Ящик водки. Том 2 - Альфред Кох

Вот, например, офицер милиции, служебная обязанность которого — отправлять за решетку гангстеров. Имейте в виду, повторяю, он сидит не за письменным столом, и не просто в участке. Это профессионал в высшем смысле слова. А получает он 400 рэ в месяц. Вы знаете, что такое 400 рублей в месяц? Вот видите — это стоит 500 рублей», — при этом он указывает на свои джинсы.

…Существует и такая точка зрения — многое в том, что бюрократы именуют «организованной преступностью», не более чем первообраз капиталистических отношений, капитализма. «Вы вправе провести параллель между развитием преступности в нашей социалистической стране с первыми столетиями развития капитализма в Европе, — заключает Игорь Свинаренко. — Ведь и первые капиталисты там также представали в облике бандитов и пиратов. Страшные это были люди. Но именно таким образом они зарабатывали свои деньги и закладывали основы капитала, начинали дело. А уже потом их дети и внуки превращались в обычных, нормальных бизнесменов. Вы ведь знаете, как это выглядит: „Отец мой был бандит, гангстер, его повесили, а вот я — обычный, добропорядочный гражданин“.

Конечно, на пути процесса предпринимательского развития… случаются и препятствия… «КоммерсантЪ» провел внимательное исследование трудностей и злоключений, которые выпали на долю независимых бизнесменов, числящихся в Советском Союзе среди самых удачливых, преуспевающих и состоятельных. И все они сталкивались с одной и той же проблемой — КГБ. …история связана с именем Артема Тарасова, предпринимателя и депутата российского парламента. Его дело расследовали КГБ и МВД («совместное предприятие», сострил Свинаренко), они искали связь с преступным миром. И в этом случае счета фирмы оказались заморожены, бумаги — изъяты. В итоге Тарасов эмигрировал. Никаких осуждений и приговоров в процессе расследований вышеупомянутого характера не последовало. Однако предприниматели либо понесли ущерб, либо просто прекратили дело. Входе бесед с представителями КГБ, которые занимались расследованиями, Свинаренко, по его словам, спрашивал своих собеседников: «Чувствуете ли вы, что правы, что располагаете соответствующим материалом, способным доказать вину этих людей?» Ответы звучали так: «Нет, у меня нет достаточных доказательств. У меня нет соответствующих фактов. Я вижу, что нарушения закона места не имели». Вот что они говорили — в первом, во втором, в третьем и четвертом случаях. И в то же время утверждали: «Но что-то должно быть во всех этих делах. Должно быть какое-то нарушение! И мы обязаны обнаружить его». Это — идеология. Коль скоро вы богаты, вы уже преступник. И они видят в себе вершителей добрых дел. Может быть, то, что они делают, и незаконно, может быть, это противоречит закону, но сделано это в интересах высшей справедливости… И, повторяли они, наши внуки воздадут должное нашим усилиям.

Свинаренко: — Да… Что еще, кто еще? Гдлян, Тарасов, батюшка Андрей Кураев… Что мы терли — не помню, но они тогда казались важнейшими людьми эпохи.

— Вот ты говоришь — Кураев. Я иерархов церковных вообще не замечаю. Они жулики!

— Ну, из иерархов самый главный, из тех, с кем я общался, — Владимир, епископ Ташкентский и Среднеазиатский. Симпатичный человек. Книги пишет. Интересная у него идея: царь финансировал строительство мечетей и издавал Коран, так что мусульмане были грамотные, и оттого ваххабиты, сектанты и еретики могли на них сильно влиять. И вот еще что было. Обои я тогда достал на улице Бирюлевской! Там мне по блату приготовили пяток рулонов. Я поехал и купил. Самое любопытное было то, что никого не волновало — какой цвет, какой рисунок… Просто обои. Или бери какие есть, или никаких не будет. Это было как водка — просто водка. Марка, розлив — не обсуждалось. И еще я выяснял отношения с МУРом. Там у меня менты состояли…

— На зарплате.

