Диверсанты Сталина. Спецназ НКВД в тылу врага - Алексей Попов

Широкое применение радиосвязи позволило значительно ускорить и повысить надежность передачи разведданных о противнике за линию фронта. О большом значении переданных партизанской разведкой сведений для штабов советских войск писал генерал-майор И.Н. Артемьев, в годы войны начальник отдела связи ЦШПД: «…они имели возможность связаться с любым отрядом, обеспечивали Военный совет точной информацией о положении в тылу врага в полосе наступления армии. Эта информация использовалась при разработке и проведении армейской наступательной операции».[533]

Однако связь через рации проходила со значительными трудностями ввиду плохой слышимости абонента. Сложности были и с питанием для раций. Небрежно спрятанные радистами в земле батареи зачастую выходили из строя, в результате разведорганы партизанских отрядов попадали в довольно затруднительное положение.[534]

Значительную часть добытых документов врага, отчетов и донесений сотрудников партизанского разведаппарата, десятки наиболее ценных пленных отправляли на «Большую землю» с аэродромов, расположенных в партизанских зонах. Для выброски грузов и людей использовались также площадки, на которые высаживались подготовленные штабами партизанского движения разведчики и разведгруппы, доставлялись инструкции по ведению разведки и ряд письменных заданий.

Несмотря на огромный размах разведывательной работы партизан и ее выдающееся значение для боевой деятельности партизанских отрядов и соединений, а также операций Красной Армии, в этой работе имели место и недостатки, и неиспользованные возможности.

Крупнейшим недостатком было отсутствие у партизанской разведки технического вооружения. Она не имела средств радиоперехвата, телефонного подслушивания, портативных фотоаппаратов, не говоря уже об аппаратах для фотографирования ночью. Партизаны легко преодолели отсутствие приборов для телефонного подслушивания, однако они не смогли организовать подслушивание обмена сообщениями по кабелям связи между главным командованием и штабами армий и групп армий.

Одиннадцать раз в течение войны партизаны вскрывали в разных местах подземный кабель германского командования ставка — фронт и вырезали из него куски, чем, конечно, значительно затрудняли связь. Куски вырванного кабеля как образцы доставлялись даже в Москву. Это говорит о том, что партизаны могли организовать систематическую запись каблограмм германского главнокомандования, фронтов и армий, последствия и значение которой были бы неоценимы. Однако эта возможность была упущена из-за отсутствия средств записи.

Упущенной возможностью следует считать также то, что партизанская разведка не практиковала перехват, дешифровку и использование данных радиосвязи противника.

Немецкая служба радиоперехвата считала, что перехват радиограмм и радиопереговоров, проводившихся в сетях стрелковых полков и танковых частей, не имел смысла, так как обстановка на фронте все время менялась, а расшифровка требовала времени, и ценность этих всегда запаздывавших материалов оказывалась ничтожной.

Ввиду этого радиосвязь на оккупированной территории между частями и штабами противника производилась по упрощенным кодам и таблицам, легко поддававшимся дешифровке. Естественно, радиостанции этих частей не могли не интересовать партизанскую разведку. Для партизанского движения эти данные представляли колоссальный интерес.

Другим крупнейшим недостатком было нарушение принципа строгой специализации работы разведывательной агентуры. Дело обстояло таким образом, что агенту, работавшему в городе, гарнизоне или учреждении врага, поручали выполнять множество других самых разнообразных заданий. И ценнейшие агенты иногда, не будучи разоблаченными в разведывательной деятельности, погибали или оказывались пойманными при распространении листовок или при попытках достать что-либо, нужное партизанам.

Разведчики приносили в партизанские отряды бумагу, типографские краски, шрифты, медикаменты, пишущие машинки, переводили и уводили людей, распространяли пропагандистские материалы.

Многих командиров недостаточно заботила возможная судьба агента. Они позволяли знать работавшего негласного источника большому количеству партизан, посылали на связь к нему разных лиц, допускали появление разведчика днем в отряде так, что его видели многие, записывали, не шифруя, фамилии агентов в записные книжки.

