Мои калифорнийские ночи (СИ) - Джолос Анна

Дина наливает кофе и спешит удалиться под этим негодующим взглядом. А я начинаю раздражаться. С чего она взяла, что имеет право что-то предъявлять мне?

— Завтракать будешь? — предлагаю ей исключительно из вежливости.

— Думаю, обойдусь, — сухо чеканит она. — Зашла сказать, что ухожу.

— Понятно, — киваю я и сажусь, втягивая носом нереальный запах выпечки.

Она поворачивается, чтобы уйти, но берётся за ручку и вдруг замирает. Молчит, словно собирается что-то сказать мне, но обдумывает стОит ли… Я решаю облегчить ей задачу и сам нарушаю неприятную тишину.

— Тэми, послушай. Мы же не станем делать из этого событие? — думаю ей прекрасно понятно, что конкретно я имею ввиду.

Рыжая разворачивается и яростно сверлит меня своими глазищами. Определённо, она на грани. Того и гляди, разрыдается. Или вцепиться мне в морду. Одно из двух…

— Фостер, — встаю и подхожу к ней.

— Не надо, всё понятно, — шмыгает носом, вытирая подступившие слёзы.

— Слушай, мне правда жаль…

— Отлично! — зло смеётся. — Теперь тебе ещё и жаль!

Смотрит на меня с укором и неподдельным сожалением.

— Да, это так. Потому что мне искренне нечего тебе предложить.

— Какая честность, я тронута! — с притворным восхищением произносит она, пытаясь изобразить кривую улыбку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Уж извини, говорю, как есть.

— Зачем тогда Исайя? Зачем приехал ко мне домой? Пригласил в ресторан и привёз сюда? — шипит она, надвигаясь на меня словно разъярённая фурия. Никогда не видел Тэми Фостер в таком состоянии.

Я тяжело вздыхаю, касаясь пальцами виска. Ненавижу все эти разборки. Почему девушки так любят всё усложнять? Именно поэтому меня устраивают только свободные отношения. Без взаимных обязательств и претензий. Без нытья и задушевных бесед. Приятное времяпровождение и секс. Без громких обещаний и пустых надежд.

— Извиниться хотел, я уже говорил.

— Великолепно! — сарказма в её голосе хоть отбавляй. — Не смущает, что ты поступаешь со мной как мерзавец?

— Фостер, — теперь уже начинаю злиться я. — Тебя насильно никто не укладывал. Взрослая девочка уже, чтобы даже в угашенном состоянии понимать, что и с кем делаешь!

— Ну конечно! Как здорово всё у тебя звучит! Что называется, сама виновата! — орёт она, судорожно глотая воздух.

Щёки уже красные и мокрые от слёз. Тэми даже не пытается скрыть, что ей больно и неприятно.

— Мне правда жаль, что я не тормознул тебя. Я… был слишком пьян.

— Сделай одолжение, не продолжай! — зажмуривается словно от удара и понуро опускает голову. — Лучше бы ты не приезжал ко мне домой!

— Смит просила извиниться перед тобой. Я хотел, как лучше, а получилось, как всегда… Не держи на меня зла, Фостер.

— Смит просила, — повторяет она, и звучит это зло и пренебрежительно.

— Да, она переживала, что я тебя обидел.

— Тебе было плохо со мной сегодня ночью? — неожиданно «в лоб» спрашивает она и снова смотрит прямо в глаза. В её карих — такая боль, что мне становится не по себе. Знаю, что давно ей нравлюсь. И, положа руку на сердце, я не собирался спать с ней. Не прояви она настойчивость, мы точно обошлись бы без этого…

— Тэми, дело не в тебе. Я был в таком состоянии, что ни черта не помню даже, — честно признаюсь я, потому что не хочу ей лгать.

