Каста Огня - Питер Фехервари

— … а леди Сьюзи никогда красоткой не была… — Клетус подмигнул Айверсону, и тут огнемет умолк, зашипев напоследок. — От дерьмо…

Громадный чужак атаковал их, словно разъяренный бык. Обугленная шкура висела лоскутами, которые шипели и дымились под дождем, но огонь не повредил мышц крутокса. Мощный удар кулаком свалил Модина на землю; он попытался ударить врага ногой, но ксенос схватил бойца за лодыжки и поднял на вытянутой лапе. Видя, что тварь начала раскручивать пустошника над головой, Айверсон открыл по ней огонь из пистолета, но только разозлил ещё сильнее. Боковым зрением комиссар заметил, что канонерка остановилась и медленно двинулась задним ходом.

Слишком поздно…

Издав первобытный рев, крутокс хлестнул огнеметчиком о землю, словно кнутом. От первого удара в теле Клетуса сломались все кости, а после второго он повис в кулаке врага, словно тряпичная кукла. Затем у пустошника оторвались ноги, а торс к тому моменту превратился в бесформенное мягкое месиво.

Слишком жутко…

Хольт уже ковылял к «Тритону», когда тварь погналась за ним. На палубе стоял Мятый Шлем и орал на мореходов, требуя прибавить ходу. Рядом с летийцем возникла Рив и уставилась на бегущего комиссара через магнокуляры.

Слишком далеко… Приход Зимы… Слишком медленно… Кирхер…

Прямо за спиной раздавался топот крутокса, горячее дыхание твари обжигало шею Айверсона. Собственные вдохи арканца рвали ему грудь, будто колючая проволока. Какой-то инстинкт скомандовал Хольту пригнуться, он нырнул, откатился в сторону, уходя от пронесшихся над головой когтей … и продолжил катиться, а великан трамбовал землю ударами кулаков, всё время отставая на шаг.

Приход… Зимы… Маршал… Кирхер…

Очередной перекат вслепую закончился тем, что Айверсон натолкнулся на нечто твердое. Подняв глаза, комиссар увидел перед собой металлического гиганта; секунду спустя раздался оглушительный грохот автопушки «Часового», и крутокс разлетелся на куски парного мяса. Плавно поворачиваясь в «поясе», боевая машина обстреляла крыши и уничтожила несколько бросившихся в атаку крутов. Затем к ней присоединился второй лязгающий шагоход, изрыгавший пламя из огнемета, рядом с которым оружие Модина казалось карликовым. Комиссар замер, увидев на стволе орудия нанесенные по шаблону Семь звезд.

Клянусь Провидением, они нашли меня!

Когда всё закончилось, и на деревню опустилась тишина, Хольт пошел разыскивать Клетуса. Тело пустошника исчезло, но дождь не до конца смыл кровавый след, указывавший, куда отполз боец. Темная полоса привела Айверсона в маленькую лачужку на краю поселения, внутри которой нашелся огнеметчик — он скрючился в тенях, будто разрубленный слизняк. Модин, оставшийся без ног, превратившийся в нечто полужидкое, сохранил отвратительное подобие жизни. Похоже, что болезнь, несмотря на все её разрушительное действие, превратила арканца в очень крепкого ублюдка.

— Как дела, серобокий? — спросил комиссар с порога.

— Бывало и лучше, — прохрипел тот сквозь расколотые зубы. — Пришел дать мне Милость Императора, Хольт?

— А ты хочешь этого? — уточнил Айверсон, потянувшись за пистолетом.

Пустошник покачал головой.

— Не-а. Раньше Он был не слишком-то добр ко мне, вряд ли сейчас что-то изменилось.

— Ты же понимаешь, я всё равно должен даровать тебе покой.

— Точно, но не сделаешь этого, если я не попрошу. А я не попрошу, нетушки, — Клетус издал влажный смешок. — Прости, начальник, но не стану я облегчать тебе работу.

— Моя служба и не должна быть простой.

Огнеметчик отхаркнул комок кровавой слюны.

— Всех уродов поджарили?

— Большую часть, но кто-то наверняка уцелел. Невозможно понять, сколько именно.

— Ну, я всё равно рискну. Тем более, — Модин поднял распухшую клешню, — они теперь могут признать во мне родственничка.

— Преисподние подери, боец, почему ты цепляешься за такую жизнь?

Клетус некоторое время обдумывал ответ, затем медленно кивнул.

— Я никогда не был очень уже верующим человеком, Хольт. Как мне думается, когда ты уходишь, то уходишь с концами, и всё тут, — огнеметчик снова усмехнулся. — Любая жизнь лучше, чем ничего, верно?

