Военно-духовные ордена Востока - Вольфганг Акунов

При этом сказителя нисколько не смущало то, что Иосиф Аримафейский жил в I веке, а исторический король Артур, в действительности же — «военный вождь» (лат.: «дукс беллорум») романизированных бриттов Аврелий Амвросий по прозвищу Медведь («Урсус» по-латыни и «Артур» или «Арту» по-кельтски — хотя, по другой версии, прообразом короля Артура являлся некий римский военачальник Арторий!) — па рубеже V и VI веков от Р.Х.!

Иные трубадуры уверяли, что не Иосиф Аримафейский, а святая Мария Магдалина доставила чашу в Массилию (Марсель), а уж оттуда она попала в Британию. В любом случае следует отметить содержащийся в данных вариантах легенды явный пробританский (или проанглийский) «патриотический» контекст — Бритапия-Апглия, благодаря переносу туда святого Грааля, превращается во «вторую Святую землю, Вторую Палестину» (хотя, по иным версиям, Грааль хранится не в Британии, а в Ирландии — другом осколке древнего кельтского мира).

Сами описания Святого Грааля также весьма разнились. Для одних это была простая скромная чаша со стола дома Симона Прокаженного, где Спаситель с апостолами собрались на последнюю пасхальную трапезу. Для других это была дорогая, из чистого золота, чаша, украшенная драгоценными каменьями. В этом втором варианте Грааль уже является неким подобием церковного потира — чаши для причастия, употребляемой при Божественной литургии в христианской церкви (где во время Таинства Причащения, как во время Тайной Вечери, происходит таинство превращения, или преосуществления, вина в Божественную Кровь Христову).

Соответственно, в варианте, когда под Граалем подразумевается не Чаша Евхаристии, а блюдо с пасхальным агнцем, он предстает подобием другого важнейшего атрибута христианской Божественной литургии — дискоса, па котором происходит разделение Хлеба — Просфоры, также условно именуемого «агнцем» (в свою очередь, являющегося символом Самого Христа, как «агнца Божия, взявшего па себя грехи мира» и добровольно принесшего Себя в жертву во искупление грехов погрязшего в грехах рода человеческого!) и преосуществляющегося в Тело Христово (не случайно просфора также разделяется так называемым «копием» — в память о прободении ребра Спасителя копьем римского центуриона-сотника Лонгина на Голгофском Кресте!).

Для третьих трубадуров или романистов Грааль — это драгоценный кубок, выточенный из цельного изумруда (венецианцы при взятии Константинополя западными крестоносцами в 1204 году якобы захватили этот изумрудный, кубок — впрочем, в одном из вариантов этой истории говорится не о кубке, а о «чудесной вазе из зеленого камня»! — при разграблении цареградского собора Святой Софии и даже демонстрировали его долгое время в своем соборе Святого Марка как «подлинный Святой Грааль», пока он не исчез без следа при захвате Венеции Итальянской армией французского революционного генерала Наполеона Буонапарте, будущего душителя революции, пытавшегося восстановить трон Меровингов под именем императора французов Наполеона I Бонапарта).

Многие исследователи, не связанные в своих трудах христианской традицией, считают очевидным наличие связи «священного кубка» с легендами о жертвенной крови еще дохристианских времен — в частности, со сказаниями о ритуальном кубке (круговой чаше), который, наподобие братины, выпивали десять царей-богов платоновской Атлантиды; о волшебном жертвенном котле древних кельтов — своеобразном аналоге античного рога изобилия; или о золотом кубке древнегерманских племен; либо же о связи сказания о Граале с мифами эллинистического Египта, в которых кубок, наполненный водой из «адской», подземной реки Стикса, обладал особыми свойствами и мог считаться вместилищем неких древних священных знаний («гнозиса»), утерянных по мере все большей профанации человечества.

Кто-то вообще толкует легенды о поисках Святого Грааля символически, как выражение тоски западных христиан-католиков «по чаше» (то есть по причащению под обоими видами, хлебом и вином, Плотью и Кровью Христовой, которого христиане-католики, в отличие от православных, оказались лишенными после раскола христианской церкви на западную, римско-католическую, и восточную, грекокафолическую, в результате взаимного отлучения папы римского и патриарха Константинопольского в 1054 году; с тех пор у католиков, в отличие от православных, миряне причащаются только хлебом, то есть облатками-гостиями, и лишь клирики — и хлебом, и вином).

Не зря на Западе неоднократно вспыхивали восстания и даже религиозные войны, ведшиеся под лозунгом и с требованиями причастия под обоими видами (лат.: «суб утракве специе») и для мирян. Достаточно вспомнить Гуситские войны, вспыхнувшие в первой половине XV в. и распространившиеся с территории средневековой Чехии почти на всю Европу. На боевых знаменах гуситов был изображен как раз потир — церковная чаша для причастия; одна из «партий» в лагере гуситов («утраквистов») так и называлась — «чашники», или «каликстинцы» (от латинского слова «каликс»=«чаша»).