Она тяжело вздыхает, разворачивается и молча уходит, заставляя чувствовать себя самым последним дерьмом на свете. Отчасти, наверное, так и есть, но с другой стороны, всё ведь было по обоюдному согласию. У неё был выбор. И она предпочла совсем не тот вариант…

*********

Пару недель спустя Картер озабочен тем, что у Роуз день рождения. Целый день не отвечает на звонки, выбирая подарок, закупая цветы и шарики. Когда я вижу всё это в бэхе у Рида, мне становится прямо не по себе. По ходу, мы и впрямь теряем парня… Кажется, он капитально увлечён девчонкой. Это особенно заметно, когда Онил рядом. Он так смотрит на неё… Мне кажется, дело пахнет жареным. Влюбился Лерой. Хорошо это или плохо — пока не ясно. Они с ней совершенно разные: вспыльчивый парень с тяжёлым характером и ванильная домашняя девочка. Чем дальше, тем серьёзнее становятся их отношения, несмотря на то, что мать Роуз явно против. Картера всё это бесит, он не собирается скрываться и уж тем более с этим мириться. Чем всё закончится — один бог знает. Вряд ли чем-то хорошим…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В декабре накрывает какая-то депрессия. Всё надоело и всё раздражает: понижение температуры, бесконечные вечеринки, школа и навязчивые подружки. Какое-то странное состояние. Будто хочется всё кардинально поменять, а с чего начать ни черта не понятно. У Рида тоже настроение — дерьмо. Едем к нему домой, я напросился за компанию. Просто хочу увидеться с Дженнифер. Рядом с ней преображается даже самый отстойный день.

Всё-таки как она мне нравится! У Смит — классное чувство юмора, она всегда прямо в лоб заявляет то, что думает и абсолютно не зависит от чужого мнения. Упрямая, своенравная. Повезло Райану, такая девчонка досталась! Красивая, умная до чёртиков, да ещё и с характером! Потому, наверное, она так раздражает Брукса. Чересчур дикое сочетание!

А вот, кстати и она…

Рид паркуется у дома, вырубает музыку, и мы не спеша вылезаем из тачки. Совсем недалеко от дома стоит Дженнифер. В руках поводок, рядом Аксель, тот самый пёс, которого на машине сбила Тори. Смит разговаривает с каким-то мерзким толстяком, чья тарантайка преспокойненько стоит прямо посреди дороги. И похоже, что там назревает скандал…

Глава 31

Исайя

Даже отсюда вижу, что она чем-то не довольна. Хмурится, откидывая кудри со лба.

— Нет! — произносит довольно громко и качает головой.

Рядом, цепляясь за её руку, стоит младшая сестра Брукса. Она расстроена и напугана. Неопрятный мужчина в трениках начинает орать, и мы с Ридом, молча переглянувшись, направляемся туда.

— Дорогуша, да ты хоть знаешь во сколько мне обошёлся этот пёс?

— Я не верю вам, — стоит на своём Смит.

— Дженнифер, в чём дело? — интересуюсь, рассматривая её странного собеседника. У мужика — грязные слипшиеся волосы, лосняйщийся подбородок и огромный живот.

— Этот человек ехал мимо и стал утверждать, что Аксель — пёс, которого он потерял в парке, — ей явно не нравится такой расклад. Вся семья привыкла к этой собаке.

— Доказательства есть? — вмешивается Рид, засовывая руки в карманы.

— Так конечно! — хлопает себя по лбу этот простак.

Лезет в свою развалюху и пытается что-то достать. Смит морщится, глядя на его семейники, выглядывающие из-под застиранной футболки, на которой красуются свежие жирные пятна. Он, наконец, не без труда выныривает из авто, подходит к Риду и, брызгая слюной, тычет в телефон.

— Вот, видишь, братан, — показывает ему фотки. Листает одну за другой и поясняет. — У знакомых покупали, сбежал гад, когда это… гуляли мы с ним. У меня и это, паспорт есть собачинский, ветеринарный. Где-то.

— Отдай человеку собаку, Смит, — равнодушно произносит Рид.

— Да с чего бы? — возмущается она.

— С того, что это — действительно владелец.

Они испепеляют друг друга глазами.

— Владелец, говоришь? Хорош хозяин, который тушит бычки о свою собаку и лупит до такой степени, что трещина в ребре! — зло отвечает ему Смит.

— Ну что ты, конфетка! — дядька мотает головой, не признавая своей вины.

Смит открыто кривится от его «конфетки».

— Я не отдам вам собаку! — садится рядом с псом, который ведёт себя довольно странно. Он не рычит, не двигается и не лает. Просто стоит и смотрит на неопрятного толстяка. Шерсть — дыбом, спина слегка прогнута, а кончики купированных ушей приподняты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну нет, так не пойдёт. Мне что с полицией приезжать?

— Не забирайте Акселя, ну пожалуйста, — плачет младшая сестра Брукса, усаживаясь коленками на траву. — Дженнифер, не отдавай его!