Брошенные машины - Джефф Нун

Луна была как обещание, которого не могли утаить даже плотные облака. Поднялся холодный ветер. Народу на пляже теперь стало меньше. Павлина на месте не было. Его вообще нигде не было. Море плескалось и шевелилось во тьме, и все же, когда я поднималась на набережную, у меня на душе было спокойно. Эта ночь не закончится, пока я не закончу её сама. Потому что иначе нельзя.

Я дошла до дома Коула. Вот его окна, на верхнем этаже. Одно окно, где балкон. Освещённое бледным лиловым светом. И там, в окне, был человек. Он открыл дверь и вышел на балкон. Я видела только тёмный силуэт. Свет замигал.

Было поздно; люди уже расходились по домам и отелям. В одиночестве или наоборот.

Я перешла через дорогу, подошла к двери в подъезд. Там внутри, за стеклянной панелью, был все тот же охранник. Теперь он сидел за столом. Табличка с карточкой рядом с квартирой G была подсвечена, и там было имя. Большими красными буквами. КОУЛ. Я нажала на кнопку.

— А Коул дома? Томас Коул?

— Кто там?

— Марлин Мур. Я по поводу…

— Секунду.

Вот так все просто. Домофон запищал, и замок на двери открылся. Когда я вошла, охранник поднялся из-за стола. Теперь он был совершенно другим. Совершенно другим человеком. Без маски. Живое лицо, отражавшее чувства. Голос — нечленораздельное бормотание. Я спросила, все ли с ним в порядке, и он забился в угол, совершая какие-то странные пассы руками. Да, мы друг друга уже не поймём.

Коротенький коридор вёл к лифту. Лифт был только один. Чёрная коробка. Я вошла в черноту. Стены и потолок в лифте были зеркальными, но теперь все зеркала закрасили. Кто-то нацарапал на краске ногтем непонятный узор из ломаных линий. Там были и другие надписи и рисунки. Ногтями, ножом. Буквы, слова, номера, непристойности. Женское тело в разрезе. И сквозь это безумие ко мне пробивается слово. Всего одно слово. Имя. Имя девочки.

Я нажала на кнопку верхнего этажа.

Вверх, сквозь колышущиеся травинки, сквозь солнечный свет. Лифт едет вверх. Сквозь волны света, луга, облачка потревоженной пыльцы. Сквозь хрустальные ноты какой-то мелодии, вверх. Сквозь тёплое дыхание ветра, когда птица однажды задела меня крылом — ещё в детстве, когда я стояла на выступе на холме. Яркий свет солнца. Лифт едет вверх. Неровное, рваное освещение. Лампочка под потолком постоянно мигает. Моё отражение проглядывает сквозь царапины в чёрной краске. Воспоминания. Отдалённость мерцающих звёзд, вмёрзших в лёд на застывшем озере. Теперь я вспомнила. Ладонь, вжатая в лёд. Ожог. Вверх. В этой хрупкой машине, что заключает меня в себе. Везёт меня вверх. Лампочка под потолком постоянно мигает. Сквозь солнечный свет, лунный свет, лунно-жёлтые лучи фар. Наплыв непрошеных мыслей. До мельчайших деталей. Как папа садится к кому-то в машину и уезжает, в ту ночь, в ту холодную зимнюю ночь. Его слова, что срывались с губ облачками пара. Теперь я вспомнила. Вплоть до формы, которую приняло это облачко. Куда он ушёл, куда? Вверх, лифт везёт меня вверх, сквозь голоса, затенённое содержимое рта, язык, способный заговорить, только если его обмакнуть в чернила. Я вижу себя ещё в школе, как я исписываю все тетрадки бесконечными строчками слов; всё, что будет со мной потом, день за днём. Лифт едет вверх. Сквозь шёпот истории, этой истории, что теперь заключает меня в себе. Она везёт меня вверх, в фотографии. Вверх, в сад. Наконец этот сад. Девочка с сияющими глазами. Глаза разного цвета, коричневый и голубой. Отвернулись. Смотрят в камеру. Анджела. Теперь я вспомнила, мы играли в игру. В слова. Мгновение, когда объектив захватил её, её улыбку. Это коротенькое мгновение. Мы играли в игру. Я и забыла. Вверх. Лифт едет вверх. Сквозь солнечный свет, звёздный свет, лунный свет, отблески фар, огни, мерцающие в голове, свечение глаз, сияние. Словесный свет. Солнечный зайчик на объективе, а потом моя дочь опять поворачивается ко мне. Её голос, найденное ею слово…

Двери лифта со вздохом открылись. Я вышла на крошечную площадку. Квартира G располагалась прямо напротив лифта, дверь была чуть приоткрыта. Я толкнула её, вошла в прихожую. На стене напротив двери висели пальто, и там, в темноте среди складок ткани, внизу, поблёскивали два глаза. Они смотрели на меня. Это был мальчик, совсем маленький мальчик, лет пяти или шести. Он выбрался из-под пальто и шагнул мне на встречу.

— Ты меня не заметила? Я спрятался.

— Нет.

Он улыбнулся, светло и открыто.

— Меня Алекс зовут. А тебя?

— Марлин.

Он протянул мне руку. Я заметила у него на ладони какие-то надписи, поблекшие тени слов. Мальчик провёл меня по коридору в кухню. Там был беспорядок: в раковине громоздилась гора грязной посуды, на разделочном столике стояли тарелки с какой-то едой, которая уже начала портиться, на полу разлилось что-то липкое и противное, и в этой луже копошились мухи. За столом сидела женщина, курила сигарету. Мальчик тоже уселся за стол, рядом с женщиной. Открыл какую-то книгу и начал читать. Женщина безучастно смотрела в пространство. Я её сразу узнала, хотя ещё не успела толком разглядеть. Это была та самая женщина, которую я видела на пляже и за которой пошла в туннель под дорогой. Мы с ней были немного похожи — но только немного. А так я даже не знаю, почему и зачем я тогда бросилась следом за ней.

Женщина налила себе выпить и только потом подняла глаза и повернула ко мне своё усталое, измождённое лицо. Теперь я заметила, что у неё подбит один глаз. Багровый синяк. У неё на шее по-прежнему была цепочка с двумя бусинами. Я пока не поняла, что со мной происходит и к чему всё идёт, но оно началось там и тогда, в тёмном туннеле. Когда эта женщина протянула мне руку. Когда мы прикоснулись друг к другу.

— Мне нужен…

— Я знаю, кто тебе нужен. — Она отпила вина, и оно потекло у неё по подбородку. Она нахмурилась, а потом указала кивком на ещё одну дверь. — Он тебя ждёт.

— А разве Коул знает…

— В той комнате.

Я подошла к двери. Там, внутри, горел свет. Бледный мерцающий свет — лиловый. Он как будто струился по мебели мягкими складками. И у этого света был запах, сладкий химический привкус. Я столкнулась с такой концентрацией в первый раз. Голова закружилась. Мне показалось, что я сейчас упаду в обморок. По коже как будто прошёл электрический ток. Я застыла в дверях, не в силах сдвинуться с места. Прямо напротив двери было большое, во всю стену, окно. Выход на балкон с видом на тёмное море. Луна по-прежнему не упускала меня из виду, следила за мной повсюду. Пока я поднималась в квартиру, начался дождь. Капли были как мелкие пятнышки на стекле. На балконе стоял человек. Сгорбленная фигура. Ещё один маленький мальчик сидел за журнальным столиком и внимательно изучал шахматную доску с расставленными фигурами. Ни человек на балконе, ни мальчик не обернулись ко мне.