Звездный десант - Василий Орехов

Он горестно покачал головой. Мотивы действий Саггети оставались для него загадкой. Он пытался поговорить лично с команданте Гламом, но тот отвечал какими-то лозунгами – про правое дело и священную войну с бандитами. Увы, пресечь деятельность его рейнджеров Джек по закону не мог: они порой допускали мелкие правонарушения, но в случае с вооруженными силами самообороны, фактически ведущими войну на своей территории, это было неизбежно, а поймать их на каком-то крупном проколе оказалось практически невозможно. Люди Саггети были чертовски осторожны.

А теперь еще новая жуткая головная боль. Чертовы рейнджеры каким-то волшебным образом прорвались в кабинет достопочтенного мистера Каперони, арестовали его и передали в руки полиции. Хокинс пытался тут же отпустить уважаемого члена столичной элиты, однако паскудник Динелли, юрисконсульт «Рейнджеров Саггети», передал ему материалы, уличающие хозяина «Каперони Инкорпорейтед» в довольно неблаговидных делишках. Сами по себе эти прегрешения не тянули больше чем года на полтора тюремного заключения, пустяки, но закавыка заключалась в том, что для подозреваемых в связях с организованной преступностью освобождения под залог не предусматривалось вообще, сколь бы ни были мизерны предъявляемые им обвинения. Впрочем, эти пустяки тоже не помешали бы Хокинсу тайком выпустить дона Гвидо, если бы гадина Саггети не пригласил на передачу обвинительных материалов кучу голоканалов, которые раструбили об этом по всему свету. Начальник полиции сочувствовал Каперони, однако ему вовсе не хотелось вдруг вылететь со своего хлебного места из-за мафиозных игр, как это случилось с его предшественником. Дон Гвидо был помещен в самую комфортабельную камеру полицейского управления и находился там до сих пор, ожидая, когда завершится срок предварительного заключения и ему будет предъявлено обвинение. В конце концов дело Каперони затребовала прокуратура, и Хокинс, совершив в камеру высокопоставленного арестованного визит вежливости, просто умыл руки.

К сожалению, начальник полиции не знал, что большую часть обличающих дона Гвидо сведений с риском для жизни добыла Рысь в здании «Берковиц Коммуникейшн» при помощи секретного личного кода коммуникатора только что убитого ею дона Исайи. Мистер Берковиц давно собирал досье на своих заклятых друзей, разумно полагая, что такой материалец никогда не будет лишним. Ссору с Каперони на последнем совете благородных семейств он спровоцировал еще и для того, чтобы дон Гвидо в сердцах ляпнул что-нибудь неосторожное; весь диалог был тщательно им записан на микроскопическое подслушивающее устройство, суперсовременный шпионский гаджет, который не смогли засечь сканеры людей Каперони. Эта запись также попала в руки Горностаев и Саггети, а затем Хокинса. Если бы начальник полиции знал, что эти важные сведения добыты Джулией незаконным путем, он, несомненно, воспользовался бы поправкой о недопустимости подобных методов сбора доказательств и сумел бы выпустить Каперони без всякого залога, а в камере оказалась бы Рысь.

На столе ожил селектор:

– Мистер Хокинс, к вам мистер Бенуцци.

Начальник полиции недоуменно уставился на переговорное устройство. Понемногу выражение удивления на его лице сменилось гримасой досады.

– Пусть войдет, – нехотя проговорил он.

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался дон Джузеппе. Вид у него был жалкий: галстук съехал набок, пена в углу рта, волосы всклокочены, глаза горят, как у душевнобольного.

– Мистер Хокинс! – воскликнул он, бросаясь к столу хозяина кабинета. – Мистер Хокинс!..

– В чем дело, мистер Бенуцци? – Хокинс вложил в свой голос столько льда, сколько сумел. – Что происходит? Я же миллион раз просил не приходить лично! Не хватало еще, чтобы кто-нибудь… Сядьте и успокойтесь!

– Да, простите. – Неимоверным усилием дон Джузеппе взял себя в руки, опустился на неудобный стул для посетителей напротив стола. – Я прошу меня извинить за мое недопустимое поведение. Но я в панике, мистер Хокинс, я в совершеннейшем ужасе! Я не знаю, что мне делать!

Господи, подумал Джек. Что еще учудил Глам Саггети со своими рейнджерами?..

– Что вы имеете в виду? – проговорил он вместо этого. – Что произошло?

– Меня пытаются убить. – Бенуцци без разрешения сгреб со стола графин с водой, наполнил стакан и принялся гулко глотать. Поставил опустошенный стакан обратно на стол. – И меня обязательно убьют. Потому что за мной охотятся русские спецслужбы. А это такие псы, которые не остановятся, пока не затравят дичь насмерть.

