Дай пять - Джанет Иванович

С правой стороны колесо Шемпски приперло оградительным сооружением. Я увидела, как дверь машины открылась. Шемпски намеревался дезертировать. Я выскочила из машины и бросилась бежать по мостовой. За мной кинулся Фахид. А следом Бабуля. 

Шемпски проталкивался через зону регистрации, уклоняясь от родителей с детьми и сумками. На мгновение я его потеряла в толпе, а потом вдруг обнаружила прямо перед собой. Я припустила во всю прыть, безжалостно распихивая народ, попадавшийся на пути. Когда я почти наступала ему на пятки, я сделала стремительный рывок и схватила его за пиджак. Через полсекунды после меня с другой стороны Шемпски схватил Фахид, и мы все трое повалились на землю. Немного побарахтались, но Шемпски не был силен в драке. 

Мы с Фахидом пригвоздили его к земле, когда доковыляла  Бабуля, шлепая  теннисными туфлями. В руке у нее был пистолет, а на локтях висели две сумки. 

- Тебе не следует оставлять сумку в машине, - пожурила она. – Тебе нужен пистолет? 

- Нет, - сказала я ей – Пистолет убери и дай мне наручники. 

Она пошарила в моей сумке, нашла наручники, вручила их мне, а я застегнула их на Шемпски. 

Мы с Фахидом встали на ноги, изобразили «дай пять» и поддернули ширинки. А Бабуля с Фахидом сотворили руками что-то такое сложное, чему мне ввек не научиться. 

*    *    *    *    * 

Константин Стива стоял у входа в выставочном зале и зорко наблюдал за гробом в дальнем углу помещения. В изголовье гроба бабуля Мазур и Мейбл принимали соболезнования, при этом извиняясь. 

- Мы сожалеем, - говорила бабуля Мазур миссис Патуччи. – Нам пришлось выставить гроб закрытым, учитывая, что Фред пролежал в земле две недели, прежде чем мы его нашли. Черви съели большую часть его лица. 

- Жалость-то какая, - посетовала миссис Патуччи. – Когда не увидел покойника, как будто чего-то не хватает. 

- Я чувствую в точности то же самое, - согласилась Бабуля. – Но Стива ничего не мог с ним сделать, и не позволил бы нам держать открытой крышку. 

Миссис Патуччи повернулась и взглянула на Стиву. Стива слегка кивнул в знак симпатии и улыбнулся. 

- Ох уж этот Стива, - произнесла миссис Патуччи. 

- Ага, он следит за нами, аки коршун, - поддакнула Бабуля. 

Аллен Шемпски похоронил Фреда в неглубокой могиле в маленькой рощице напротив кладбища животных на Клокер-роуд. Он заявил, что застрелил Фреда случайно, во что трудно было поверить, поскольку пуля попала прямо между глаз дяди Фреда. 

Дядю Фреда эксгумировали утром в пятницу, вскрытие проводили в понедельник, а сегодня была среда, и его выставили на вечерние смотрины. Мейбл казалась довольной собой, дядя Фред был бы доволен, что собрал такую толпу, поэтому я полагала, что все вышло замечательно. 

Я стояла в задней части зала с одной стороны двери, считая минутки, когда можно будет улизнуть. И старалась быть незаметной, насколько возможно, уставившись в ковер и не встревая в разговоры о дяде Фреде или Шемпски. 

В поле моего зрения возникла пара мотоциклетных ботинок. Они прилагались к ногам, обтянутым джинсами «левайз». Эти ноги мне были очень хорошо знакомы. 

- Привет, Горячая Штучка, - поздоровался Морелли. – Развлекаешься? 

- Ага. Люблю смотрины. Там «Рейнджеры» играют с Питтсбургом, но разве же это сравнится с какими-нибудь смотринами. Сто лет не виделись. 

- Да с тех пор, как ты, полностью одетая, впала в кому в моей спальне. 

- Но полностью одетой я не проснулась. 

- Ты заметила. 

Я почувствовала, как жар бросился мне в лицо. 

- Полагаю, ты был занят. 

- Пришлось заканчивать дела с казначейством. Они вызвали Вито в Вашингтон, а Вито захотел, чтобы с ним поехал я. Сегодня только вернулся. 

- Я поймала Шемпски. 

Это вызвало улыбку. 

- Слышал. Мои поздравления. 

- Я все еще не понимаю, почему он чувствовал необходимость убивать людей. Почему бы просто не заниматься своими банкирскими делишками, открывая людям счета? 

- Ему полагалось переводить деньги через банк на Каймановы острова и заводить счета, свободные от сборов. Беда в том, что Шемпски воровал у воров. Когда Шемпски и Керли запаниковали и захотели забрать свои деньги, то денег там  не оказалось. 

Про это мне Шемпски не поведал. 

- Почему Шемски просто не возвратил деньги? 

- Он провел их по рискованным вложениям, за которые не рассчитался. Думаю, это просто что-то, что уплыло от него, и дела оборачивались все хуже и хуже, пока, наконец, все не стало настолько плохо, что вышло из-под контроля. К тому же была еще парочка банковских нарушений. Шемпски знал, что это были грязные деньги. 

