Пришельцы из космоса - Тим Шоукросс

Через пару месяцев в интервью для программы «Городское собрание» телевидения Сиэттла, транслировавшейся 10 ноября 1995 года, Сантилли попытался создать впечатление, что оригинальная пленка с подходящими изображениями сцен вскрытия была широко представлена всему миру. «Английскому и французскому телевидению была передана оригинальная кинопленка с изображением», — объявил Сантилли. Когда же его спросили о «Кодаке», то он сказал, что «материал был передан „Кодаку“ на проверку телевизионщиками».

На самом деле никто не получил ни единого кадра из оригинальной пленки. Очевидно, что никто не видел 16— миллиметровую оригинальную пленку в коробке или во время ее проекции на экране. Когда я спросил Сантилли о том, каким образом материал с кинопленки был воспроизведен на видеопленку, тот мне ответил, что оригинал был в столь плохом состоянии, что потребовалась специальная кинолаборатория, чтобы восстановить фильм. Это был медленный, дорогостоящий и мучительный процесс. Когда я попросил его назвать кинолабораторию, которая справилась с этим трудным заданием, он мне ответил, что работники этой фирмы не любят высовываться, но он постарается сообщить мне ее название. Нет необходимости писать, что случилось.

После того, как был выпущен пресс-релиз, в котором сообщалось, что «Кодак» заявил о подлинности фильма, в эту фирму стали без конца звонить по телефону фанатики НЛО, требовавшие информации о фильме. Тогда представители «Кодака» заявили, что они готовы провести проверку любого отрывка из фильма, если таковой поступит к ним. Специалист по вопросам качества продукции в отделе киноизделий «Кодака» Тони Амато прождал несколько месяцев поступления в фирму отрывка из фильма. Через Сантилли представителей «Кодака» уведомили о том, что подходящий отрывок из фильма уже в пути и он прибудет со дня на день. Он так никогда и не был получен.

Ранее в Лос-Анджелесе был подвергнут проверке кусок пленки. Оказалось, что он соответствует нужным показателям, но это был всего лишь кусок пленки с начальными кадрами без изображения, а такой отрывок можно было взять из любого старого фильма.

Поэтому эта проверка не имела никакого значения, так как не позволяла определить подлинность сцены «вскрытия пришельца». Как сообщил Амато, «Кодак» был готов работать хотя бы с двумя кадрами. При этом ущерб для пленки был бы минимальным: всего лишь по небольшому проколу в одном из кадров. Такое повреждение было бы невелико, особенно, если сравнить его с возросшей ценностью пленки после подтверждения ее подлинности. (В 16-миллиметровом фильме продолжительность одного кадра составляет 1/24 долю секунды, или менее 1/25000-й доли от продолжительности всего фильма.)

Представители «Кодака» указывали на то, что так как химический состав производимой фирмой пленки изменился с годами, то приблизительное время производства данного отрывка пленки можно определить, установив ее точную химическую формулу и сравнив с соответствующими данными за различные годы. Так как «Кодак» никогда не разглашает химического состава своей пленки, то любые экспертизы, которые проводились бы лабораториями других фирм, не имели бы значительной ценности. Любая пленка, которая была бы получена «Кодаком» для проверки, была бы возвращена через две недели целой и невредимой (за исключением небольшого прокола в одном кадре).

Хотя «Кодак» проявлял терпение и готовность к сотрудничеству, ни одного кусочка пленки так и не появилось. Но даже если такое случилось бы и анализ подтвердил бы, что пленка 1947 года, то все равно это еще не свидетельствовало бы о том, что фильм запечатлел подлинную процедуру вскрытия пришельцев. Во-первых, кинопленка могла быть 1947 года, а съемка была произведена на ней много позже с соблюдением необходимых мер предосторожности; во-вторых, фильм мог быть снят на подлинной пленке и снят во время происшествия в Росуэлле, но он изображал не процедуру вскрытия пришельца, а какой-то спецэффект, как подозревают некоторые мастера этого дела, видевшие фильм. Хотя в те годы мастера спецэффектов вряд ли могли создавать подобные существа, этого нельзя исключить. В то же время тогда для создания подобного фильма потребовалось бы значительно меньше людей, а поэтому существенно уменьшалась вероятность того, что сведения о том, что происходило на самом деле, просочились бы за пределы узкого круга участников фабрикации.