— Ты ошибаешься, Модин.

— Может, и так, но, если ты не против, я хотел бы лично проверить.

— И что собираешься делать?

Конфедерат неопределенно пожал плечами.

— Наверное, просто посижу здесь какое-то время. Погляжу, как всё повернется.

Как всё разрастется…

Покачав головой, Айверсон было развернулся, но Клетус остановил его резким жестом.

— Ты не забыл, что обещал мне насчет этого ублюдка Карьялана, Хольт? Ты ведь дал слово, брат.

— Не забыл, — ответил комиссар.

— Ну, думаю, меня это вполне устраивает, — огнеметчик лениво отсалютовал ему. — Увидимся, Хольт.

— Надеюсь, что нет, — Айверсон вышел из хижины, оставив Клетуса Модина в распоряжении Федры.

Комиссар подозревал, что бойцу не придется долго ждать Её визита.

Глава десятая

Мой поиск уже близок к завершению. Конфедераты пришли нам на помощь в последний момент, и мы истребили крутов вместе, как братья по оружию. Клянусь Императором, это было приятное ощущение! Я так долго гонялся за тенями, что почти забыл вкус честной битвы. Признаю, что бой с чужаками вышел не слишком славным, но если Федра чему-то и научила меня, так это тому, что истина важнее славы. Перед нами был враг, нуждавшийся в уничтожении, и мои вновь обретенные союзники оказали ему такую любезность с громом в сердцах!

Оправдав свое имя, «Часовые» 19-го полка обрушились на ксеносов, словно серебряная буря. Их было всего девять, но каждый сражался, словно миниатюрный титан. Мои соотечественники всегда имели склонность к использованию боевых машин, но эти всадники превзошли даже героев старых легенд. Всадники? О, подобное слово недостаточно точно описывает их несравненное мастерство управления шагоходами. Движения «Часовых» были настолько идеальными, что машины казались продолжением тел арканцев. Они стремительно носились по деревне и разворачивались с ловкостью, немыслимой для столь огромных механизмов. Мы вместе прочесывали поселение, сжигая порченые лачуги, истребляя дикарей целыми стаями. Погиб лишь один шагоход, которому вырвал ноги умирающий крутокс.

Всего один, но и это слишком много, когда «Часовых» осталось так мало…

Из дневника Айверсона

Когда Хольт вернулся к соотечественникам после прощания с Клетусом, над деревней вставал рассвет. Арканские кавалеристы, собравшиеся вокруг павшего шагохода, вырезали мертвого товарища из обломков. Всадники действовали со спокойным достоинством, которое не соответствовало их потрепанному облику. Возле круга бойцов стояла кадет Рив, как всегда замкнутая и бдительная.

— Модин? — спросила она подошедшего Айверсона.

— Больше не с нами, — ответил комиссар и кивнул, приветствуя командира «Часовых». — Я так понимаю, своими жизнями мы обязаны вам.

— Мы заберем Боултера с собой, сожжем его дальше вниз по реке, — невпопад ответил офицер. — От него мало что осталось, но я не брошу здесь никого из моих всадников.

После этого конфедерат воззрился на Хольта, словно ожидая возражений.

«Он винит меня в смерти товарища, — подумал Айверсон. — Или винит себя в том, что пожертвовал своим человеком ради моего спасения. В любом случае, он хочет понять, стоила ли игра свеч».

— Вы — Катлер? — прямо спросила кавалериста Изабель.

Подняв взгляд от обломков, офицер недовольно посмотрел на неё.

— Что, увидели звезды у меня на груди, леди?

— Я вообще не вижу знаков различия, — парировала Рив, внимательно уставившись на подбитую мехом лётную куртку всадника. Это одеяние, дорогое и вычурное, подходило истинному джентльмену, и оно выдержало тяготы Федры лучше, чем его обладатель. Осунувшийся арканец с волчьим взглядом смахивал на пирата, который нарядился в пышное убранство жертвы, но была в нем и увядшая спесь, признак голубой крови. Голубым поблескивали и глаза офицера — то было зловещее индиговое клеймо человека, подсевшего на Славу.

— Может, я и Троном забытый отступник, но не Энсор-мать-его-Катлер, — ответил командир кавалеристов. — Меня зовут Вендрэйк.

Хардин выпрямил спину, и следующие его слова прозвучали вызовом.

— Капитан 19-го полка Арканских Конфедератов.

— Айверсон, — представился комиссар. — А это кадет Рив. Мы искали вас — всех вас — достаточно продолжительное время.

— Возможно, мы не хотели, чтобы нас нашли.

«Неправда твоя, — подумал Хольт. — В конце концов, ты же пришел к нам, капитан Вендрэйк».