— Ну. Как сейчас помню, в МУРе им платили триста, а я — пятьсот. Я укреплял государство! Боролся, конкретно, с преступностью! Менты с ней боролись на мои бабки! Блядь, я только сейчас сообразил… Гм… Отпускные я им платил. Грубо говоря, если употребить современный язык, те менты были чистые оборотни. Но оборотни очень симпатичные. Приятные люди. И выпивать с ними было интересно, и работали они на страну. Однажды они принесли мне протокол закрытого партсобрания МУРа с повесткой дня «Позор оборотням». Там поймали с поличными на взятке двух ментов. А один из них, как назло, был «лучший по профессии» по итогам прошлого года — помнишь, была такая форма поощрения? То есть дали человеку почетную грамоту, похвалили, а детей кормить нечем. Ну и взял он казенный пистолет и пошел зарабатывать на жизнь. Я это подал, конечно, красиво. Не где-то кое-кто у нас порой — а по-взрослому, со званием и фамилией. И тогда начальник МУРа Федосеев построил личный состав и сказал: «Кого уличу в связях со Свинаренко, тому лично оторву погоны». А пресс-центр как, он же обязан с прессой работать? И пресс-центру, говорит, тоже оторву. И вот я сижу, пишу заметки. Все сводки прочитал, оперативная картина ясна. Но нужен же и официальный комментарий! С меня требуют. А менты его не дают. Просто бросают трубку, и все. Боятся! И я забил стрелку с начальником МУРа и пошел к нему объясняться. Пришел. Он сразу начинает: «А почему вот у меня называется отдел, к примеру, по борьбе с оргпреступностью, а у тебя — отдел просто преступности? Ты кто получаешься такой, а?» Я говорю: «Ну, во-первых, у меня отдел так называется согласно штатному расписанию, а во-вторых, я ж не мент, чтоб с преступностью бороться. Мне и полномочий таких не дано согласно действующему законодательству. Хорош бы я был, ходя по Москве и проверяя документы у граждан, а кто не понравился — того б тащил в отделение! Да меня б тогда самого, чего доброго, свинтили б». Он говорит: «Короче, не морочь мне голову, пиши опровержение. Что ж ты себе позволяешь писать? Это ж клевета! „Отдельные сотрудники милиции берут взятки“. Ладно, говорю, готов это опровергнуть. Давай согласуем текст опровержения: „Отдельные сотрудники милиции не берут взяток“. Он сначала меня похвалил, а потом спохватился: какая-то тут подъё…ка… А, говорит, понял! Не годится такой текст. Хорошо. Тогда так. Ни один сотрудник милиции не берет взяток… В общем, пока не ушел он на пенсию, были проблемы.

Комментарий

Заметка «В МУРЕ ВЗЯТОК БРАТЬ НЕ УМЕЮТ. НО БЕРУТ»

20 февраля лучший оперуполномоченный МУРа по итогам 1990 года Андрей Иванович С. и его коллега Александр Владимирович Д. были взяты с поличным при получении взятки в 2 тысячи рублей. (В газете тогда их фамилии напечатал, а сейчас — выкинул. Люди, наверно, свое отсидели и, если живы, может, живут честно. Чего ж им тыкать в глаза старыми грехами. — И.С.) По оперативным данным, с ноября прошлого года они регулярно получали деньги от устроителей негосударственных (но зарегистрированных) уличных лотерей.

Поскольку центр общественных связей ГУВД фамилии участников и подробностей происшествия не сообщил, «Ъ» воспользовался собственными источниками информации.

По неофициальным сведениям, дело обстояло так. Оперы уличили лотерейщиков в мошенничестве или, по крайней мере, сумели тех убедить, что раскрыли методику жульничества — и вымогали плату за молчание. До тех пор, пока шантажируемые не пожаловались в ГУВД.

Разовая взятка, если ее честно поделить на двоих, как раз равна премии, которую С. выплатили по итогам года как «лучшему по профессии». Теперь вопрос о справедливости премии остается открытым: лучший сыщик не заметил слежки, организованной его коллегами после заявления потерпевших, и был взят с поличным, хотя обычно так попадается лишь незначительный процент взяточников.

Пойманные милиционеры не могут считаться рэкетирами, поскольку действовали не как простые граждане, а как должностные лица.

Поэтому им будет предъявлено обвинение по ст. 170 УК РСФСР (злоупотребление властью или служебным положением: от увольнения с должности до 8 лет) и по ч. 2 ст. 173 РСФСР (получение взятки: от 8 лет с конфискацией до смертной казни с конфискацией).

На эту публикацию живо и заинтересованно откликнулась милицейская газета «Криминальная хроника».

«Газета „Коммерсант“ поставила под сомнение справедливость премии в одну тысячу рублей, которую N. получил как лучший профессионал. Дескать, так „лопухнуться“, не заметив слежки, лучший сыщик не мог. Озаглавив публикацию „В МУРе взяток брать не умеют. Но берут“ и поставив свою подпись под ней, корреспондент Игорь Свинаренко и его газета, как они считают, зло высмеяли знаменитую уголовку. Можно было бы посмеяться вместе с ними, но справедливости ради восполним обстоятельства, не замеченные „Коммерсантом“. Первое. Выявил двух перевертышей не кто-нибудь со стороны, а непосредственно сам МУР. В любой войне, зримой и незримой, кроме героев, нет-нет да и встречаются предатели. Есть служба и определенные силы, их выявляющие. Работа постоянная. И второе. Профессионал даже самого высокого ранга, попавший под колпак этой службы, то есть целой группы профессионалов, едва ли ускользнет. Даже Штирлиц под колпаком у Мюллера совершает просчеты один за другим и переходит невредимым из одной серии в другую лишь в угоду автору и сюжету. Операция по изобличению двух сыщиков из МУРа была подготовлена и проведена так, что ирония оказалась неуместной.