Профессиональный некромант. Мэтр на свободе - Александра Лисина

Чертить вокруг глыбы дополнительный защитный круг мне не понадобилось – я давно высек его на полу, чтобы не мучиться всякий раз, когда потребуется создать очередную трансформу. Все необходимые руны я также давно нанес. Каменный мешок, в который я заключил средоточие своих сил, был надежно защищен от любых воздействий. Жертва готова. Оставалось лишь прочитать нужное заклинание, вытащить нужную душу, а затем активировать целительный артефакт.

Подойдя к алтарю, я скинул мешающую мантию, закатал рукава рубахи и посмотрел на проступившие на ногтях руны. Второй раз за вечер… Эх, многовато. Ну да ничего, лишняя практика еще никому не вредила.

Рассудив, что игра стоит свеч, я погрузил в мертвое тело одну руку, нащупывая под ребрами неподвижное сердце. Сдавил его пальцами, вонзая в податливую плоть ногти и одновременно напитывая их силой от печати. Затем раздраженно откинул в сторону кусок одежды, некстати загородившей обзор, начал бормотать заклинание, но, неожиданно обнаружив на трупе нечто неправильное, на середине предложения замер и сочно выругался: лежащее передо мной тело оказалось женским.

В холле, на стареньком диване, подвинутом к камину, сидели двое насмов. Один, морщась, разминал недавно приросшую руку и пытался вернуть пальцам былую подвижность. Второй осторожно ощупывал забинтованную голову, доверив себя заботе Лиш. Третий убийца, прихрамывая, бродил возле шкафа, пытаясь в полутьме рассмотреть названия стоящих там книг. А последний нахально развалился в моем кресле и невидящим взглядом смотрел в огонь, при этом рассеянно поглаживая лежащую у него на коленях белую кошку.

При моем появлении Мявка приподняла голову, разлегшийся возле двери Гавкач, ставший за эту ночь еще массивнее и страшнее, тихонько рыкнул, а стерегущие кухню котята прыснули под диван, пока я не успел их заметить. Остальных не было видно, но я точно знал, что моя нежить где-то рядом – без присмотра опасных гостей они бы не оставили. И если вечно голодный Жрака еще мог себе позволить погулять снаружи – доесть поверженных врагов, то остальные непременно пасутся поблизости.

Насмы на звук шагов одновременно повернули головы и смерили меня напряженными взглядами. Правда, при виде болтающейся у меня на плече ноши их лица дрогнули, а в глазах мелькнуло изумление, однако бесшумно появившаяся Зубища заставила их сдержать эмоции.

– Светает, – хмуро пробурчал я, бесцеремонно сбрасывая на диван безвольно обмякшую насмешницу.

Хорошо, что она отощала за ночь и высохла почти до костей, иначе тащить ее сюда пришлось бы волоком, как свиную тушу. Но зато она дышала. И раны на ее теле полностью закрылись, осталось лишь несколько безобразных шрамов в тех местах, где пришлось накладывать швы.

– Забирайте своего… воспитанника и проваливайте. Вас не должны видеть.

Поднявшаяся с дивана парочка и стоявший возле шкафа наемник неуверенно помялись и покосились на командира. Но тот без тени сомнений кивнул. Тогда они без возражений подхватили с дивана беспамятную девчонку и без единого звука направились к выходу.

– К арке, – так же хмуро бросил я им в спины. – Сил у вас сейчас кот наплакал – через иное не уйдете.

Словно подтверждая мои слова, с порога внушительно рыкнул Гавкач, отчего стоящие на камине бутылки жалобно задребезжали. Насмы, не оборачиваясь, свернули и, обойдя стороной насмешливо скалящегося пса, все так же молча ушли.

Командир, аккуратно переложив на подлокотник сыто жмурящуюся кошку, поднялся и ненадолго замер у камина, всматриваясь в мое лицо. Какое-то время молчал, будто надеялся услышать пламенную речь, но не дождался. Шагнул было к выходу – перебитые ноги, похоже, его уже не беспокоили, но обернулся и тихо сказал:

– Мое имя Лог, Невзун. Я тебе обязан.

– Расплатишься, не сомневайся, – неприязненно буркнул я, занимая освободившееся место в кресле. – Но со звездой разбирайся сам. И девчонке сам объясняй, почему одна ее грудь стала выше другой после того, как мне пришлось наложить швы.

Убийца медленно качнулся с пяток на носки.

– Хисса поймет. Она способная ученица.

– Главное, чтоб башку тебе не снесла, когда выяснится, из-за кого она заполучила такое уродство.

Насм непонимающе нахмурился.

– Мне показалось или ты не рад, что обзавелся должниками? Ты ведь этого хотел? На это рассчитывал, когда медлил с оракулом?

Я фыркнул.

– Должником я тебя собирался сделать иначе. И позже. Но ты, как всегда, поспешил. И такой план мне поломал, сволочь!

По губам убийцы скользнула легкая улыбка.

– Мне жаль. Тщательно продуманный и красиво исполненный план – гордость своего создателя. Но к чему переживать, если все равно вышло так, как ты хотел?

– Много ты понимаешь, – буркнул я, отодвинув урчащую кошку в сторону.

– Ты ведь искал демона и заранее подготовился. Накопители, круг… ты думал об этом давно, Невзун. И не говори, что я не прав.

– Это был самый быстрый способ наполнить темный алтарь, – неохотно признал я. – Но при этом самый шумный и рискованный.

Насм пожал плечами.

– Какая разница, если все удалось?

– Не люблю экспромтов, – мрачно сообщил ему я. – Слишком много неучтенных факторов, скользких моментов, возможностей ошибиться. Разве ты не заметил, что сегодня все висело на волоске. Один просчет, и все усилия пошли бы прахом!

– Но ты же не ошибся, – резонно возразил он. – Значит, я правильно тебе поверил. Все обошлось, все живы, а ты получил то, что хотел. О чем еще спорить?

– Не о чем, – тяжело вздохнул я, подумав о Ниче, и встряхнулся. – Лучше займись теми светлыми, что остались в святилище.

– Что я должен сделать? – моментально подобрался насм.

– Вернись в подземелье, – велел я. – Оставь там маячок. Пусть их найдут побыстрее.

– Их и так найдут – появление демона в такой близости от столицы не могло остаться незамеченным. Может, сопляков убрать, пока они не проболтались? Ты ведь не хотел бы, чтобы ректор узнал о твоем участии в этом деле?

Я только отмахнулся.

– После очищения они соображают не больше, чем трехмесячные младенцы: сконцентрированный амулетом свет выжигает в человеке любую скверну – тайные помыслы, желания, надежды, сомнения, страхи… все, что хоть как-то запятнало душу. Вместе с памятью. Он не ведает разницы между реальным и задуманным, не отличает тьмы от обычной тени. Свет безжалостен, суров и прямолинеен, поэтому уничтожает все без разбору. Раз и навсегда. Сопляки для нас больше неопасны – даже архимаг не сумеет их прочесть. Скорее всего, недоумков отправят в приют для душевнобольных или с соболезнованиями вернут семьям, сославшись на несчастный случай.