В некоторых случаях не проявлялась забота о своевременном перемещении разведчиков, когда их дальнейшая работа становилась явно опасной.

Крупнейшим недостатком также было отсутствие у разведывательных групп и резидентур портативных радиоаппаратов ближнего действия, по которым они могли бы, получая срочные и важные разведывательные сведения, передавать их в штаб отряда или бригады. Получалось так, что передать эти сведения из отряда или бригады в Москву было намного легче, чем пронести из города и гарнизона врага в отряд или находившуюся где-либо поблизости разведывательную группу. Это приводило к удлинению сроков поступления сведений и стоило жизни некоторым разведчикам.

Еще одним недостатком партизанской разведки явилось то, что она работала главным образом в интересах обеспечения боевых действий партизанских сил. Подавляющее большинство разведорганов недостаточно вело разведку для нужд Красной Армии. В частности, ЦШПД отмечал, что белорусские партизаны успешно выясняли дислокацию войск противника, однако их численность давали сугубо ориентировочно, а установлением нумерации частей почти не занимались, вследствие чего их сведения в значительной степени обесценивались.

Вместе с тем противнику было трудно досконально изучить разведывательные приемы советских партизан. Это видно из трофейного документа — «Особых распоряжений по борьбе с партизанским движением и шпионажем», изданного разведотделом Главного командования армейской группы 12 июля 1942 года. Судя по нему, гитлеровцы не располагали какими-либо документами, четкими представлениями о нашей разведке, а свалили в общую кучу кое-как собранные данные, пользуясь в основном единственным источником — допросами провалившихся разведчиков либо откровенных предателей.[535]

Нацистская контрразведка не сумела правильно оценить силу агентурной разведки партизан. Уже после окончания войны бывший начальник штаба «Валли-3» полковник Шмальшлегер писал, что в тылу гитлеровских войск действовало примерно 13 тысяч советских разведчиков (агентов). Он имел в виду всю временно оккупированную территорию СССР и причислял к ним разведку партизан и подполье. Однако в одной лишь Белоруссии действовало в два с лишним раза больше только агентов, работающих в пользу партизанских отрядов. Это доказывает массовость агентурной сети, довольно высокий уровень ее организации и конспирации. При оценке эффективности разведки партизанских формирований фашистский контрразведчик вынужден был признать, что доля разведывательных данных, сообщенных партизанами с весны 1943-го до лета 1944 года, составляла более 80 процентов.[536]

6.2. Диверсионная деятельность на коммуникациях и объектах жизнедеятельности противника

В годы Великой Отечественной войны одной из главных задач партизанского движения было нарушение работы транспорта противника, что выражалось в разрушении искусственных сооружений, путей и путевых обустройств, станций, пристаней, крушении поездов, подрывах автомашин и судов.

Коммуникационные линии действующих в войне армий представляли совокупность железнодорожных, водных и грунтовых путей сообщения, по которым производится переброска и сосредоточение войск, пополнение армии необходимым личным составом и материальными средствами, эвакуация раненых, больных, пленных, трофеев и всего лишнего, стесняющего операции.

Если ранее коммуникации представляли исключительно грунтовые дороги, моря и реки, то с середины XIX столетия основными и главными коммуникациями стали железные дороги. С развитием моторизованного транспорта возросло значение шоссейных дорог, и они вместе с железными дорогами стали основными коммуникациями. Речные пути в годы Великой Отечественной войны играли сравнительно меньшую роль вследствие сезонности и главным образом потому, что их течение часто не совпадало с операционными направлениями.

В XX веке, когда в военных действиях стали участвовать колоссальные людские силы и техника, первостепенное значение приобрели железные дороги как наиболее мобильный вид транспорта. Огромные массы вооружения, боевой техники и других видов военного снабжения могли быть доставлены войскам в целом лишь железнодорожным транспортом.[537]