100 великих катастроф - Надежда Ионина

К счастью, число погибших было невелико, но около ста тысяч жителей потеряли всякий кров и ютились на окраинах, строя себе деревянные времянки. На площади в девять квадратных километров остались только черные каменные дымящиеся развалины. Общий ущерб, нанесенный пожаром, составлял около 190 миллионов долларов.

По все той же счастливой случайности жилой дом Патрика Олери оказался не затронут огнем. Именно по этой причине на состоявшемся позднее суде миссис Олери попросили рассказать все подробности начавшегося пожара.

РАЗРУШЕНИЕ ТЭЙСКОГО МОСТА

Эту трагедию по своему шоковому воздействию на англичан сравнивали только с шоком, который они испытали позднее в связи с гибелью океанского судна «Титаник», затонувшего в 1912 году. Тэйский мост был переброшен через широкое устье реки Тэй возле залива Фэрт-оф-Тэй на восточном побережье Шотландии – между городами Эдинбургом и Данди.

Мост через реку Тэй, самый длинный в то время в мире, был торжественно открыт в 1878 году. Протяженность его достигала свыше трех километров, а опирался он на чугунные фермы, установленные на восьмидесяти шести каменных быках. Возводивший его инженер Томас Буч уверял всех, что это новейшее сооружение из чугуна и бетона не только самое длинное в мире, но и самое прочное, самое надежное, мост прослужит долгие годы на благо процветающей Англии.

Инженеру Бучу верили, однако поездка на поезде по самому длинному в мире мосту не многим доставляла удовольствие. Как-то вдруг быстро выяснилось, что ветра пригоняли из моря массу воды, из-за чего мост начинал странно поскрипывать, железо терлось о железо и многие опасались, что какая-то из ферм не выдержит и вот-вот рухнет в воду. Особое опасение вызывали самые длинные пролеты длиной в семьдесят четыре метра, которых было одиннадцать. Но до поры до времени все обходилось. Машинисты и кондукторы убеждали робких пассажиров, что мост совсем новый и ничего бояться не следует. И, все же на самых длинных пролетах скорость снижали, двигаясь черепашьим шагом.

28 декабря строго по расписанию – в 18 часов 20 минут – когда уже было совсем темно, от эдинбургского вокзала Бернтайленд отошел почтовый поезд, направлявшийся на противоположную сторону реки Тэй в город Данди. В поезде не было пассажиров первого и второго класса (как обычно бывает в будние дни), так как 28 декабря 1879 года было воскресеньем, большинство зажиточных людей не любит сниматься с места и уик-энд проводило дома. Однако в вагонах третьего класса было 75 пассажиров.

В тот день погода была неспокойной, с утра дул ветер, гнал тучи. Вода в реке вздыбилась, покрылась барашками и угрожала разливом, а к вечеру начался сильный дождь. Мост, как всегда, поскрипывал. В 19 часов 13 минут поезд миновал последнюю небольшую станцию Уормит, где забрал еще несколько пассажиров (в основном женщин и детей) и въехал на первый пролет. Скорость у него была всего пять километров в час. Машинист, предупрежденный об ураганном ветре, не хотел рисковать и надеялся в темпе черепашьего шага спокойно переехать на другую сторону реки.

Пропускавший состав железнодорожный обходчик Томас Баркли еще некоторое время наблюдал, как в темноте удалялись красные огни последнего вагона. Ветер был порывистый. Даже стоявшему в стороне от пролетов железнодорожнику были слышны скрежет железа и жуткое завывание ветра в фермах. Баркли некоторое время еще смотрел вслед поезду, но внезапно почувствовал, как резкий порыв ветра чуть не свалил его с ног. В этот же момент раздался какой-то приглушенный грохот, и впереди сразу же исчезли красные огни поезда.

Испытывая нехорошее предчувствие, Баркли какое-то время стоял, протирая глаза, но так как огни больше не появлялись, он тотчас же направился в свою сторожку и принялся телеграфировать в город Данди. Но линия молчала, и телеграф не работал. Это могло означать только одно: кабель, тянувшийся внутри ферм моста, был оборван. Подозрения путевого обходчика усилились, и он стал телеграфировать в Эдинбург.

А на другой стороне реки Тэй ждали поезда, который опаздывал уже на четыре минуты. Ветер достигал такой силы, что со здания железнодорожного вокзала сорвало крышу. Служащие станции выбежали на улицу и стали пристально вглядываться в темноту, но мост был пуст и никаких огней на нем не было видно. Попытка связаться по телеграфу с Уормитом ничего не дала, связь была оборвана.