– Русские спецслужбы?! – изумился Хокинс. – С чего вы взяли? У вас есть доказательства?

– Да какие доказательства, все и так ясно! – Бенуцци энергично жестикулировал, в его глазах пылал болезненный огонек, и начальник полиции вдруг невольно почувствовал тень испуга. – Смотрите: практически все боссы благородных семейств были зверски убиты менее чем за два месяца. Совпадение? Не бывает таких совпадений. Каперони в камере, но это, как мне кажется, ненадолго. Думаю, до конца этой недели его тоже найдут задушенным. Я не хочу увенчать этот печальный список!.. Умоляю вас, мистер Хокинс, защитите меня!

– С чего вы взяли, что это русские? – поинтересовался Джек, придвигая колено под столом ближе к кнопке экстренного вызова охраны, но пока не нажимая ее. В конце концов, тот дрожащий тип, которого взяли в кабинете Каперони вместе с самим доном Гвидо, тоже что-то бормотал про русских. Однако допросить его не успели – тут же примчались ребята из Федерального Бюро и куда-то его уволокли. – Что за бред – русские в сердце Талгола? Всему виной алчность благородных семейств. Вы сами спровоцировали эту гангстерскую войну и в большинстве оказались разгромлены. При чем тут какие-то русские?

– Мистер Хокинс! – Бенуцци попытался схватить его за руку, но начальник полиции быстрым движением убрал ладонь под стол. – Поверьте мне! У меня более чем серьезные причины опасаться мести русских спецслужб. Дело в том, что несколько лет назад мы здорово перебежали им дорогу. С точки зрения разумного человека – так, чепуха, но вы же знаете русскую злопамятность и коварство. Нам казалось, что это дело ушло в прошлое… Однако прошлое настигло нас. Понимаете, ни у кого больше нет причин так жестоко и планомерно расправляться с благородными семьями Тахомы. Вы же не считаете на самом деле, что всему виной этот бездарный мальчишка Саггети, который вдруг за несколько недель необъяснимым образом стал великим стратегом и мудрым боссом?!

Хокинс пристально смотрел на него. От внимания опытного копа не ускользнули ни лихорадочный огонь в глазах собеседника, ни сбивчивая речь, ни дрожащие руки, ни дико блуждающий взгляд, ни конвульсивное сокращение мышц шеи. С подобными клиентами ему в бытность простым патрульным приходилось сталкиваться не раз. Жизнь в огромном городе полна жутких стрессов, и некоторые бедолаги, не выдержав бешеного ритма мегаполиса, соскакивают с резьбы. Порой бесповоротно. В конце концов, если бы в этом дерьме на самом деле были замешаны русские, неужели парни из Бюро спустили бы все на тормозах?

– Хорошо, мистер Бенуцци, допустим, я вам верю. – Главное в таких случаях – не противоречить человеку, соскочившему с резьбы, иначе он может стать агрессивным. – Что от меня требуется?

– Мистер Хокинс, спрячьте меня! – в глазах Бенуцци вновь заплескался неподдельный ужас. – Меня убьют! Мне негде спрятаться. Каперони достали даже в собственном кабинете. Мне некуда бежать, меня перехватят в космопорте! Пожалуйста, мистер Хокинс, помогите мне!

– Единственное убежище, которое я могу предложить вам, мистер Бенуцци, – это комфортабельная камера в полицейском управлении.

– Да! – Глаза безумца радостно вспыхнули. – Именно! Спасибо, Джек! Это именно то, что я имею в виду. Мне необходима камера, чтобы убийцы не смогли до меня добраться. Самая глухая и самая надежная камера…

– Хотите, я помещу вас к мистеру Каперони? – деловито поинтересовался Хокинс. – У него сравнительно шикарные условия содержания. Мы переведем его сокамерника в другую камеру, и вы сможете…

Лицо Бенуцци перекосило от ужаса.

– Нет! – взвизгнул он. – Только не к Каперони! Русские прекрасно знают, где он находится, ведь это именно они его и засадили за решетку! Господи, Джек, ради всего святого, вы просто сделаете им рождественский подарок, а у вас вместо одного трупа будет два!

– Не говорите ерунды, – поморщился Хокинс. – Каперони прекрасно охраняют. Я уверен в своих людях.

– Вы не знаете этих фанатиков… – покачал головой Бенуцци, мгновенно перейдя от возбуждения к депрессии, что тоже не ускользнуло от старого копа. – Они сумеют… Они найдут лазейку…

– Куда же вас в таком случае поместить?

– Куда угодно! Поглубже! В самую плохую камеру, в ледяной подвал, в карцер – но чтобы это было действительно надежное убежище!