Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем - Василий Олегович Авченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как мы знаем, атомную бомбу в Корее не применили. Едва ли из соображений гуманизма – скорее потому, что атомный арсенал США был ограничен, что Великобритания идею не поддержала, что был риск ядерного ответа со стороны СССР. Тем не менее Блэр пишет: «На крайний случай (кодовое название “Потрясение”) бомбардировщики B-29 на Окинаве получили 20 атомных бомб, которые должны были быть сброшены на советские военные объекты во Владивостоке, Порт-Артуре, на Дайренском перешейке, острове Сахалине и в других местах».
Трумэн подумывал о смещении малоуправляемого Макартура, но для начала ограничился приказом всем должностным лицам «сократить публичные заявления, касающиеся международной или военной политики».
23 декабря 1950 года генерал Уокер погиб в автокатастрофе под Сеулом. Командующим 8-й американской армией стал Мэтью Риджуэй.
Американцы откатывались на юг под ударами китайских войск. Китайцы громили элитные части противника и к концу декабря освободили всю Северную Корею. Накануне Нового года они перешли 38-ю параллель. 4 января 1951 года взяли Сеул. Нанесли поражение американскому 10-му корпусу, которому пришлось спешно эвакуироваться из Хыннама. Только в середине января американцы, отброшенные на 80–100 километров южнее 38-й параллели, смогли приостановить продвижение противника.
Риджуэю пришлось расхлёбывать заваренную его предшественниками кашу. Приняв командование 8-й армией, он нашёл её не в лучшем состоянии: опыт отступлений и поражений угнетает. «Неуверенность, нервозность, склонность к мрачным предчувствиям и опасениям за будущее сразу бросились мне в глаза… Совершенно не чувствовалось той живости, того наступательного порыва, которые свойственны войскам, обладающим высоким боевым духом». Риджуэй признавался, что вид бегущих в панике американских солдат стал самым сильным впечатлением всей его жизни: «В нескольких километрах к северу от Сеула я столкнулся с бегущей армией. До сих пор мне не довелось видеть ничего подобного, и я молю бога, чтобы мне не пришлось снова стать свидетелем такого зрелища. По дороге мчались грузовики, битком набитые стоящими солдатами. Солдаты побросали тяжёлую артиллерию, пулемёты, миномёты. Лишь немногие сохранили винтовки. Все они думали об одном – как можно скорее убежать, оторваться от страшного противника, преследующего их по пятам. Я выскочил из “виллиса” и встал посреди дороги, жестами пытаясь остановить машины. С таким же успехом я мог бы попытаться остановить течение Хангана».
В феврале китайцы в очередной раз пошли вперёд, Риджуэй ответил контрнаступлением – операцией «Убийца», спланировал операцию «Захватчик». Успехи этих операций превратили Риджуэя в популярную фигуру. Его фотография попала на обложку журнала Time. Вняв советам изменить устрашающие названия операций, свой следующий план Риджуэй назвал «Отвагой».
В марте 1951 года американцы взяли Сеул. «Силы ООН, вошедшие в Сеул, обнаружили там ужасную картину, – пишет Блэр. – Из 1,5 миллиона человек в городе осталось около 200 тысяч жителей. Большинство бежало на юг, а многие сотни были жестоко убиты северными корейцами. Уцелевшие не имели воды, электричества и еды. В городе свирепствовали тиф и другие эпидемии. Журнал Time писал: “Четвёртое взятие Сеула было печальной работой, чем-то вроде захвата могилы”».
Получив опыт разгрома, американцы считали, что выход 8-й армии обратно к 38-й параллели – «огромная победа». Ли Сын Мана это разгневало – южнокорейский лидер по-прежнему рвался к Ялу и на пол-Кореи был не согласен, но решения принимал не он.
План Макартура по разгрому Севера и расширению войны на территорию Китая Вашингтон не принял. Макартур, вопреки указаниям Трумэна, продолжал выступать с резкими заявлениями, критикуя политику президента. Генерал, что называется, зарывался, роль чисто военного лидера была ему мала. В апреле 1951 года Трумэн наконец отправил его в отставку.
Новым командующим силами ООН в Корее стал Риджуэй, произведённый в генералы. «В свои молодые годы он был настолько привлекательным, физически развитым и безупречно одетым, что вполне мог играть образцового солдата в голливудских фильмах», – пишет о нём Блэр.
Риджуэй был ещё большим «ястребом», чем Макартур, если такое вообще возможно. Он выступал за перенос войны на территорию Китая. Утверждал, что Советский Союз собирается захватить Хоккайдо, а Сталин намерен применить атомное оружие против Южной Кореи. Русских Риджуэй не любил. Даже вспоминая о встрече на Эльбе с неким советским офицером, обронил, что тот представлял собой «отличную мишень» для винтовки. Если Макартур ценил курительные трубки из кукурузных початков, то у Риджуэя было другое чудачество: прямо на груди он носил гранаты, по поводу чего подчинённые шутили – разумеется, за глаза. Когда Риджуэй узнал о вспыхнувшей в Корее войне, он решил, что начинается Третья мировая, и по его запискам незаметно, чтобы это его пугало. Скорее он ожидал этой новой войны, чтобы провести «последнее великое сражение между Востоком и Западом», в котором, понятно, должен был победить Запад.
Под командованием Риджуэя войска альянса сумели остановить наступление китайцев и к концу весны 1951 года с тяжёлыми боями вернуться к 38-й параллели – этой заколдованной линии, разделившей Корею в 1945-м и по-прежнему остающейся границей стран и политических лагерей. Теперь её не переходили – был предпочтён вариант-минимум. Риджуэй хоть и рвался дальше, но, в отличие от Макартура, был солдатом дисциплинированным и «красных линий» не нарушал.
Линия фронта стабилизировалась. К этому времени, пишет Блэр, американский народ устал от войны в Корее: «То, что начиналось как простая военная операция, превратилось в кошмар. Потери американцев приближались к 70 тысячам человек». Вашингтон отказался от объединения Кореи военным путём и был готов к восстановлению довоенного статус-кво.
Вокруг 38-й параллели
С лета 1951-го по лето 1953 года шли позиционные бои на фоне переговоров о перемирии. Этот период считается последним – четвёртым и самым длительным этапом Корейской войны.
Она зашла в