В продолжение традиции, воспевающей Грааль, начатой Робером де Вороном или Кретьеном де Труа, посвятившим свои творения соответственно графине Марии Шампанской и графу Фландрскому (поэма о Персифале, «сыне вдовы» — любопытно, что «сыном вдовы» франкмасоны именуют своего «прародителя» — легендарного зодчего Соломонова храма в Иерусалиме — Хирама Абиффа, Хирама Авия или Адони-рама!), а также таинственным Киотом (Гийо) из г. Провэна (а не «из Прованса», как часто неправильно пишут и думают!), баварский миннезингер Вольфрам фон Эшенбах (родившийся около 1170 года) описывает и оценивает «свой» Грааль несколько иначе, чем его предшественники на поэтической ниве. Он чрезвычайно глубоко разработал тему этой чудесной реликвии, посвятив Граалю 25 000 стихотворных строк. Над главным трудом своей жизни — знаменитой поэмой «Парцифаль» — Вольфрам трудился с 1195 по 1216 год. Как и Киот Провэнский, на которого ссылается немецкий миннезингер, именуя его «великим мастером», Вольфрам фон Эшенбах совершил паломничество в Святую землю, посетил Святой Град Иерусалим. Поскольку в христианстве Вольфрама не может быть никаких сомнений, можно предположить, что его толкование Грааля уходит своими корнями в иную легендарную традицию, наложившуюся с течением времени на сказание о чудодейственной Чаше с кровью Спасителя.

От Киота Вольфрам воспринял версию, переданную неким Флегетанисом, перешедшим в христианство иудеем, а по другой версии — «язычником из рода Соломонова» (?). Флегетанис сообщил обоим менестрелям, что «есть такая вещь — Грааль (по-немецки с одним «а»: «Граль»-Gral), название которой он прочел по созвездиям (или «в звездах». — В.А.). Сонм ангелов оставил его на земле», и он является в таком сиянии, «перед которым меркнет весь блеск земной». А тот из крещеных, кто станет охранять эту вещь на земле, всегда будет оставаться в кругу знатных людей и будет отличен перед всеми прочими. То, что Флегетанис, по Вольфраму, прочел имя Грааля «в звездах», может означать, что Грааль — нечто вроде метеорита, явившегося из иных, возможно, более высоких, миров, насыщенных некой высшей, «Божественной» или «Космической», энергией. К тому же Флегетанис дал понять, что Грааль принадлежит не только прошлому, но и будущему. «Ибо ни один человек не достигнет Грааля, пока о нем не узнают на небесах и не назовут его по имени и не призовут в общество Грааля»:

Лишь в небесах определяли,

Кто смеет ведать о Граале.

«Сын вдовы» Парцифаль (Парсифаль, Персеваль, Перлесваус, Перлесвос, Перлесво) оказался родственником святого Иосифа Аримафейского и удостоился чести быть сопричисленным к хранителям Грааля при дворе больного «короля Грааля» — Анфортаса. Генеалогию хранителей Грааля и его братства продолжили сын Парцифаля, «рыцарь Лебедя» Лоэнгрин, и другие герои. Что же касается самого Грааля, то Вольфрам фон Эшенбах описывает его отнюдь не как чашу, кубок или блюдо, а как некий «камень особой породы», именуемый «лапсит эксиллис», что созвучно латинскому словосочетанию «лапис (ляпис) экс целис» (lapis ex coelis), то есть «камень с небес», или же «лапсит экс целис» (lapsit ex coelis), то есть «упавший с небес» или «камень света». Согласно иным, «апокрифическим», версиям сказаний о Граале, Грааль являлся драгоценным камнем-самоцветом — карбункулом, смарагдом (изумрудом), рубином или даже ясписом (яшмой), выпавшим из венца вождя восставших на Бога мятежных ангелов — Люцифера (Светоносца или Светозара), низвергнутого в ад предводителем небесного воинства Архангелом Михаилом и превратившегося в дьявола-сатану.

Как бы то ни было, Вольфрамом фон Эшенбахом были изменены как традиционное, окрашенное в христианско-легендарные тона толкование Грааля как сосуда, содержащего Кровь Христову, так и его географическое местоположение. Фон Эшенбах поместил свой «лапсит эксиллис» не в артуровскую Британию, а в замок Мунсальвеш (Munsalvaesche) страдающего от неисцелимой раны короля Анфортаса. В этом замке Мунсальвеш, центре культа и хранилище Святого Грааля, охрану последнего несло братство рыцарей Грааля, одетых во все белое.