаем испытание водой, либо следующее испытание воздухом будет называться «без воздуха», – испугалась девочка, помогая себе идти, отгребая рукой воду со своего пути.

Андрей молча тащил ее вперед, как на буксире. Когда миновали четвертую лампочку, а вода не поднялась выше, Маша было подумала, что они легко отделались, но под пятой лампочкой вдруг оказалась яма, в которую с ревом рванула вся вода. Андрей ухнул вперед, потянув девочку за собой. Маша закричала было от испуга, но в рот тут же хлынула грязная горячая вода, и она едва не захлебнулась. Вдруг движение прекратилось. Ребята, грязные, промокшие до нитки, повисли в воздухе. Если это была пещера, то ни потолка, ни дна, ни стен у нее не было. Сбоку светила шестая лампочка-камень, далеко внизу, наискосок, – седьмая, между ними пролетел рой светлячков.

– Не отпускай меня! – жалобно попросила Маша, крепко держась за руку Андрея.

– Не бойся, не отпущу. – Тот согнул руку в локте, и они приблизились друг к другу. Второй рукой Андрей обнял Машу и посмотрел вниз, на седьмой светящийся камень.

– Не пора удрать с помощью маячка? – с опаской спросила девочка.

– Мы уже столько прошли, и что, все зря? – напомнил ей Андрей. – К тому же именно сейчас нам ничто не угрожает, мы просто висим, и все. Не время трусить, давай лучше думать, что делать дальше.

– Ну, логично было бы двигаться к седьмому камню, лимонному, – вздохнула Маша. – Но как? Тут не от чего оттолкнуться, неоткуда упасть. У меня начинает кружиться голова.

Андрей оторвал взгляд от камня и пристально посмотрел в глаза Маше.

– Надо было тебе вернуться, я должен был один пройти испытание. Не бойся, закрой глаза. Я придумаю что-нибудь.

Маша послушно прикрыла глаза и уткнулась носом в шарф Андрея. Он пах шерстью и сандалом.

– Я сказала, неоткуда оттолкнуться, но ты мог бы оттолкнуться от меня, – вдруг поняла Маша. – Оттолкнуться и долететь до седьмого камня. Вдруг бы на том все и кончилось, и мы бы оказались у Великих Матерей? Или хотя бы у сердца матери, чем бы оно ни было.

– А если нет и ты бы осталась висеть тут одна, в пустоте, в темноте, навсегда?

– А маячок?

Тут к горлу Маши снова подкатила вязкая, сладкая тошнота. Тьма была рядом.

– Здесь много Тьмы, – ответил Андрей. – С Тьмой неизвестно, как себя поведет магия. Она может разрушить маячок или, наоборот, вместо того чтобы перенести нас, вызовет чудовище из другого мира. В любом случае я не смог бы от тебя оттолкнуться, оставив одну в пустоте. Может быть, ты сама попробуешь добраться до камня?

– Ни за что! Я одна боюсь! – Маша глубже зарылась носом в шарф Андрея.

– На данный момент я не вижу другого выхода, – хрипло сказал он и оттолкнул ее от себя.

Маша понеслась было вниз головой к камню, но умудрилась не отпустить руку Андрея, хоть он и пытался вырваться. Вцепилась в него буквально ногтями.

– Стой! Замри! – крикнула девочка. – Я поняла!

Изо всех сил, словно подтягиваясь на турнике, она подтащила к себе Андрея.

– Камень стал ближе! – гордо заявила девочка.

– Таким образом мы доберемся до него к завтрашнему утру.

– Неважно! Зато вместе!

Маша снова оттолкнулась от Андрея, не выпуская его руки, и он снова потянулся к ней. Потом ребята поменялись местами, и Андрей подтащил Машу к себе.

– Мы словно танцуем! – рассмеялась девочка, кружась, пролетая под рукой Андрея, словно в вальсе.

– Так и есть, мы танцуем в воздухе! – улыбнулся тот.

Они начали кружиться, и дело пошло веселее. Ребята даже не заметили, как светящийся камень оказался перед ними на расстоянии вытянутой руки.

– А ты говорил, к завтрашнему утру… – насмешливо начала Маша и осеклась.

Камень моргнул. Внезапно рядом моргнул еще один камень, точно такой же, лимонный, светящийся, с вертикальной чертой. Камни оказались глазами исполинской змеи, черной, как ночь. Она медленно раскрывала навстречу ребятам свою гигантскую пасть.

– Не надо! – крикнула девочка, когда Андрей резко выдернул у нее свою руку и, оттолкнувшись еще раз, без промедления полетел прямо в пасть чудовищу.

– Самопожертвование свершилось! – произнес знакомый женский голос. – Испытание сердца матери пройдено!

Маша висела в полной темноте, даже лучик фонаря колокольцев не пробивался сквозь густую, как вата, черноту. Последнее, что она видела, – Андрея, вперед ногами летящего в пасть огромной змеи. Потом вокруг стало совсем темно, ни искорки, ни проблеска. «Самопожертвование свершилось… Значит ли это, что Андрей погиб, пожертвовав собой ради меня?» – подумала девочка в ужасе. Ей казалось, крошка льда попала в ее сердце и начала там расти, распространяя холод, причиняя боль. Ей казалось, что и воздух вокруг стал густой, что она не сможет протолкнуть его в горло и вот-вот задохнется…

Вдруг ее обхватили две горячие руки. По ногам ударил твердый пол.

– Все нормально, Машка, слышишь? Я живой, мы вместе! Мы прошли! – Андрей зашептал ей прямо в ухо с такой силой, что у нее волосы растрепались и защекотали щеку.

– Да, вы прошли испытания, – подтвердил женский голос. – Оба. Идите на мой голос – и предстанете перед Великими Матерями.

Ребята даже себя не могли видеть, настолько было темно вокруг, но, поддерживая друг друга, шли, считая каждый шаг. А голос все повторял:

– Сюда. Идите. Не стойте. Я здесь!

Плотная штора ударила Машу по лицу – и мир неожиданно расцвел красками. Блеснул и пропал синий лучик фонарика колокольцев. Навстречу им поднимались с кресел Великие Матери в золотых платьях, те самые, которых они видели в каменных кольцах. Маша щурилась, рассматривая спинки кресел в виде огромных павлиньих хвостов, водопад за ними, подсвеченный разноцветными фонариками, богатую мозаику стен, самоцветы и узоры.

– Поздравляю, вы только что покинули заколдованную зону темноты, неизвестности и невежества, – торжественно сказала та, что была помоложе. – Здесь вы можете отдохнуть. Когда пожелаете, мы удостоим вас беседой.

Ее чопорные слова звучали комично, потому что при всем торжественном и богатом убранстве комнаты и роскоши золотого платья ноги младшей Великой Матери оставались нелепыми – куриными и неуклюжими. Маша хотела хихикнуть, но смех замер у нее на губах, потому что на столике между павлиньими креслами девочка заметила неоясли.

Глава 24

Почетная Великая Мать

Андрей и Маша по инерции сделали несколько шагов вперед и остановились. Они были мокрые, грязные, волосы прилипли к щекам, лица в разводах от грязи, от одежды шел пар. Спохватившись, Маша щелчком пальцев привела в порядок одежду на себе и на Андрее. И тотчас съежилась, ожидая ощущения Тьмы – приступа тошноты.