Десанты 1941 года - Анатолий Юновидов

Такие резервы составили в 112-м и 205-м полку по батальону, а в 58-м одну роту, которую удалось выделить, только сократив участок обороны полка за счет передачи района моста 205-му полку.

Развертывание всех трех полков в одну линию давало и еще одно преимущество, также очень важное при нехватке людей — удавалось быстрее построить сплошные линии окопов для отделений и взводов, что в условиях Севера было крайне затруднительно. Отсутствие хорошо оборудованных позиций влекло за собой большие потери от минометного и артиллерийского огня и на Титовке и при отражении первого наступления на Западной Лице.

После немецких ударов по тылам наблюдательные пункты артиллерийских дивизионов придвинули к НП пехотных частей. Нехватка людей в стрелковых ротах (а в 112-м полку, сохранившем развернутыми все три батальона, в ротах оставалось по 60 человек) привела к переходу с трехразового на двухразовое питание бойцов — так меньше людей отвлекалось для доставки пищи, что занимало у подносчиков от 5 до 10 часов, в зависимости от расположения батальона: все полковые обозы располагались в тылу артиллерийских позиций, чтобы не стать жертвой очередного налета егерей.

Вдоль позиций полков в их тылу решено было проложить дивизионную артиллерийскую рокаду — из-за бездорожья артиллерии при прорыве егерей просто негде было маневрировать, аналогичные проблемы возникали и при необходимости смены позиций. А на участке 112-го полка до его правого фланга не доставала огнем ни дивизионная, ни полковая артиллерия. Одновременно это должно было улучшить подвоз боеприпасов и продовольствия.

Однако строительство дороги, проводимое саперным батальоном, шло медленно — крупные валуны, которые невозможно было оттащить даже с помощью лошадей и легких арттягачей «Комсомолец», приходилось подрывать на месте, но взрывчатки было мало, и поэтому саперы, как это делалось еще сотни лет назад, часто жгли под камнями и на валунах костры, а потом поливали камни водой. Попадавшиеся болотца гатили камнем и ветками.

10 июля первый гаубичный дивизион 208-го артполка с северного фланга, где он был лишен возможности маневрировать, был переведен на южный. Маневр проводился днем, в прямой видимости противника. Подавить горные пушки егерей советские гаубичные дивизионы не смогли, и в течение целого часа дивизион передвигался под обстрелом.

Между боями.

Расчеты были отведены подальше от тракторов, в стороне от дороги расположились аварийные команды. Дымовых шашек не было. Дорогу пытались прикрыть дымом костров, но сухой мох и валежник горели почти без дыма. Движущиеся трактора прикрывали только дым и пыль от рвущихся немецких снарядов. Однако расстояние для горных пушек, видимо, оказалось великоватым. За час обстрела не был выведен из строя ни один из тракторов, и только один водитель был легко ранен осколками.

14-я дивизия, переданная под командование Никишина, пока была не боеспособна, полки ее были разбросаны от Рыбачьего до Мурманска, поэтому ее 95-й полк временно переподчинили 52-й дивизии. Полк после отступления с Титовки, более напоминавшего бегство, имел в ротах по 80 человек, после того как их пополнили оставшимися без орудий артиллеристами, и так как брошены были не только орудия, но и минометы, станковые пулеметы и часть ручных пулеметов, фактически утратил боеспособность.

Поэтому в полк передали часть захваченных в боях трофейных пулеметов и минометов, а также направили поднимать боевой дух огромное количество агитаторов: как сформулировал Вещезерский начальнику политотдела дивизии полковому комиссару Орлову, «у каждого костра должен быть агитатор, коммунист или комсомолец». После проведенных мероприятий 95-й полк, хотя его и стало возможным использовать для прикрытия второстепенных направлений, от греха был отведен в тыл 52-й дивизии и до возобновления немецкого наступления считался резервом командующего армией.

Второе немецкое наступление

(12–13 июля)

На фронте было тихо. 12 июля в штаб 52-й дивизии поступило донесение о результатах поиска, предпринятого ночью на левом фланге 58-го полка. Разведчикам не удалось даже переправиться через реку.

