Шантаж от Версаче - Татьяна Гармаш-Роффе

– Есть такой синтетический наркотик, он был произведен во Франции в начале 60-х годов как лекарство – сильное успокоительное средство… Теперь он вошел в список запрещенных к производству наркотических веществ. Им пользуются насильники – жертва ничего не помнит об изнасиловании… Во Франции его окрестили «сексуальный грабитель».

– Вот это да! Ты точно знаешь?

– Имел дело с одним таким… Литературу почитал, справки в криминальных лабораториях навел, поднаторел. Новое поколение наркотиков – как и лекарств, кстати, – имеет узко целевое назначение, способно влиять избирательно на разные функции организма…

– Ты меня потряс, Реми! Это гениально, «сексуальный грабитель»! И если твоя догадка правильна… Ты понимаешь, куда это нас ведет?

– Не очень. Укол, отшибающий память, почти профессионально поставленная порносцена… Странный вид развлечения, скажу я тебе. Тимур явно был извращенцем!

– Думай, друг француз, думай! Запись на видеокассету !

– Тимур развлекался просмотром – он явно любитель этого жанра, у него порнухи навалом. Может, и в компании показывал, гостям перед банькой…

– Да нет же! Шантажировал!

– С чего ты взял? – удивился Реми. – Как можно шантажировать сценой насилия? С таким «компроматом» сам загремишь в тюрьму!

Кис задумался. Действительно, кассету со сценой изнасилования не предъявишь… Но он чувствовал, что он на верном пути. Он был уверен, что нащупал важную деталь, которая должна пролить свет на личность и деятельность Тимура, он знал, что подобрался к чему-то важному…

– Знаешь что? Завтра съездим на дачу и произведем там обыск. Я уверен, что мы там найдем немало других наркотиков – Тимурка, конечно, из Узбекистана возил, но и из Европы тоже мог: он много летал и в Швейцарии, в частности, не раз бывал… А там, слыхал я, немало этой дряни производится. Да и у нас есть у кого купить, если припечет… Понимаешь, тут проглядывается целый ассортимент наркотиков для разных случаев жизни: мы уже видели «правдивый», который вкололи Ксюше Борис с Валентином, теперь мы с тобой наткнулись на «забывчивый», то есть «сексуальный грабитель», – почему бы там не быть еще и какому-нибудь возбуждающему? Я сразу о нем подумал, и уверяю тебя, не случайно, не зря эта мысль изволила посетить мою голову! Какой-нибудь наркотик, раскрепощающий сексуальную энергию, на базе кокаина, к примеру… Или героина? Он тоже в этом деле способствует, а? Сам говоришь, наркотики теперь все узкоспециализированные!

– «Экстази», к примеру.

– Вроде как в экстаз приводит?

– Типа того.

– Ну, тогда все становится на свои места!

– Сначала «забывчивый», потом возбуждающий, потом – «камера, мотор, поехали»?

– Именно! – Кис потер руки от удовольствия. – И в результате кассеточка, на которой барышня млеет от удовольствия в руках белого и черного юношей, а они имеют ее вдоль и поперек… А дальше – «Не желаете ли посмотреть кое-что? Вот тут у нас зафиксировано, как вы с нашей прислугой развлекаетесь? Ах, не помните? Пить надо меньше, девушка… А не хотите ли, чтобы эту кассетку вашему супругу показали? Или, допустим, вашим конкурентам? Уж они-то найдут ей применение! Ах, не хотите? Тогда сделайте то-то и то-то, как вам будет велено». Не слабо?

– Хм… Если ты прав…

– Я прав, Реми, прав!

– А зачем им при этом «сексуальный грабитель»? Под действием возбуждающих средств сцена и так выглядит как добровольное участие…

– Да нет же! Если барышня из нашего примера все помнит – то ведь тут же начнет суетиться, пытаться кассетку выкупить или выкрасть, а то и от свидетелей избавиться! А так она ни сном ни духом – до тех самых пор, пока шантажисту не понадобится этот компроматик в ход пустить: ба, какая пренеприятнейшая неожиданность! А меры принимать – поздно!

– И все же не пойму до конца… Что можно заставить сделать женщину путем подобного шантажа?

– Ну, смотри, – вдохновенно начал развивать Кис, – смотри: допустим, дамочка занимается политикой или бизнесом, у всех на виду. Пригрози отдать такую порнушку с ее участием в руки конкурентов или политических противников – уж те постараются оповестить как можно более широкую публику, правда? А ей это вовсе не с руки. И политическая или финансовая дамочка начинает работать на шантажиста – денежки проводить, документики подписывать, счета открывать, предприятия создавать – много чего, Реми! На что ее власть простирается – то и сделает!