Я почувствовала, как кто-то дышит мне в затылок. Морелли посмотрел на этого кого-то, вздохнув и изобразив отвращение. 

Это оказался Торчок. 

- Красивый воротничок, Солнышко, - сказал он. 

Его волосы были подстрижены и чисто вымыты, лицо свежевыбрито. Он надел водолазку, рубашку на пуговицах и коричневые слаксы. Если бы не его брови, я сроду бы его не узнала. 

- Что ты здесь делаешь? – спросила я. – Я думала, дело закончено. Разве тебе не нужно назад в Вашингтон? 

- Не все работники министерства финансов работают в Вашингтоне. Так уж вышло, что я парень из Джерси. – Он оглядел комнату. -  Я подумал, что тут может быть Лула, раз вы такие подруги. 

Я подняла бровь: 

- Лула? 

- Ага. Ну, понимаешь, такое впечатление, что она не прочь повеселиться. 

- Послушай, только потому, что она была проституткой… 

Он поднял руки: 

- Эй, ничего подобного. Мне она просто нравится и все. Я подумал, что она ничего. 

- Так позвони ей. 

- Думаешь, можно? Я имею в виду, а не повесит ли она трубку из-за тех дел с шинами? 

Я вытащила из сумки фломастер и написала номер Лулы на тыльной стороне ладони Торчка. 

- Попытай счастья. 

- А как насчет меня? – полюбопытствовал Морелли, когда Торчок ушел. – Я получу номер на руку? 

- У тебя столько телефонных номеров, что хватит до конца жизни. 

- Ты мне должна, -  напомнил Морелли. 

Дрожь возбуждения скользнула по моему животу. 

- Да, но я ведь не говорила, когда я расплачусь. 

- Теперь твой ход, - напомнил Морелли. 

Подобное я уже слышала прежде! 

Из конца зала мне помахала Бабуля. 

- Эй, - крикнула она, - подойди на минутку. 

- Я должна идти, - сообщила я Морелли. 

Он взял фломастер у меня из сумки и написал свой номер на тыльной стороне моей ладони. 

- Чао, - попрощался он и ушел. 

- Смотрины почти закончились, - заявила Бабуля. – Мы все отправляемся к Мейбл домой посмотреть на ее новую спальню и угоститься кофейным тортом. Ты хочешь поехать с нами? 

- Спасибо, но думаю, пропущу удовольствие. Увидимся завтра. 

- Спасибо за все, - поблагодарила меня Мейбл. – Мне гораздо больше понравилась новая мусорная компания, которую ты мне нашла. 

*    *    *    *    * 

 Я припарковала «бьюик» и улучила момент, чтобы полюбоваться ночью. Бодрящий воздух и черное беззвездное небо. Светился лишь мой дом. Пенсионеры смотрели телевизоры. Бомбисты и насильники исчезли, и в этой маленькой части Трентона вновь ощущались мир и спокойствие. Я прошла в вестибюль и отправилась к ящику забрать почту. Счет с кредитки, напоминание от дантиста, конверт от «Рейнджмен». В конверте лежал чек за шоферскую работу. К чеку прилагалась записка, написанная от руки Рейнжером. «Рад, что «линкольн» в целости и сохранности, но запирать его в гараже – чистое мошенничество». Я вспомнила его поцелуй и получила еще один из тех приступов мимолетной дрожи по животу. 

Я взбежала по лестнице, зашла в квартиру, закрыла на засов дверь и огляделась. Квартира сияла чистотой. Я провела выходные в уборке. Никаких тарелок на кухонной стойке. Никаких носков на полу. Клетка у Рекса была вычищена, и сосновые стружки пахли лесом. Во всем чувствовалось гостеприимство. И безопасность. И личное. И интимность. 

- Мне стоит пригласить кого-нибудь, - обратилась я к Рексу. – Во-первых, квартира такая чистая. То есть, как часто такое бывает, а? И ноги я побрила. А еще у меня то великолепное платье, которое я ни разу не надевала. 

Рекс подарил мне взгляд, который не оставлял никаких сомнений в том, что он точно знал, что же  мне нужно на самом деле. 

- Ладно, - согласилась. – Ну подумаешь, большое дело. Я взрослая женщина. И у меня взрослые желания. 

Я подумала снова о Рейнжере и попыталась представить, каков он в постели. А затем вспомнила о Джо. Каков он в постели, я точно знала. 

Вот же дилемма. 

Я взяла два листочка бумаги, написала на одном имя Джо, на другом – имя Рейнжера. Сунула бумажки в миску, закрыла глаза, помешала бумажки и вытащила одну из них. Пусть Господь рассудит, решила я. 

Я прочла имя и похрустела костяшками пальцев. Надеюсь, боженька знает, что делает. Я показала бумажку Рексу, тот неодобрительно посмотрел, поэтому я закрыла его клетку посудным полотенцем.