Юность под залог - Анна Богданова

– Да хватит тебе, Гаврилов! Ой! Хи! Хи! – скривив свой рот-яму, в которую Владимиру Ивановичу порой нестерпимо хотелось плюнуть хоть разочек, говорила она, а он налетал на нее с разбегу и с жаром принимался целовать «настоящего ангела» в темные густые брови, напоминающие наросты «детенышей» на кактусе, в пучковатые, волосатые бородавки у губ и носа.

Конечно же, Владимир Иванович изредка, будучи твердо уверенный в своем полном излечении от очередного, перенесенного им венерического заболевания, позволял себе встретиться с любимой бывшей женушкой. Либо на нейтральной территории, где-нибудь на лоне природе, в отдаленном месте, до которого нужно еще добираться на электричке (но это исключительно в теплые месяцы). Либо на квартире у Зинаиды, когда Геня уезжал в командировку, а Ариша спала крепким детским невинным сном.

Вот вкратце вам жизнь Владимира Ивановича, если не считать тех пакостей, которые он продолжал делать ежедневно, поскольку не мог существовать без этого спокойно, и мелких попоек с незначительными драками.

Итак, снова наступила весна. И Любашка – двоюродная Аврорина сестра, дочь Ивана Матвеевича, того самого, что был случайно подстрелен своим товарищем рядовым Быченко в мягкое место в начале войны, и химички Галины Тимофеевны, которую Гаврилова застукала много лет назад с мужем своим в кульминационный момент сексуального наслаждения, решилась во второй раз выйти замуж.

Любаша познакомилась с Николаем Васильевичем Кротько в тот знаменательный вечер в ресторане «Ромашка», когда вся ее родня отмечала... Впрочем, Любаша так и не поняла, что отмечало теткино семейство в «Ромашке»: то ли возвращение Юрика Метелкина из армии, то ли прошлогодний Аврорин день рождения, то ли уход самой Зинаиды Матвеевны на заслуженный отдых... Давно это было – около четырех лет назад. За это время Галина Тимофеевна сумела своим доблестным, самоотверженным и, заметьте, совершенно бесплатным трудом заработать прекрасную трехкомнатную квартиру для дочери в новеньком, только что отстроенном доме. Она пожертвовала своей преподавательской деятельностью ради счастья единственного чада, что, надо сказать, далось ей не так уж легко, одна лишь мысль грела ее сердце: Любаха отныне будет жить отдельно. Димочку она, конечно, возьмет на себя – вплотную займется воспитанием внука и его образованием (не зря тридцать лет в школе отпахала!), следуя примеру Зинаиды.

Однако вернемся к сцене знакомства Аврориной двоюродной сестры с Николаем.

Они познакомились в момент празднования неизвестно чего, когда вечер уж достиг своего наивысшего накала. Половина присутствующих в ресторане «Ромашка» танцевала, другая половина швырялась друг в друга стульями, бурно выясняя отношения.

– Девушка, можно вас пригласить? – услышала Любаха у себя за спиной и, не глядя, не видя, кто ее приглашает, не раздумывая, моментально согласилась, слишком уж как-то оживленно кивая головой, выкрикивая с набитым ртом:

– Да-да, конефно! – Она вскочила со стула и повисла на шее незнакомца в очках в толстой темно-коричневой роговой оправе – он, смело обхватив ее за талию, притянул к себе. – Ой! – Любаша ойкнула от этакой решительности со стороны партнера и, положив голову ему на плечо, сладостно прикрыла глаза.

– А я все смотрю на вашу веселую компанию и никак не могу найти подходящее время, чтобы пригласить вас на танец! То тосты произносят, то выпивают, то горячее несут... Меня Николаем зовут, я тут день рождения друга отмечаю, вернее, сослуживца...

– Да что вы говорите! Как интересно! – Любочке вмиг удалось перебороть сонливость, она вдруг подумала: именно этот человек, который держит ее внушительную талию цепкими руками, может стать ее второй половиной и вторым по счету мужем. А почему бы и нет? Знакомство у них вышло очень даже романтическое – она не навязывалась ему, как в случае с Иваном, – он сам пригласил ее танцевать, выделил, так сказать, из общей массы. – А меня Любой звать. Все зовут просто Любашкой. – И круглое лицо ее растянулось в приветливо-нежной улыбке. Улыбаясь, Любаха ухитрилась извернуться и заглянуть Николаю в глаза. – А кто вы по профессии?

– Инженер. Н-да... Н-да... Любочка... – что-то мялся инженер. – Если это возможно... Я даже не знаю... Быть может, вы примете меня за слишком легкомысленного мужчину...

– Что? Я не понимаю... Что вы хотите сказать? Почему никак не решитесь? – проникновенно спросила Любаха – она знала примерно, что ей сейчас предложит Николай, и отказываться от этого предложения явно не желала.

– Вы не проведете со мной остаток вечера, Любовь? – горячо спросил он, прикоснувшись своими пышными усами к ее короткой шее для пущей убедительности.

– Вы хотите сказать – ночь?!

– Да с вами, Любочка!.. С вами... Я всю жизнь готов провести – не то что ночь! – возбужденно прокричал он.

– Ловлю вас на слове! – игриво промурлыкала Любашка, и она не шутила. Конечно, это случайное знакомство, по логике вещей, должно было бы оборваться после страстной (а может, и не очень) ночи навсегда. Но только не в случае с Любашей! Переспав с инженером в пустой квартире его друга, она буквально вцепилась в Николая клещами. Ее не смущало, что у Кротько нет своей квартиры и он живет в общежитии, что его заработная плата оставляет желать лучшего; две глубокие залысины, идущие от висков к темечку, тоже как-то не особенно заботили ее, не волновали ее даже слишком уж откровенные, какие-то раздевающие взгляды своего избранника на проходивших мимо женщин. «Ничего-ничего, это все пройдет», – так размышляла Любаша, твердо и бесповоротно решив женить на себе Николая. И может, она была права? Может, Кротько был действительно ее последним шансом? Ну а кому, кому она нужна, как скажет Зинаида Матвеевна, с довеском в лице сына от первого брака – с Димулечкой?

И Любаша начала стремительную, наступательную атаку по взятию скалистой, скользкой крепости под кодовым названием «Кротько». Первым делом она сходила в парикмахерскую и, сделав шестимесячную завивку, вечером уже стояла у дверей завода в ожидании жертвы.

Стоило только Николаю выйти на воздух после тяжелого трудового дня, как к нему каждый вечер подлетала Любаша, висла у него на руке и, восхищенно глядя в глаза, лепетала:

– Милый Николашечка, куда сегодня? В кино? Или просто погуляем, побродим?..

Иной раз она приглашала Кротько в театр. Через месяц подобных культурно-просветительных мероприятий Любаша отважилась и позвала инженера к себе домой. И тот пошел! Согласился, на свою голову! Он ведь не знал, наивный, что это его появление перед взором Любашкиных родителей означает лишь одно: неминуемую, верную женитьбу. Иначе говоря – конец его свободной, привольной холостяцкой жизни.