Пыль у дороги - Алёна Рю

Эри вздрогнула от холода. Похоже, разбойник вышел.

Грубые руки коснулись ее живота и принялись менять повязку. Боль, о которой она почти забыла, начала возвращаться. Эри сжала зубы и, не выдержав, застонала.

– Та-ак, – рычащий остановился. – Очнулась? Можешь откррыть глаза?

Эри приподняла веки, вдруг ставшие непомерно тяжелыми, и замерла в ужасе.

Перед ней сидело существо с лицом грязного темно-зеленого цвета. Черные, по-эльфийски очерченные глаза изучали ее. Существо открыло рот, и Эри увидела зубы, похожие на клыки. Бурые волосы, толстые, словно конские, были стянуты в высокий хвост. Заостренные уши дополняли портрет нелюдя.

Мгновение Эри боролась с собой, пытаясь избавиться от видения, но силы быстро покинули ее, и она вновь потеряла сознание.

Ее мучили кошмары, боль то забывалась, то словно раскаленными спицами пронзала бок. Когда Эри решилась вновь открыть глаза, никого рядом не было. Медленно поворачивая голову, она осмотрелась. Большой шатер с куполом, на столбах потрескивали факелы. Она лежала на чем-то вроде стола, а напротив были стойки с мечами и луками. Копья сложены в углу. Рядом горой навалены кожаные жилеты и части доспехов.

Края шатра шелохнулись, впуская морозный воздух и то самое существо. Эри показалось, что она опять бредит. Но нелюдь с зеленой кожей оказался реальным.

– Прривет, – сказал он, обнажая клыки. Эри несколько раз моргнула.

Неясно было, сколько ему лет, но, судя по крепкой фигуре, походке и блеску глаз, он был молод.

– Меня зовут Леонард, я гоблин.

В левом ухе у существа было золотое кольцо. Как у того разбойника в ланкасском переулке. Эри моргнула.

– Гоблины – это тоже полукрровки, – пояснил Леонард. – Только от смешения эльфов с оррками. Ты сейчас лучше не говорри, не спррашивай о друзьях, прросто тихо лежи.

Она разлепила потрескавшиеся губы, но сразу заговорить не получилось.

– Сейчас посмотрю ррану, не дерргайся, – гоблин положил мозолистые руки ей на живот.

Эри морщилась от боли, из глаз покатились слезы, но она понимала, что Леонард был аккуратен, насколько мог.

– Вот. Теперь выпей настоя и засыпай, – он поднес к ее губам флягу и, приподняв голову рукой, помог сделать несколько глотков.

– Где… где Елена? – смогла выдавить из себя Эри.

– Всё потом. Отдыхай.

Эри оставалось только послушно закрыть глаза и попытаться уснуть. Ведь нужны были силы. Очень нужны.

* * *

Свет проникал сквозь ткань и туманной дымкой оседал внутри шатра. Эри чувствовала себя лучше. Бок по-прежнему ныл, двигаться она не могла, но жар наконец спал. Первым, что она увидела, было зеленое лицо Леонарда, поправляющего бинты на ране. Его жесткие волосы были распущены и щекотали живот.

Эри осторожно подняла руку и коснулась его уха. На ощупь кожа гоблина была, как ее собственная.

– Да, в нас есть что-то общее, – Леонард улыбнулся.

– У тебя клыки, как у зверя, – заметила Эри, продолжая его разглядывать.

– Да, – гоблин кивнул.

– Сколько я здесь?

– Четырре дня. У тебя сильное тело, – он накрыл ее живот пледом и выпрямился.

Эри сощурилась. Гоблин разговаривал, как человек, пусть и с сильным звуком «р». Но темная кожа и клыки казались инородными, неправильными. Словно он должен выглядеть как-то иначе. Наверное, подобное впечатление производили на других ее уши.

– Где мои друзья? – спросила Эри.

– Они живы. А тебе надо поесть. Давай.

Он склонился ближе и, приподняв ее, подложил под плечи скатанную рулоном шкуру. Эри почуяла запах кожи и бульона.

Леонард поднял миску, стоявшую где-то возле ее ног, и, зачерпнув, поднес ложку к ее губам. Эри робко вытянула шею.

Казалось, она не ела целую вечность! Жидкий суп на курином бульоне с редкими овощами показался вкуснее изысканных блюд из «Орлиного глаза».

– Только знаешь что, – гоблин заговорил шепотом, поднося ей еще ложку, – когда будут допррашивать – отвечай честно и сама вопрросов не задавай.

Эри моргнула, проглатывая очередную порцию.

– Хорошо, теперрь попрробуй сама ложку взять. Вот так. Доедай, я зайду позже.

Лео поставил миску рядом и, подмигнув, развернулся к выходу.

Эри проводила его взглядом и попыталась сесть, отчего боль только усилилась. Тяжело дыша, она погладила живот.

Нет, в таком положении ходить она сможет ой как нескоро. А бежать тем более не удастся. Но она жива. И это главное.

Вход в шатер приподнялся, и внутрь вошли двое мужчин. Одного она уже знала, это был Шлэйд. При свете можно было попытаться его рассмотреть. Среднего роста, жилистый, с зачесанными за уши волосами цвета каштана. Серо-карие глаза смотрели насмешливо, хулиганисто. Довольно большой и словно лишний на этом лице нос был чуть смещен вправо, губы сжаты. Постарше Тирка, но на вид еще нет тридцати.

– Наша птичка наконец проснулась, – улыбнувшись, заметил он.

Второго Эри видела впервые. Он был выше Шлэйда и раза в полтора старше. Русоволосый, с седыми висками и обрамляющей рот бородкой. В движениях чем-то напоминал Корда. Только взгляд был утомленный и пустой. У обоих мужчин было по золотому кольцу в левом ухе.

Эри напряглась, по повязке на животе начало расползаться пятно.

– Как тебя зовут? – спросил тот, что постарше. Голос у него был низкий и тихий. Такой, что хотелось прислушиваться.

– Эриал Найт.

– Ты боишься, Эриал? – он не сводил с нее взгляда.

– Боюсь, – призналась она.

– А зачем же выпрыгнула из кустов? – с ухмылкой спросил Шлэйд. – Так мы бы тебя не увидели.

– Мои спутники…

Слова давались с трудом, говорила она медленно. Перед глазами плыло, трудно было удержать взгляд. Но лицо молодого разбойника показалось знакомым не только по нападению в лесу. И это украшение в ухе... Неужели тот самый? Узнал ли ее?

Мужчина постарше шагнул к ней и, выбросив вперед руку, сгреб ее за волосы и потянул. Эри едва удержалась, чтобы жалобно не заскулить. Откуда-то в ней проснулась гордость.

– Полукровка? – удивился молодой разбойник. – В Южной Гардии?

– Именно, Слэйд, – мужчина выпустил ее волосы и глянул недобро. – Что ты делала в том лесу, Эриал?

– Мои спутники... – повторила она с трудом.

– Джерри, – окликнул его тот, кто оказался Слэйдом. – Глянь на ее рану. Надо Лео звать. Пока мало толку будет.

Разбойник перевел взгляд с кровавого пятна на ее лицо, словно оценивал, не притворяется ли она тут умирающей. Удовлетворившись увиденным,