Наконец, нам дали кусочек пленки, которая соответствовала тому времени, но не имела решительно никакого отношения к изображениям в фильме. Кадры запечатлели военного или военно-морского офицера в пилотке. Когда мы спросили об этом Сантилли, то он лишь ответил, что его подвел «немецкий коллекционер», богач, который хранит у себя оригинал фильма. Очевидно, коллекционеру надоели просьбы предоставить кусочки «его фильма», поэтому он послал отрезок пленки, но, как оказалось, совершенно непригодный для проведения экспертизы. По словам Сантилли, это был человек, ревниво хранящий ради личного удовольствия кусочек фильма, за приобретение которого он заплатил солидную сумму денег. Это было мало похоже на правду, и, как оказалось, коллекционер совершенно не интересовался летающими тарелками. Если он и коллекционировал что-нибудь, то его коллекция состояла не из редких, дорогостоящих и сомнительных фильмов про мертвых пришельцев.

Его звали Фолькер Шпильберг, когда-то он был деловым партнером Сантилли и занимался в Германии коммерцией в сфере музыки и видео. Шпильберг живет в Австрии, но у него есть небольшая контора в Гамбурге. В ходе небольшого интервью в прямом эфире для французского канала ТФ-1, переданного 23 октября 1995 года, Сантилли снова задали вопрос об оригинальной пленке и он снова сослался на то, что она ушла из его рук. До этой передачи сотрудники ТФ-1 провели журналистское расследование, выясняя личность «частного коллекционера», и заранее отсняли фильм, в котором показали маленькую контору Шпильберга в Гамбурге и квартиру в Австрии, где его фамилию можно увидеть на дверной табличке возле звонка.

Показав этот репортаж, ведущий ТФ-1 объявил, что Шпильберг не является коллекционером фильмов. Рей Сантилли разволновался и обвинил ТФ-1 в нарушении соглашения о том, чтобы сохранить некоторые стороны дела в тайне. Тогда ведущий Жак Прадель заметил, что Сантилли не выполнил свое обещание представить вырезки из оригинальной пленки. В программе также были использованы отрывки из записи телефонного разговора от 28 сентября 1995 года между сотрудником ТФ-1 Николем Мейлардом и неуловимым Шпильбергом. Мейлард обратил внимание Шпильберга на огромное значение, которое имеет оригинальная пленка, находящаяся в его распоряжении. Он попросил его оказать ему помощь и предоставить отрывок пленки для анализа. Вот запись того, что ответил Шпильберг: «Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я — коллекционер. Я хочу, чтобы меня не вовлекали в это дело. Я не хочу ни с кем связываться по этому вопросу, потому что это мое личное дело… Говоря просто: меня это не интересует. Видите ли, все это дело меня не касается, я так решил. У меня есть мои убеждения и все. Я получил то, что хотел. Я доволен и все. Что я собираюсь с этим делать? Насколько я знаю, я владею всеми роликами фильма. Подлинный он или нет, это не мне судить, но я считаю, что да. Я не хочу поддерживать какую-нибудь вшивую телевизионную компанию или радиостанцию в этом вопросе, нет! Послушайте, я сделал свое дело и я могу вам сказать, что я доволен! Я получил то, что хотел, и все! Я не лез из кожи вон, чтобы попасть в эфир или на страницы газет — и все это в мировом масштабе. Во всяком случае мне это не нравится, но это — другая история, мне приходится с этим мириться. Я должен признать, что уже поздно это остановить, но, нет, я хотел бы, если позволите мне это сказать вам, чтобы меня оставили в покое, ладно?..»

Хотя Шпильберг, как и кинодива Гарбо, требовал уединения, тон, которым он выражал свое желание, немного отличался от того, к которому прибегала звезда экрана и сцены, просившая избавить ее от внимания. Когда французский ведущий предположил, что, дав побольше информации, его собеседник мог бы принести пользу обществу в целом, а также зрителям телепрограммы, Шпильберг не пожелал демонстрировать свое расположение к людям: «Нет! нет! Я так не думаю. У меня совсем другое мнение. Пошел к чёрту весь мир! Я хочу сказать, что в мире много эгоизма, и я такой же…»

Хотя Сантилли был чрезвычайно уклончив, объясняя роль Шпильберга в этой драматической истории, он никогда не отрицал, что у них существуют деловые отношения в сфере музыки. Сантилли ухитрялся избегать объяснений, каким образом эти отношения таинственным образом превратились в связи, основанные на преданности друг другу и одержимости желанием сохранить тайну куска черно-белой пленки. При этом достоверность этой пленки никем не была подтверждена, а финансовая стоимость ограничена, но, в случае если бы она оказалась подлинной, ее ценность не имела бы границ. Неизбежно возникало подозрение в том, что в этом партнерстве, скрепленном общим интересом к пленке, было нечто странное.