Одиночка - Константин Калбазов

Потом пришло осознание того, что он сжимает рукоять разряженного оружия. Сергей трясущимися руками заменил пустой магазин на полный. Сообразил, что данное оружие несколько несерьезно. Вложив игольник в кобуру, взял в руки штурмовку. Отжал предохранитель. Приклад выехал, заняв боевое положение. Пошнагов осмотрелся вокруг, в поисках противника.

- Сергей, ответь!

- Да Ириш… Я тебя слышу. Не кричи.

- Ты в порядке?

- Да, в полном,- нервно сглотнув и продолжая осматриваться по сторонам ответил он.

Наконец до него дошла все несуразность его действий. Кого он ищет? От кого собрался обороняться? Тот, кто пытался на него напасть сейчас под ним, в кровавом облаке. Странно, но кровь у местных обитателей красная. А чего собственно говоря странного. Вселенная она одна. Вон и инопланетяне нормальные хомо сапиенс. У них с землянами может быть даже совместное потомство.

Отчего-то подумав о том, что Ирина непременно видела как он вооружился штурмовым иглометом, мысленно кляня себя за растерянность, Сергей сложил приклад и убрал оружие. Потом на свое законное место последовал нож. Этого времени хватило, чтобы более или менее взять себя в руки. Хотя бы для того, чтобы не дрожал голос.

- Ирина, искин контролирует падение этого гауди?

- Да Сереж, контролирует.

- Хорошо. Подводи его к аппарели. Его заводим первым, уж больно кровит. И вообще давай торопиться, пока не появились акулы.

- Хорошо.

Вот и хорошо, что хорошо. А он… Ну пока ему делать нечего, подплывет к «Щуке» и отбоится за все свои страхи. Стоп! Нельзя. Никак нельзя. Во-первых, нужно держаться так, чтобы напарнице было удобно его прикрывать, хватит, повыпендривался. Во-вторых, его телеметрия выведена на тот же монитор, который, к гадалке не ходить, сейчас под особым контролем девушки. Так что, бояться потом будет. Сейчас нужно работать.

Как-то раз, еще на Земле, Сергей нарвался в инете на ролики гринписовцев. Он никогда не понимал этих защитников животных. Нет, в том что касается сохранения исчезающих видов, грабительского подхода к дарам природы, тут он с ними солидарен. Но всему же есть предел. Может людям еще и вегетарианцами заделаться в угоду им?

Но тот ролик его впечатлил настолько, что он потом пару часов ходил как пришибленный. Там были запечатлены кадры убийства дельфинов. Этих великолепных красавцев, которые всегда воспринимались им исключительно как нечто неподражаемое. А как они прекрасны когда резвятся. К тому же, дельфин традиционно считается другом человека. А кто убивает друзей?

Нда-а. Тогда он переживал. Был готов набить морду какому-то неизвестному туземцу, вскрывающему глотки дельфинам. А тот всего лишь выполнял свою работу. Вот точно так же, как сейчас и Сергей, выполняет свою, мать ее работу. Грузовой отсек, куда заведены две туши гаудинов, больше просто нет места, сейчас напоминает самую настоящую бойню.

Разумеется Сергей в гидрокостюме, и ни одна капля крови не попадает ему на кожу. Мало того, регенерационная система костюма исправно вырабатывает дыхательный газ, лишенный каких-либо запахов. Но у Сергея в носу стоит металлический запах крови, а во рту ощущается противный привкус, словно он закинул в рот целую пригоршню медных монет.

Это игры памяти. Это именно она подбросила ему образы из прошлого. Из того самого прошлого, которое он так хотел забыть. Разорванные или изрезанные тела, от которых исходит смрад пока еще не имеющий ничего общего с гниением. Запах смерти. Иначе и не скажешь.

Это не первая их добыча. Приходилось разделывать и акул, и внушительных размеров рыбу фатук, достигающей в длину трех метров. Да много какой дичи. Но вот такое поганое чувство у него только во второй раз. Когда на борту опять оказываются гаудины. Может это Ирина с ее истериками? Хотя… Вряд ли.

Закончив возиться, и еще раз осмотрев дело рук своих, ну прямо Джек Потрошитель, мать его, Сергей зашел в шлюзовую камеру и закрыл дверь. Все полезное с туш взято, остальное мусор. Как бы мерзко это не звучало.

Успокаивает только одно. Ничто из выброшенного ими, не пропадет даром. Что-то успеют растащить обитатели поверхностных вод. Что-то достанется тем, что живут уже на глубинах, где никогда не бывает света. Оставшееся достигнет дна, но и оно не сгниет, доставшись донным обитателям. В природе ничто не пропадает даром. Это только человек, способен гадить везде, до куда только дотянется.

Разумеется они выбрасывали не все. Под полом имелся холодильный отсек, куда складывалось мясо. Оно потом сдавалось на базе. Все же большинство народу к охоте не имеют отношения, но так же нуждаются и в мясе и в рыбе. Поэтому глупо отказываться от дополнительной возможности подзаработать, пусть и выходит не так много, как на отдельных частях.

Вот только, ценная часть туши едва ли составляет десятую часть от всей массы добычи. Так что, трюм, даже полностью переделанный в рефрижератор, ввиду наличия прицепного модуля, забивается куда быстрее. И у них он сейчас забит полностью. Так что, ничего не поделаешь

- Ирина, открывай аппарель и заводи последнюю тушу.

- Приняла,- голос девушки звучит как-то подавленно и надтреснуто.

Показалось? Черта с два. Да он вообще не уверен, что у него самого сейчас не похоронный тон, при его-то убитом настроении. Господи, ну гаудины, ну и что с того. И ведь с азартом отправлялся в эти широты. Тут вообще сейчас охотников много, и все охотятся на гаудинов, напрочь игнорируя другую дичь. И где тот азарт?

Думал после первого раза хандру унесет, попривыкнет, огрубеет. Даже перед выходом в океан был в этом уверен. Еще и на Ирину накричал, доказывая свою правоту. Ну и где та уверенность. Да и была ли она у него? А может просто самого себя старался в этом убедить? Может. Да только на поверку вышло то, что вышло.

Последнюю тушу он разделал куда быстрее. Нарабатывался опыт. Вот только менее мерзко от этого не стало. В очередной раз взглянул на дело рук своих и… Нет. Плевать на все. На гаудинов он больше не охотится.

Кто-то скажет про ненужную рефлексию. Кто-то, обвинит в мягкотелости. Кто-то покрутит пальцем у виска, назвав его идиотом. Ведь отказ от путины на гаудинов это минимум плюс один год к пребыванию на этой планете. А он скажет, что не все можно измерить деньгами. Скажет о том, что не нужно делать того, к чему не лежит душа, и уж тем более того, с чего эту самую душу воротит.

Вероятно, что-то такое было в его облике, потому что едва только он избавился от шлема, и встретился взглядом с Ириной, как она ободрительно ему кивнула. Потом вдруг прослезилась, и утерев слезы, совсем по детски шмыгнула носом.

- Никогда?- Едва справляясь с комом в горле, спросила она.