Зверинец у крыльца - Станислав Старикович

Нужно сосчитать комаров, получше разобраться в их биографиях. А они все на одно лицо. Как быть? Пометить. Но комар не птица, кольцо ему на лапу не оденешь.

Быть может, метить краской? Но не всякая прилипает — годятся лишь спирто-жирорастворимые и металлические порошки. Однако и каплю комары не утащат. Да и метить впору ювелирам — уж больно тонкая работа. Выручили пульверизаторы — стали красить серийно.

Есть такие сведения: если яркое пятно нанесено на среднеспинку, то за час под лупой можно осмотреть 75 особей. Если же устроить нечто вроде химчистки — смывать краску растворителем на фильтровальную бумагу, то уже тысячи существ сразу расскажут о себе.

Увы, множество нежных летунов калечится в красильном цехе. А те, что благополучно прошли через его горнило, могут стать немечеными — пятнышко смоет дождь. Поэтому придумали изощренные метки. Однажды в воду, где обитали комариные личинки, внесли радиоизотопы. И в мир улетели миллионы комаров с невидимым клеймом. На поиск же десяти меченых среди пятидесяти тысяч немеченых с помощью счетчика Гейгера хватит и минуты.

Комаров предпочитают клеймить, пока они еще не комары — в воде. Интенсивное поглощение ли-чинками самой ходовой метки — радиоактивного фосфора — возможно только при хорошем столе. Поэтому им устраивают роскошную жизнь: в воду добавляют мясной порошок, пивные дрожжи, галеты для собак или (стыдно писать!) помет мышей и сусликов: по 0,7 мг органики на личинку в день.

А как быть, если надо метить пожилого комара? Старика-то в личинку не превратишь. Опять-таки выход есть. Комариху подпускают к мышам или кроликам, которым впрыснули радиоизотопы. Комары же дегустируют меченый сахарный сироп.

Низкие концентрации радиоизотопов не вредят комариному здоровью, не меняют длительность их жизни. И при всем том радиоактивность камарих вдвое выше, чем самцов. Вот как радиация расползается по телу: голова — 5—10%, брюшко самок — 45—55%, ноги — 10—25%, крылья — 0,5—2%.

Есть ни кое-что поновее — нейтронно-активационный метод. В комариный рацион добавляют обычные соли селена, марганца или редкие элементы. Потом летуна отпускают на волю. Он живет в соответствии с законами племени. Наконец, его снова ловят. А поймав, бегут к ядерному реактору — облучают тепловыми нейтронами, и метка становится радиоактивной, выдает носителя.

Кое-кто усомнится, стоит ли проделывать такое. Стоит. Преимущество — полная радиационная безопасность для других обитателей Земли. Жаль, что метод еще ждет путевки в большую жизнь.

Поймать удается крохи — менее процента выпущенных комаров. Поэтому метят их сотнями тысяч и миллионами. Ловят же так называемым колоколом Мончадского. Это легкое и простое сооружение: шест да марля, натянутая на кольцо. Под этот зонтик садится человек. Потом он дергает за веревочку, и марля с кольцом падает вниз, отрезая комарихам путь на волю. Остается собрать живность внутри белого цилиндра, оглушить ее эфиром и сложить в какую-нибудь посудину. Самцов же надо приманивать на звук или искать рой, где и сачком управиться можно.

Ловля комаров — хитрое дело. Приходится учитывать, что ночью маленьких оборотней сильнее всего притягивает все светлое, а днем—темное. Что анафелесы предпочитают разыскивать стадо животных, а не нападать на одного человека. Есть и странные привычки: в экспедиции под руководством Н. Я. Маркович, работавшей в Сибири, заметили, что малярийные комары, проживающие на скотных дворах, отправлялись на прогулку вместе с буренками и на них же приезжали обратно. Зачем нужен такой променад?

Ловля меченых особей поведала о многом. Выяснилось, что они иногда удирают от места выпуска на 40 километров. Узнали новое о роении, о хищниках, поедающих комариные яйца, о механизме действия ядохимикатов, точнее подсчитали, сколько комарихи выпивают крови... Но знать нужно больше. Увы, период полураспада самой хорошей метки — радиоактивного фосфора — две недели. Так что и впрямь придется засовывать комаров в ядерные реакторы.

За семь верст комара искали,

а он на носу.

Пословица

Лет пятнадцать назад вышла любопытная книга: «Животное население Москвы и Подмосковья». Речь в ней и о птицах, и о лягушках, и о зловредных грызунах, и о комарах, конечно. В громадном городе им вольготно — можно плодиться в московских прудах и речках площадью около 800 гектаров. Правда, в благоустроенных прудах центра такого не бывает. Зато окраины, парки и мокрые подвалы для кусачих тварей благодать.

В Москве проживают комары 29 видов. Большинство из них относится к роду аэдес. Больнее же всего кусаются не чистопородные комарихи, а будто бы дворняжки — помесь из трех видов кулекс. На москвичей летающие кровососки обычно покушаются весной (80% годового поголовья). Летом их меньше, а осенью они и вовсе редкость. И ежели в августе — сентябре в квартире прихлопнуть комариху, можно раздавить последнюю могиканшу. Вообще-то комары в Москве жили еще до Юрия Долгорукова, в двадцатых или тридцатых годах нашего века они вынуждены были смириться с асфальтово-бетонным центром.

К превеликому сожалению, городские комары не экзотика — они пьют кровь жителей европейских столиц, сибиряков (правда, на Дальнем Востоке до горожан они пока не добрались). Осенью 1974 года комариные тучи заполонили Ленинград. Про эту напасть писала «Правда» и специальные издания. Что произошло? Почему ленинградские комары перепутали весну с осенью?

Профессор А. С. Мончадский так объяснил случившееся. Яички кусак ждали весны. А она выдалась сухая-пресухая. Мокро стало лишь под осень. Вот комары и перепутали времена года. Но в центре города людей мытарили кровопийцы, настолько привыкшие к городскому быту, что бодрствовали круглый год: размножались в темных сырых подвалах, где и в мороз плюсовая температура.

Первого кулекса-горожанина в Ленинграде поймали в 1939 году (в Москве раньше). В 1965 году его обнаружили в Киришах, а сейчас он прописался в нескольких городах Ленинградской области. Причем прописался крепко — в Киришах живет в подвале каждого десятого дома. Полагают, что комары из Ленинграда на периферию выезжают в автобусах и автомобилях. Ездят с комфортом, но жизнестойкости им не занимать — процветают в духоте подземелий, плодятся в немыслимо грязной подвальной воде, в которой дикие родичи сразу бы погибли.

Сотрудник Ленинградской областной санитарно-эпидемиологической станции П. Е. Золотое озабочен: «Выплодившиеся комары проникают в жилые или производственные помещения и, обладая высокой кровососущей активностью, сильно досаждают людям. В некоторых случаях численность нападающих в зимний период комаров была настолько высокой, что требовалось проведение экстренных мер по их уничтожению». Представляете: зимой комары мучают вас в помещении, на рабочем месте!