Далее, допустим, дамочка сама ничего собой не представляет, зато ее супруг – человек заметный. Что она может? Да многое! На супруга повлиять в важных решениях, секреты его выдать, бумажки его откопировать… Сечешь? Или строгому политическому папашке, толкающему речи с трибун о нравственности, в руки: гляньте, как дочурка развлекается! А не хотите ли, чтобы вся Москва узнала? А вся страна по телевидению? У нас тут года два назад прошла кассетка – министр голенький в бане с девочками. Назавтра же слетел! Кто ж захочет, чтобы любимое грешное чадо так засветилось? Вот и начнут уважаемые люди крутиться, чтобы изо всех сил остаться уважаемыми, не подмочить репутацию, сохранить имидж… И все, друг мой Реми, все до одного стройными рядами отправятся плясать под дуду шантажиста! Причем шантажист не простой, не какой-то там человечишка, которого можно тихо убрать за умеренную плату, – шантажистом должна выступать мафиозная структура! Уж не знаю, какая именно, но явно та, которую представляют нашему благосклонному вниманию «культурные люди», Борис с Валентином…

– Тогда… – задумчиво проговорил Реми. – Уж если министр на следующий день слетел… Тогда и Барбара должна быть задействована: для мужской части!

Кис шумно хлопнул Реми по плечу.

– Я тебе уже говорил, что ты гений? Нет еще? Грубое упущение с моей стороны. Исправляюсь: ты гений! Ты сто раз прав! Мужичок, особенно политический, – а сейчас чуть не все, кто деньги имеет, в политику лезут, – в штаны со страху наложит, увидев такие кадры. Он ведь с трибун врет, жене врет, избирателям врет! А тут этакая чудненькая фотка на память… Слушай, Реми, а в бане нет камеры?

– Есть.

– Если Тимур еще и в бане записывал!.. – мечтательно проговорил Кис. – Представляешь, с девочками? Это же целый видеобукет получается! Уже есть с чем шантажисту в гости на день рождения пойти!

– Я тебе уже говорил, что ты гений? – смеясь, спросил Реми. – Нет еще? Грубое упущение с моей стороны…

– Вот оно, дело жизни Тимура! – Кис вдохновенно вскинул руки и, зажмурив глаза от удовольствия, немного постоял так. – Я гений, говоришь? – приоткрыл он один глаз. – Гений, конечно, – кивнул он, опустил руки и открыл второй глаз. – Мы с тобой – оба гении. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что ты нашел?

– И что я нашел?

– «Бомбу»! Тот самый компромат, который Тимур приготовил в подарок своим хозяевам! И о котором они до сих пор ничего не знают, кроме слова «бомба»!

Реми отодвинул от себя тарелку. Выходит, тогда они и Ксюшу собирались заснять на видеопленку… и потом ее шантажировать?.. Но, бог мой, зачем?!

Жизнерадостный Кис полез к нему чокаться водкой.

– За гениев сыскного дела! – провозгласил он.

Реми осмотрелся по сторонам, потом зачем-то заглянул под стол.

– Что ты ищешь? – настороженно спросил Кис.

– Ну, если я бомбу нашел, она должна где-то лежать?

– ?

– А если она нигде не лежит, значит, ни я, ни ты пока ничего не нашли… Ни бомбу, ни компромат.

– Ну вот, пессимист, все настроение испортил.

Саша слишком поздно поняла, какую ловушку ей уготовил Тимур.

Сначала закружилась и поехала голова, тронулись все вещи в комнате, будто она опоздала на поезд и осталась стоять на перроне вокзала, охваченная слабостью и негой, а они помчались куда-то, набирая ход, и Саше даже захотелось помахать им вслед веселым и пьяным жестом…

Потом вдруг вещи вернулись на свои места, а ею овладела странная невесомость, словно на сей раз она собралась покинуть их, но уже по воздуху, оторвавшись от кресла и воспарив вверх, под потолок, под крышу, в небо…

Но и ее тело скоро вернулось на место, и все, казалось, затихло – в ней и вокруг нее…

Как вдруг что-то сдвинулось внутри. Словно тяжелая, плотная глыба попробовала оторваться, как айсберг, от бесконечной ледовой тверди… Еще одно странное, судорожное движение, от которого вздрогнули все ее внутренности, и наконец глыба пошла!

Саше показалось, что она умирает. Тяжелая, как скала, обжигающая, как лед, глыба продиралась сквозь ее чрево, перла вверх, подступала к легким, сжимала горло, душила. Кровь рванула в сосуды, глаза едва не выскочили из орбит, и Саша прошептала: «Ты меня отравил…»

И подумала: «И никто, никто меня не спасет. Я умираю…»

Ей показалось, что она теряет сознание. Ей показалось, что Тимур гладит ее руку и что-то ей говорит. Она не понимала, что именно, слова доносились издалека, Саша оставляла эту жизнь, она ее покидала, и больше не имело значения, кто и что может сказать: ни друзья, ни враги, ни те, кого она любила, ни те, кого ненавидела…