Вступивший 9 июля в командование дивизией полковник Вещезерский лично занялся разработкой плана разведки боем. Предварительные соображения доложили начальник штаба и начальник артиллерии, после чего все договорились пройти вместе с начальником артиллерии дивизии Кубеевым на наблюдательный пункт командира 205-го СП Шпилева, чтобы уточнить план на местности.

Но, как это часто бывает на войне, неожиданно все расчеты пошли насмарку.

Вскоре после разговора о плане разведки боем Кубеев доложил, что северная группа артиллерии ведет огонь по пехоте противника, переправляющейся через Западную Лицу на правом фланге 112-го стрелкового полка. Там же непрерывно кружится «костыль» и сбрасывает листовки, призывая сдаваться.

Несколько мелких групп противника переправились через реку, но не дошли до высот на переднем крае.

— Комбат не допустит их дальнейшего продвижения, — спокойно заверил командир 112-го СП Коротков.

Артиллеристы были менее оптимистичны. Судя по их донесениям, все выглядело гораздо тревожнее. Они продолжали обстреливать новые небольшие группы противника на обоих берегах Западной Лицы. Затем на переправе появился довольно крупный вьючный отряд неприятеля.

Стало еще более тревожно, когда полковая батарея 112-го СП внезапно перенесла огонь в район высоты 274.0. Это уже был тыл полкового участка Короткова. Еще полчаса назад он уверял, что правофланговый батальон успешно отражает атаку, а на этот раз смущенно доложил, что противник прорвался в глубину обороны и в бой вступила рота из второго эшелона. Обстановка на правом фланге Короткову была неизвестна, так как телефонная связь с батальонами у него прервалась, радиостанция комбата тоже умолкла.

— Я намерен произвести контратаку батальоном второго эшелона, — резюмировал командир полка.

Утвердив его решение, Вещезерский обратил внимание Короткова на необходимость быстрее восстановить связь с правым флангом.

Почему нарушилась связь командира полка с его батальонами? Ответ на этот вопрос был совсем не так очевиден, как теперь может показаться. В то время советские командиры основным средством связи считали проводную. Радио использовалось редко, хотя радиостанции технически являлись достаточно надежными. Так повелось еще с мирного времени. На тактических учениях батальонов и даже полков радиосвязь разрешалось использовать только на прием и для технических переговоров радистов. Видимо, боялись, как бы что-нибудь не подслушала иностранная разведка. На дивизионных и более крупных учениях радиостанции были более загружены. Но радиопереговоры были настолько усложнены долгим и трудоемким кодированием текста, что к ним прибегали неохотно. Куда удобнее казалось пользоваться привычной и в мирных условиях безотказной проводной связью. Лучше было у артиллеристов — их команды для ведения огня разрешалось передавать открыто.

Штабы полков часто отгоняли подальше от КП полковые радиостанции. Потеря связи как симптом радиобоязни была тогда вполне возможным и довольно распространенным делом.

Между тем обстановка становилась все более напряженной. Уже и Шпилев доложил о подозрительных передвижениях мелких групп вражеских солдат перед его передним краем.

Прорыв обороны на правом фланге 112-го полка был осуществлен не совсем обычным для немцев способом — без артиллерийской подготовки и без поддержки авиации. Поэтому командование 52-й дивизии продолжало сомневаться, что это настоящее наступление, допуская, что противник проводит глубокую разведку боем. Поэтому Вещезерский решил выжидать и, кроме контратаки одним батальоном, ничего существенного не предпринял. На всякий случай по предложению Кубеева переключили на поддержку пехоты еще два артиллерийских дивизиона из южной группы.

Разведчики.

Прочная оборона на новом участке 112-го стрелкового полка так и не была создана. В результате егеря, скорей всего, просто просочились через передний край полка по незанятым лощинкам и теперь, так же, как в начале июля, опять ударили с тыла.

Весь вечер и почти всю ночь батальон, направленный Коротковым в контратаку, вел бой. Утром 13 июля майор доложил, что правофланговый батальон отошел к высоте 274.0. Подразделения второго эшелона, по его словам, удерживали южную часть этой высоты. Из дальнейшего разговора выяснилось, что, насколько прочно удерживаются позиции на высоте, не ясно. Для проверки обстановки в полк отправили офицера штаба дивизии.