А.Д.А.М. (СИ) - Хоффман Рита

— Пальцы плохо слушаются. — Лиза вздыхает.

— Когда пройдет действие лекарств, все вернется в норму. — пообещал парень. — Сейчас отдам вам выписку и список необходимых препаратов.

Он отошел к стойке, Лиза получила леденец обратно и засунула его в рот. Глядя на нее, можно только умиляться.

— Как себя чувствуешь? — Зисс присел перед ней на корточки.

— Отлично. Поверить не могу, что все закончилось. — она улыбается и это радует. — А у вас как дела? Чего вдвоем пришли?

Смотрит так, будто что-то знает. Опять разыгралась паранойя, они сами ничего толком не понимают, откуда кому-то другому знать об этом?

— Я один с тобой не справлюсь. — заявил он. — Твое обаяние сбивает меня с ног, мне нужна поддержка.

— Дурак. — ругается, но улыбаться не перестает.

— Вот. — медбрат протянул Рёну бумаги. — Если будет соблюдать режим, то все заживет хорошо. Но я успел с ней познакомиться, поэтому пусть хотя бы не таскает тяжести. — он повернулся к Лизе. — Очень, очень рад был познакомиться с вами.

— Взаимно, Фрай. — она сжала протянутую смуглую ладонь. — Через неделю увидимся.

— Я буду ждать, правда. — он махнул рукой на прощание. — Коляску можете оставить на стоянке.

— Ты можешь усмирить свою способность заводить друзей? — проворчал Зисс. — Я начинаю волноваться.

— А народ тут не такой уж и плохой. — сказала Лиза. — Персонал вообще прекрасный, да и пациенты от меня не шарахались.

— Не такие уж и снобы, выходит? — спросил Рён.

— Совсем нет. Я даже удивилась.

— Не захотелось переехать повыше? — автоматическая дверь открылась, выпуская их из белоснежного корпуса больницы.

— Врать не буду, захотелось еще как. Тут все такое белое, чистое, ты посмотри! — она обвела рукой окружающий их пейзаж. — Я просто в шоке.

— Ты тоже можешь так жить. У тебя руки золотые, а машины ломаются не только в Двенадцатом. — сказал Рён.

— Здесь все чинят биомехи. — отмахнулась Лиза. — У них процент погрешности минимальный, что может человек на фоне таких технологий? Такие, как я, скоро никому не будут нужны.

— Ты нужна нам. — заявил Зисс и помахал таксисту, который случайно проехал мимо.

— Обоим? Жить тоже втроем будем? — заинтересованно осведомилась она.

— Все, что ты захочешь. — промурлыкал Рён.

— Такие вы идиоты. — она расхохоталась. — Помогите встать, ноги еще плохо держат.

Они помогли Лизе сесть в машину, а сами расположились по обе стороны от нее. Водитель странно покосился на них, но ничего не сказал, завел мотор, включил радио погромче и поехал в сторону развязки, с которой можно съехать на дорогу, ведущую в Десятый.

Конечно, он мог сесть на переднее сидение, но очень уж хочется побыть рядом с Лизой. Он прекрасно понимает, почему Рён поступил так же — от нее будто исходят какие-то вибрации, заставляющие расслабиться и почувствовать себя как дома. Для тех, кто знаком с Лизой, «дом» — это не помещение, это ее руки и звучный смех. Уходить от нее, все равно что пытаться покинуть уютную постель в выходной — мучительно и бессмысленно.

Он не преувеличивает, когда говорит, что любит Лизу. Это не та любовь, о которой пишут романы на посеревшей бумаге, это чувство, которого он не испытывает даже к матери. Лиза — и друг, и родитель, и наставник, и ангел-хранитель в одном пухлощеком, смешливом лице. В ее сердце нашлось место для каждого.

Возле мастерской их ждали Икар, Медуза, Торим и несколько ребят из его банды. Лизу выгрузили из машины, на руках занесли в квартиру, полностью игнорируя ее возмущенные крики.

— Жаль, что сами забрать не смогли. — Икар протянул руку, которую пожал только Рён. — Рад вас видеть.

— Дай-ка я тебя обниму.

Торим сжал Рёна, а тот шутливо закашлялся и попытался освободиться.

— Как ты, а? Думали, твои кишки по дороге размотало.

— Почти так и вышло. — сказал он.

— Рад, что ты цел. — Торим поставил на стол упаковку пива. — Сегодня есть, что отметить!

— А тебе и повод не нужен обычно. — Лиза рассмеялась.

— Останетесь?