Это могло означать самое худшее. Выехавший поезд не мог просто так исчезнуть. Каждый вечер его приближающиеся огни видели служащие станции и ожидавшие пассажиры. Его встречали всегда в одно и то же время, ему просто некуда было деться. Остановиться в такую погоду? Это грозило многими неприятностями. И почему у него погасли огни?

Все разъяснилось, когда с берега реки прибежали люди и рассказали, что видели, как во время сильнейшего порыва ветра в воду рухнул один из самых длинных пролетов – тот, длина которого составляла семьдесят четыре метра… И вместе с ним в воду упал неторопливо двигавшийся освещенный поезд.

Начавшиеся сразу спасательные работы ни к чему не привели. Ночь, темнота, сильный ветер и бушующие волны мешали поискам. Сам локомотив вместе с первыми двумя вагонами застрял на дне между каменными валунами. Из воды выловили только несколько тюков почты. Из пассажиров рухнувшего в воду состава не уцелел никто, даже тел погибших не смогли найти. Только на следующее утро к берегу далеко от места катастрофы прибило несколько трупов.

Трагическое происшествие для всей Англии было настоящим шоком. Многие приезжали в Эдинбург специально за тем, чтобы посмотреть на следы разрушительной работы урагана. В суде, на котором разбирались причины трагедии, давал показания и инженер Буч. Положение его было очень тяжелым. Его одного обвиняли во всем случившемся. Инженер особенно не оправдывался, считая, что во всем был виноват ураган. Ветра такой силы никто не мог ожидать. Мост не выдержал двойной нагрузки – идущего состава и ураганного порыва. Буч считал, что все его расчеты были верными и скорее всего причину следует искать еще и в качестве металла. И тогда на процесс был вызван представитель литейной фирмы, поставщик железных материалов для моста, который был вынужден признать, что качество чугуна и железа не всегда отвечало требуемым нормам. Впоследствии там, где был обнаружен разрыв, качество материалов оказалось очень низким.

Когда со дна реки подняли локомотив, то выяснилось, что он при падении не очень сильно пострадал. После небольших ремонтных работ его снова пустили на рельсы, правда, уже на других железнодорожных путях. Мост восстановили, сделали более крепким и надежным. А инженер Буч после того судебного процесса прожил всего шесть месяцев и скончался от сердечного приступа.

КАТАСТРОФА НА ХОДЫНСКОМ ПОЛЕ

На май 1896 года, когда заканчивался двенадцатимесячный траур по неожиданно скончавшемуся 49-летнему императору Александру III, была назначена коронация нового императора – его старшего сына, 28-летнего Николая II. Коронацию решено было провести в Москве – так пожелал молодой царь. Он не любил чрезмерной помпезности холодного и неуютного Санкт-Петербурга, в котором похоронили его отца, не хотел травмировать свою мать, вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Его привлекала Москва – город исконно русский, святой и благочестивый, в котором он хотел показать себя царем Всея Руси и подарить народу разные милости. По традиции новый некоронованный царь мог въехать в белокаменную столицу только в день коронации.

Москвичи в свою очередь тоже старались оказать своему молодому царю-батюшке, переживавшему кончину отца, самый теплый прием. К приезду нового государя приводились в порядок и красились дома, вывешивались трехцветные российские флаги, украшались улицы, повсюду царило праздничное настроение Казалось, в истории российского государства наступал день, который должен был символизировать единство царя и народа. Губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович объявил, что на следующий после коронации государя императора день состоятся народные гуляния на Ходынском поле, во время которых будут раздаваться царские подарки. Это была радостная весть, такого еще никто не помнил.

Из близлежащих городов и деревень приезжали тысячи любопытных – всем хотелось увидеть нового царя, его немецкую жену, посмотреть красочную церемонию коронования и получить подарки.

Москва словно бы ожила, все только и говорили о предстоящем событии. По случаю коронации был издан Всемилостивейший манифест, в котором объявлялось о том, что в стране целых три дня все будут свободны от работы – небывалые для России выходные. В Манифесте новый царь объявил, в частности, амнистию многим заключенным и освобождение от долгов и штрафов.

17 (29 – по новому стилю) мая началось торжественное шествие на коронацию, которая проходила в самом центре первопрестольной столицы. Открыл его эскадрон конной гвардии, за ним на конях следовали казаки-гвардейцы и далее в каретах катила московская знать, блистая праздничным украшением своих роскошных нарядов. Все военные и служащие чины по ритуалу были в богатых, шитых золотом мундирах. Царь ехал один. Он был верхом на белом коне, левой рукой держал уздцы, а правой отдавал честь. Замыкали шествие открытые кареты, в которых находились особы царствующего дома и иностранные гости. Все направлялись по Мясницкой улице в Кремль, где коронация прошла без всяких эксцессов.