Братья по крови. Книга первая (СИ) - Юрий Артемьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец он выдохся… Или сектор памяти на его жёстком диске отведённый под сегодняшнюю встречу оказался заполнен под завязку. Да и по времени мы с ним болтали уже несколько часов. За окном уже во всю властвовали сумерки.
— С Вами очень интересно беседовать, молодой человек! Если бы я не знал сколько Вам лет, то мог бы подумать, что мы ровесники…
«Да, нет, профессор… Я постарше Вас буду…»
— Надеюсь, что мы ещё с Вами встретимся?
— Конечно, профессор! Как только, так сразу… Если я Вам понадоблюсь, Вы знаете, где меня найти.
— В воскресенье не планируй ничего! Особенно на вторую половину дня! — кинул мне на прощание Васин, и забрав профессора покинул нас.
После такого плотного общения с безумным учёным, я чувствовал себя, как выжатый лимончик в стакане с уже остывшим, но ещё слегка тёплом чае.
Заснул я сразу… Лёшка пытался разбудить меня на ужин, но тщетно… Я проспал до утра…
Раннее утро. 15 июня. 1974 год.
Москва. Новогиреево.
Суббота. Я проснулся очень рано. Только-только первые лучи солнца стали проникать в окно сквозь неплотно прикрытые шторы, а я уже ни в одном глазу.
Лежу… В потолок гляжу…
Мысли мыслю и думы думаю.
Вот уже почти две недели мы с Лёшкой находимся в своих новых телах в этом новом для нас мире. А всё, чем мы занимались эти две недели не более, как мышиная возня… Ну, узнали, что этот мир только с виду похож на наш, а на самом деле абсолютно альтернативная ветвь развития истории. Ну и что? Мы так и не смогли определить цель своей дальнейшей жизни.
Я тщательнейшим образом проштудировал учебник истории за восьмой класс, и не нашёл никаких отклонений от той нашей прошлой истории. Но в этом учебнике история ещё не подошла близко к нашим временам. Мне пришла хорошая идея. Надо в первую очередь изучить учебники по новейшей истории. Сейчас на дворе семьдесят четвёртый. И в свежем учебнике, наверняка должны быть факты, которые могут прояснить ситуацию. А подробности потом можно и в подшивках газет посмотреть в библиотеке.
Ну а когда мне удастся расставить все точки над «И» и все закорючки над «Й», вот тогда и буду думать над тем, как жить и кем быть…
* * *
Чего я вру? Ведь это самое противное, что можно придумать: «Врать самому себе». А я себе вру. Постоянно ищу отмазку. Стараюсь дотянуть ситуацию до последнего, чтобы она либо решилась сама собой, либо подошла к такой черте, что решение уже становится явным, и другого уже и быть не может…
Бред… Фантастика для младших школьников. Попал в прошлое… И что? Срочно надо бежать к Сталину, Ленину или к Николаю с номером два… И давать всем ценные советы по управлению государством.
Тьфу! Противно даже об этом и думать. Это бред. Попробуйте рукой остановить литерные поезд, несущийся на всех парах! Даже если и удастся ухватиться этой самой рукой за какую-нибудь выступающую железяку, ничего не произойдёт… С поездом, конечно… Он, как шёл, так и будет идти себе дальше, громыхая по рельсам. «Ту-дук. Ту-дук, ту-дук.»
Зато руку на фиг с корнем оторвёт у того, кто попытается остановить летящий вперёд локомотив истории. Или самого всего утащит вслед за уцепившейся рукой. И попытка изменить ход истории останется никем не замеченной.
«Попытка — не пытка! Не правда ли, Лаврентий Палыч?» — Как шутили лет двадцать назад…
Пытка — это мучить себя вопросами, на которые только ты можешь ответить. Но ты боишься дать этот ответ. Потому что за всё в этой жизни надо отвечать.
Что было раньше? Учился в школе… Старался учиться хорошо, чтобы не расстраивать родителей. Призвали в армию. Пошёл туда. куда призвали, не прикладывая никаких усилий, чтобы изменить хоть что-то. Потому что не знал, что жизнь состоит из множества перекрёстков и развилок. Вот и катился как колобок куда-то под уклон.
Я стал прокручивать свою прошлую жизнь, и понял, что на всех мало-мальски значимых перекрёстках, судьба меня сталкивала с Алексеем. И тогда вектор моей жизни неуловимо менялся. А в остальном. Я всего лишь катился, как клубок с шерстяными нитками, сбежавший от уснувшей старушки со спицами в руках.
Сразу картинка нарисовалась. Сидит старушка в кресле, вяжет. Да и задремала… Старенькая ведь уже. Вот клубочек и соскочил с колен. Покатился по полу… И катится, катится, катится…
А потом его подхватывает абсолютно чёрный котёнок, и начинает с ним играться. И так его лапкой толкнёт, и эдак, пока нитка не запутается окончательно и бесповоротно.
Стоп! Мне только ещё не хватало чёрного котёнка, для полной неразберихи…
Пора вставать! Природа шепчет, что уже пора не только вставать, но уже пора бежать, пока туалет свободен…
* * *
На часах ещё не было и шести утра. И это в субботу… Все ещё спят. Я стараясь не шуметь, умылся, и пошлёпал на кухню, чтобы позавтракать. Но через пару минут там уже появилась заспанная тётя Наталья в домашнем халате.
— Проснулся уже? А чего так рано?
— Да, тёть Наташ! Выспался уже… Чего Вы встали? Я не хотел Вас будить.
— Чего уж там. Уже разбудил… Омлет или глазунью?
— Глазунью…
Я уже заканчивал завтрак, когда нарисовался Лёшка. Началось в колхозе утро.
— Что будешь шить сегодня, Саша?
— Я хотел попробовать кое-что сшить для одной девочки… Но вот с выкройками беда…
— Ой! Я же совсем забыла… Вчера Игорь принёс там тебе… Но не отдал… Ты же весь вечер с тем профессором картинки рисовал да спорил на всякие непонятные темы. В прихожей у зеркала лежит. Только он сказал, что это потом надо будет вернуть…
— Да что там?
— Вот пойди, и посмотри!
* * *
Вау!
Это самое меньшее, что я мог сказать… Хорошо, что я вчера не видел «пацанский подгон» от нашего куратора… Иначе спать мне точно не захотелось бы. По крайней мере до тех пор, пока я не свалился бы от усталости и полного истощения.
Ладно. Начну по порядку… Как говорил Владимир Ильич Ленин, стоя на броневике: «То, о чём так долго говорили большевики, свершилось!» И это не революция.
Под зеркалом в прихожей лежали несколько
