Пророк - Анатолий Юркин

Однажды колонну посадили на землю. Утром конаны гоготали над Кнутобоем, уличенным ночью в онанизме. Развлечение было недолгим. Юные пленники не имели сил, чтобы порадоваться неожиданной задержке. Лориан встревожился. Он с напряжением выворачивал шею, чтобы увидеть новую жертву. Его опасения подтвердились. Нейло был схвачен на пути движения колонны. Слепой подросток словно хотел быть плененным. Он не был похож на существо, которое сражается за свободу до последнего. Ему не стали связывать запястий, и ошейник ему достался из самых заношенных. На первой ночной стоянке Кикур сжег все его рисунки, изломал все кисточки. Кикур и его прихвостни оказались равнодушны к искусству.

— Ты сдался им ради меня? — спросил Лориан художника.

Нейло не ответил. Лориан пошевелил связанными запястьями.

— Убежим, — сказал он уверенно.

Спали они спиной друг к другу. Пили воду из одной деревянной кружки и одинаково смазывали окровавленные запястья собственной слюной. Друзья не сомневались, что им удастся обрести свободу. Поэтому все их разговоры сводились к выработке плана бегства. А еще они дали зарок отомстить Кикуру. Клятву скрепили обсыпанием рук пылью. В ту ночь Нейло спросил:

— Скажи, ты ничего странного не ощущал, когда приближался к пещере моего племени?

В ответ Лориан рассказал о чужой воле, толкнувшей его на разрыв с Фаддием.

— Прости, Лори, таково было мое желание. Лориан смотрел на звезды, блестевшие в черном небе.

За последний год он пережил столько, что не удивился этому странному признанию.

— Понимаешь, — объяснял Нейло, — человеческий разум очень похож на зрение.

И он поведал Лориану о своем даре читать чужие мысли и входить в сознание других людей.

— У меня не было выбора, — объяснял мальчик подземного племени. — Я должен был выбраться из подземной деревни. Едва я принял такое решение, как мое сознание уловило отдаленное присутствие чужого доступного мозга. Мне редко удавалось проникнуть в сознание взрослых. Но твой мозг я будто бы видел у себя на ладони. Твои желания и мысли показались мне продолжением моих собственных. Я впервые ощущал мозг, очень близкий своему. Я не смог удержаться от того, чтобы не проникнуть в твое сознание. Это я дал тебе приказ спуститься под землю.

— А Фаддию посоветовал не отговаривать меня? — догадался Лориан.

Нейло мотнул головой, и Лориан определил ответ по дернувшейся веревке.

— Проникнуть в сознание взрослого очень трудно, но я постарался. Ничего конкретного, кроме приказа «не мешай!» Мне нужны были твоя решительность, твои глаза и твой опыт.

— Так ты можешь смотреть на мир чужими глазами?

— Пока нет, но я вижу многое из того, чем ты бываешь восхищен. Я вижу смутный образ широкой воды, цветов в степи и яркого-яркого светила над головой. Не знаю, как выглядел Тенихан, и уважаю Фаддия. Понимаешь, они мне близки, как и тебе, я очень хочу помочь тебе за то, что ты вытащил меня из этих ужасных пещер.

Лориан грустно улыбнулся:

— Сейчас нам хуже, чем в пещерах. Кикур опаснее Кричащего Колдуна.

Нейло согласился:

— Кикур — очень странный человек. Я не могу проникнуть в его мозг. Но я читаю мысли остальных охотников.

Нейло помолчал:

— Я научу тебя этому. Тебе обязательно нужно научиться читать мысли других людей. Без этого мы не спасемся.

Пожав плечами, Лориан сказал:

— Я даже не слышал, что это возможно.

— Я передам тебе часть подземной силы. Никогда ничего подобного я не делал, но для тебя мне не жалко отдать и всю свою силу.

Не успел он договорить, как Лориан откликнулся:

— Я готов. Чтобы отомстить мохнатому чудовищу, я готов на многое. Что нужно делать?

— Мы должны спать голова к голове, — объяснял Нейло. — Сила будет переходить из мозга в мозг. Если будет больно, терпи. Днем попробуй сосредоточиться. Можно увидеть мир глазами мальчика из первой пары, можно увидеть окрестности глазами человека, живущего поблизости.

Для бронзоволобого охранника двое подростков ничем не отличались от других мальчишек. Конан с черепом, покрытым зеленоватой слизью, не подозревал, что у двух избитых тел теперь одно общее сознание.

«Зачем Кикур собирает по Перунике мальчишек?» — спрашивал Лориан, не раскрывая рта.

Воды выдавали в день столь мало, что вскоре воспаленные губы Лориана покрылись болезненными трещинами от постоянного пересыхания.

«Кикур ворует мальчиков, наделенных телепатическими способностями или просто выделяющихся среди ровесников умом и поступками, — мысленно отвечал Нейло. — Во всяком племени Кикуру отдадут любую вещь в обмен на мальчика. Кикур охотится исключительно за умными мальчишками. Кикур выполняет чье-то поручение. Мы нужны для какого-то особого дела. Но какого? Тот, кто дал поручение Кикуру, научил его защищать мозг от постороннего вторжения. Кикур глуп, но умны его хозяева».

«Значит, ты не единственный ясновидец среди нас?» — удивлялся Лориан.

«Да, присмотрись к лорсу по имени Авеку. Есть и другие мальчики, проникающие в чужой мозг. По указанию Кикура их всегда помещают в паре с сильным товарищем».

«Почему они не думают о бегстве?»

«Думаю, они смирились со своей участью. И потом… у них нет товарища, такого, как ты, Лориан».

Поначалу Лориан просто не мог поверить тому, что сообщил ему Нейло. Мальчикам выкалывают глаза, отрубают ноги, содержат в подземелье и насильно пользуются даром дальновидения? Потерявшие человеческий облик, они сидят в коробах? Непохожие на людей, они становятся орудием зла? Нет, этого не может быть! Нейло просто принимает чужие мысли с сильными искажениями! Череп как темница желаний, мыслей и надежд! Как можно спокойно относиться к такому кошмарному будущему? Грядущее, уготованное врагами, вовсе не устраивало Лориана.

Он со всей присущей ему энергией принялся за освоение нового навыка. Он почти не обращал внимания на удары палкой, свист нагайки Кнутобоя и пристальные взгляды Кикура. От замысла о побеге Лориан не отказался и тогда, когда, заподозрив что-то неладное, Кикур переставил пары по-новому. Нейло остался в хвосте колонны, связанный с невысоким мальчиком болезненного вида, а Лориана перевели в первый ряд — рука к руке со злым и плохо пахнувшим крепышом Шонго. Никакое занятие отныне его так не утомляло, как движение в паре с этим подростком. Перум Шонго был увальнем и тугодумом. Непроизвольно Лориану передавались его медлительность и равнодушие к миру. Всеми клеточками мозга Лориан ощущал, что от Шонго и Авеку исходит куда более серьезная опасность, чем от деятельного Кикура. Между Нейло и Лорианом с момента разрыва их связки установилась незыблемая нить мысленной беседы.