Оставь мир позади - Румаан Алам

вдохновился Клэй. – Они из чьей-то частной коллекции. Мини-зоопарк. Какое-то владение в Хэмптоне – реальный ковчег. Миллиардеры-выживальщики. У них у всех поселения в Новой Зеландии, куда они планируют отправиться, когда дерьмо полетит на вентилятор.

– Есть что-нибудь сладкое? – Рут пригубила напиток. Ей не очень хотелось его пить.

Аманда подтолкнула к ней печенье.

– Может быть, шум, который мы слышали, все-таки был громом. Какой-то мегашторм. Я слышала, что птиц сбивает с путей миграции. Как тот ураган в Атлантике, когда птицы потерялись.

Клэй пытался вспомнить то, чего никогда не знал.

– А они перелетные птицы? И если да, то пересекают ли они океан? Может, это возможно.

– Разве они не собираются на озерах? Разве они не едят какие-то креветки, отсюда их розовые перья? Думаю, это так, – сказала Рут.

– Мы просто кучка взрослых, которые ничего не знают о птицах, – сказал Джордж. Он привык все объяснять.

Может ли рыночная кривая объяснить птиц? Во всем этом была связь, но ему понадобятся дни, чтобы ее найти. Ему понадобится карандаш, газета, немного тишины. – Мы ничего не знаем о шумах, достаточно громких, чтобы расколоть стекло. Мы ничего не знаем об отключении электроэнергии в Нью-Йорке. Нас четверо взрослых, которые не знают, как поймать сигнал на сотовом, или как заставить заработать телевизор, или сделать что-нибудь вообще.

Комната наполнилась жеванием, лед стучал по стеклу.

– Забавно, я рассказывала вам о «Лебедином озере». – Рут улыбнулась. – Лебеди, фламинго. То же самое, но не то.

– Мне нужно, чтобы наступило завтра, – Клэй взглянул на цифровые часы на дисплее микроволновки. – Нам надо поспать.

– Вы хотите домой, – сказал Д. Х. – Нам повезло, что мы уже дома.

– Если только… – Рут не интересовали банальности и утешения. Она не могла увидеть светлую сторону. – Это был знак. Вы не должны уезжать. Мы не можем поехать с вами.

– Вы сказали, что покажете нам дорогу, – сказала Аманда.

– Это небезопасно. Там, – сказала Рут. Что, если их Майя не приедет в четверг? Что, если что-то идет за ними?

– Мы должны отвести Арчи к врачу! – Аманда ощущала это в своем теле подобно птичьему побуждению к миграции.

– Что с нами, по-вашему, может случиться? – Клэй не хотел уверений – он хотел просто честных догадок. – Мы уезжаем – вы сказали, что поможете нам найти дорогу.

Джордж никогда не верил в неизвестные. Алгебра показывала, что их легко вычислить. Математика больше не работала, или же это была такая математика, с которой он едва ли мог разобраться.

– С нами ничего не случится, если мы просто поедем по дороге, – сказал он жене.

– Вы думаете, что на дороге будут машины. Еда. Вода? Я не доверяю людям. Не доверяю системе. – Рут была уверена. – Может быть, Арчи станет лучше, если мы останемся на месте. Может, завтра он проснется, лихорадка пройдет, и он захочет съесть все, что есть в доме.

– Может, ему просто нужны антибиотики или что-то в этом роде? – Клэй не хотел уезжать сейчас. Он был в ужасе.

– Здесь я чувствую себя в безопасности. – Рут знала, что безопасность этой семьи на самом деле не была ее проблемой. – Все, чего я хочу, это чувствовать себя в безопасности.

– Вы могли бы остаться, – сказал Джордж.

– Мы не можем. – Аманда была полна решимости.

Неужели и правда не могли? Клэй не был так уверен.

– Мы могли бы – мы могли бы спуститься вниз. У вас будет ваша спальня.

Они замолчали, как будто знали: что-то приближается. И оно пришло. Тот же шум? Конечно. Да. Наверное. Почему нет? Кто знал. Раз, два, три раза. Окно над раковиной треснуло. Подвесной светильник над столешницей тоже. Электричество, наверное, должно было выключиться, но этого не произошло. Никто и никогда не сможет точно ответить почему. Шумы накладывались друг на друга, но были дискретными, звук – они этого не знали – американских самолетов в американском небе, что мчались к американскому будущему. Самолет, о существовании которого большинство людей не подозревало. Самолет, созданный для того, чтобы творить непроизносимые вещи, направлялся к ним.

Каждое действие имело равное ему противодействие, и сейчас разворачивалось больше действий и противодействий, чем было пальцев на руках их четверых. Что задумало их правительство, что задумали другие правительства: абстрактный способ говорить о выборе горстки людей. Лемминги не склонны к самоубийству, их ведет инстинкт миграции, и они чрезмерно уверены в своих способностях. Лидер стаи не виноват. Все они погружаются в море, думая, что его легко преодолеть, как лужу: весьма человеческий инстинкт кучки грызунов. Миллионы американцев ютились по домам в темноте, но только тысячи из них слышали эти звуки, утешали детей и друг друга и задавались вопросом, что это такое. Некоторые заболели, потому что такая уж у них была конституция. Другие слушали и осознавали, как мало они понимали мир.

Рут не вскрикнула. В этом не было никакого смысла. Навернулись слезы, но она их сморгнула. Схватившись за край столешницы, она присела, как, наверное, несколько десятилетий назад ее учили делать в случае ядерной аннигиляции. Она парила в полуприседе, и напряжение ее мускулов не было неприятным.

Аманда закричала. Клэй закричал. Закричал Д. Х. Роуз закричала. Дети повыскакивали из кроватей и нашли взрослых, побежали к матери – они всегда бегут к матерям в таких ситуациях – и прижались лицом к чужому халату, который прикрывал ее наготу, и она крепко прижала их к себе, пытаясь закрыть им уши руками, но у них было четыре уха, а у нее – только две руки. Ее на них не