Икар сел на пол и вопросительно посмотрел на Рёна, а Рён — на Зисса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Спелись, вы посмотрите. — Торим громко отхлебнул из банки. — В заведении Отто я бы не сказал, что вы поладили.

«Поладили, дядя, еще как». — думает, а у самого приятно щекочет внизу живота.

— Останемся. — сказал Зисс. — Как не остаться, раз такой повод.

Алкоголь, как говорится, полился рекой, а вместе с ним и старые байки о том, как и когда Лиза спасала всех собравшихся от неминуемой гибели.

— Ну, а ты ее откуда знаешь? — Торим пихнул Рёна в бок.

— Когда маму парализовало, я в депрессию впал. Ушел из дома, скитался тут неподалеку, там и встретились.

Вот это поворот.

Посмотрел на него украдкой, чтобы не нервировать. Рён пьет, а руки подрагивают, улыбка вымученная, но старается не показывать, как тяжело даются слова.

— Так и было. — подтвердила Лиза. — Я вообще люблю подбирать больных и убогих.

— Так я больной или убогий? — шутка так себе, но все хотя бы перестали пялиться на Рёна.

— У тебя это врожденное. — Лиза рассмеялась. — Я люблю вас, народ. Вот, серьезно, не сойти мне с этого места! Каждого люблю.

— Некоторых все же больше. — Торим недвусмысленно подмигнул ей.

— Не дождешься, дед. — возмутилась она. — Сдались мне твои шмотки кожаные, разбросанные повсюду.

— Лиза говорила что-то милое, а ты все испортил! — возмутилась Медуза.

Пока они переругивались, нашел пальцы Рёна и сжал их. Он округлил глаза, показывая, что сейчас не время.

Отпил из банки и понял, что не различает лиц собравшихся. Вспотел мгновенно.

— Мне пора. — встал, махнул рукой и пошел к выходу.

— Что? Зисс! — выкрикнула Лиза.

— Ты куда, парень? — Икар выглянул в коридор.

— У меня сейчас мигрень начнется. — надел кроссовки и посмотрел в зеркало, чтобы убедиться, что не ошибается.

Нет, аура в самом разгаре — разглядеть собственное лицо почти невозможно, из зазеркалья смотрит репродукция Пикассо, не иначе. Рта нет, слепое пятно движется от подбородка ко лбу, стирая человеческие черты. Иногда ауру пережить сложнее, чем сам приступ, и, кажется, сегодня именно этот случай.

— Это что, так серьезно? — выражение лица Икара разглядеть не выходит. — «Биокс» не помогает?

— Нет.

Икар присвистнул.

Из комнаты вышел Рён, обулся и открыл дверь. Наверное, смотрит на него, но он не уверен.

— Я провожу его.

— Конечно, без проблем. — сказал Икар.

Они вышли на улицу, симптомы усилились — накатила тошнота, солнечный свет режет глаза, от любого звука в голове раздается такое эхо, будто кто-то ударил в гонг.

— Давай руку. — потребовал Рён.

— Прямо здесь? — хотел подколоть его, но руку все-таки дал.

— Никогда не думал, что мигрень такая серьезная штука.

— О, подожди, лучшее впереди. — сказал, а у самого нутро сжалось.

— В кино дамочки с мигренью прикладывают ко лбу лед и лежат на диване.

— Тебе лучше не знать, как это происходит.

— Думаешь, я тебя одного оставлю? — судя по голосу, Рён крайне удивлен.

— Дома Нанико. Правда, приступ мигрени — это не то, на что стоит смотреть посторонним.

— Посторонним? Я не буду начинать разборки только из уважения к твоему состоянию.

Мысленно поблагодарил его за это, потому что разноцветное мельтешение медленно сходит на нет, уступая место тупой боли. Как человечество умудрилось научиться создавать биомехов и до сих пор не смогло найти лекарство от этого?! Каждый раз, когда случается приступ, он думает об этом с раздражением, которое перерастает в бессильную злобу.

— Началось… — простонал он, хватаясь за голову. — Левая, это плохо.

— О чем ты? Давай, Ноэль. Почти пришли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поднялись на четвертый, вошли в квартиру, он, игнорируя Нанико, скинул обувь и почти бегом кинулся к постели.

— Что с ним?

— Мигрень. — ответил Рён.

— Закрою окна.

Он залез под одеяло, накрылся с головой и почувствовал, как нутро скрутил первый спазм. Все пропало, приступ точно будет ужасным, потому что, когда болит левая часть головы — это настоящая задница.