Том 1. Стихотворения - Константин Бальмонт

«Все равно мне, человек плох или хорош…»

Все равно мне, человек плох или хорош,Все равно мне, говорит правду или ложь.

Только б вольно он всегда да сказал на да,Только б он, как вольный свет, нет сказал на нет.

Если в небе свет погас, значит – поздний час,Значит – в первый мы с тобой и в последний раз.

Если в небе света нет, значит умер свет,Значит – ночь бежит, бежит, заметая след.

Если ключ поет всегда «Да, – да, да, – да, да», –Значит в нем молчанья нет – больше никогда.

Но опять зажжется свет в бездне новых туч,И, быть может, замолчит на мгновенье ключ.

Красен солнцем вольный мир, черной тьмой хорош.Я не знаю, день и ночь – правда или ложь.

Будем солнцем, будем тьмой, бурей и судьбой,Будем счастливы с тобой в бездне голубой.

Если ж в сердце свет погас, значит поздний час.Значит – в первый мы с тобой и в последний раз.

«Что достойно, что бесчестно…»

Что достойно, что бесчестно,Что умам людским известно,Что идет из рода в род,Все, чему в цепях не тесно,Смертью тусклою умретМне людское незнакомо,Мне понятней голос грома,Мне понятней звуки волн,Одинокий темный челн,И далекий парус белый,Над равниной поседелой,Над пустыней мертвых вод,Мне понятен гордый, смелый,Безотчетный крик: «Вперед!»

«Жить среди беззакония…»

Жить среди беззакония,  Как дыханье ветров,То в волнах благовония,  То над крышкой гробов.

Быть свободным, несвязанным,  Как движенье мечты,Никогда не рассказанным  До последней черты.

Что бесчестное? Честное?  Что горит? Что темно?Я иду в неизвестное,  И в душе все равно.

Знаю, мелкие низости  Не удержать меня.Нет в них чаянья близости  Рокового огня.

Но люблю безотчетное,  И восторг, и позор,И пространство болотное,  И возвышенность гор.

Воля

Валерию Брюсову

Неужели же я буду так зависеть от людей,Что не весь отдамся чуду мысли пламенной моей?

Неужели же я буду колебаться на пути,Если сердце мне велело в неизвестное итти?

Нет, не буду, нет, не буду я обманывать звезду,Чей огонь мне ярко светит, и к которой я иду.

Высшим знаком я отмечен, и, не помня никого,Буду слушаться повсюду только сердца своего.

Если Море повстречаю, в глубине я утону,Видя воздух полный света и прозрачную волну.

Если горные вершины развернутся предо мной,В снежном царстве я застыну под серебряной Луной.

Если к пропасти приду я, заглядевшись на звезду,Буду падать, не жалея, что на камни упаду.

Но повсюду вечно чуду буду верить я мечтой,Буду вольным и красивым, буду сказкой золотой.

Если ж кто-нибудь захочет изменить мою судьбу,Он в раю со мною будет – или в замкнутом гробу.

Для себя ища свободы, я ее другому дам,Или вместе будет тесно, слишком тесно будет нам.

Так и знайте, понимайте звонкий голос этих струн:Влага может быть прозрачной – и возникнуть как бурун.

Солнце ландыши ласкает, их сплетает в хоровод,А захочет – и зардеет – и пожар в степи зажжет.

Но согрею ль я другого, или я его убью,Неизменной сохраню я душу вольную мою.

«Мне снятся караваны…»

Мне снятся караваны,Моря и небосвод,Подводные вулканыС игрой горячих вод.

Воздушные пространства,Где не было людей,Игра непостоянстваНа пиршестве страстей.

Чудовищная тинаСреди болотной тьмы,Могильная лавинаГубительной чумы.

Мне снится, что змеитсяИ что бежит в простор,Что хочет измениться –Всему наперекор.

«Я полюбил свое беспутство…»

Я полюбил свое беспутство,Мне сладко падать с высоты.В глухих провалах безрассудстваЖивут безумные цветы.

Я видел стройные светила,Я был во власти всех планет.Но сладко мне забыть, что было,И крикнуть их призывам: «Нет!»

Исполнен радости и страха,Я оборвался с высоты,Как коршун падает с размаха,Чтоб довершить свои мечты.

И я в огромности бездонной,И убегает глубина.Я так сильнее – исступленный,Мне Вечность в пропасти видна!

Глаза

Когда я к другому в упор подхожу,Я знаю: нам общее нечто дано.И я напряженно и зорко гляжу,Туда, на глубокое дно.

И вижу я много задавленных слов,Убийств, совершенных в зловещей тиши,Обрывов, провалов, огня, облаков,Безумства несытой души.

Я вижу, я помню, я тайно дрожу,Я знаю, откуда приходит гроза.И если другому в глаза я гляжу,Он вдруг закрывает глаза.

Сквозь строй

Вы меня прогоняли сквозь строй,Вы кричали: «Удвой, и утрой,В десять раз, во сто раз горячей,Пусть узнает удар палачей».

Вы меня прогоняли сквозь строй,Вы стояли зловещей горой,И горячею кровью облит,Я еще, и еще, был избить.

Но, идя как игрушка меж вас,Я горел, я сгорал, и не гас.И сознаньем был каждый смущен,Что я кровью своей освящен.

И сильней, все сильней каждый раз,Вы пугались блистающих глаз.И вы дрогнули все предо мной,Увидав, что меж вас – я иной.

В застенке

Переломаны кости мои.Я в застенке. Но чу! В забытьи,Слышу, где-то стремятся ручьи.

Так созвучно, созвонно, в простор,Убегают с покатостей гор,Чтоб низлиться в безгласность озер.

Я в застенке. И пытка долга.Но мечта мне моя дорога.В палаче я не вижу врага.

Он ужасен, он странен, как сон,Он упорством моим потрясен.Я ли мученик? Может быть он?

Переломаны кости. Хрустят.Но горит напряженный мой взгляд.О, ручьи говорят, говорят!

В домах

М. Горькому

В мучительно-тесных громадах домовЖивут некрасивые бледные люди,Окованы памятью выцветших слов,  Забывши о творческом чуде.

Все скучно в их жизни. Полюбят кого,Сейчас же наложат тяжелые цепи.«Ну, что же, ты счастлив?» – «Да что ж… Ничего…»  О, да, ничего нет нелепей!

И чахнут, замкнувшись в гробницах своих.А где-то по воздуху носятся птицы.Что птицы? Мудрей привидений людских  Жуки, пауки и мокрицы.

Все цельно в просторах безлюдных пустынь,Желанье свободно уходит к желанью.Там нет заподозренных чувством святынь,  Там нет пригвождении к преданью.

Свобода, свобода! Кто понял тебя,Тот знает, как вольны разливные реки.И если лавина несется губя,  Лавина прекрасна навеки.

Кто близок был к смерти и видел ее,Тот знает, что жизнь глубока и прекрасна.О, люди, я вслушался в сердце свое,  И знаю, что ваше – несчастно!

Да, если бы только могли вы понять…Но вот предо мною захлопнулись двери,И в клеточках гномы застыли опять,  Лепечут: «Мы люди, не звери».

Я проклял вас, люди. Живите впотьмах.Тоскуйте в размеренной чинной боязни.Бледнейте в мучительных ваших домах.  Вы к казни идете от казни!

Мститель