Гекатомба - Гарри Зурабян

- Прекрасное завершение, - недовольно буркнул он, с усилием подавляя тошноту и проходя в ванную.

Обработав глубокие раны, ко всему начавшие еще и немилосердно саднить, он вытер пол в прихожей и кухне. Потом погасил везде свет и, не раздеваясь, лег в зале, укрывшись толстым пледом, напрягая остатки воли на глубокий и спасительный сон. Но мозг никак не желал расставаться с раздухарившимся не на шутку адреналином. Димка потерял счет слонам, овцам и медведям, количество которых благополучно перевалило за вторую тысячу. Наконец, не выдержал и поднялся, подумав, что утром наверняка будет выглядеть, как осенняя муха, которую и добить жалко, но и вынести присутствие - выше сил.

Тяжко вздохнув, Осенев прошел в кухню, подогрел борщ, овощное рагу и чай. Достал бутылку самогона и сел за стол. Лихо опрокинул рюмку, ахнул, скривился и зачерпнул полную ложку ароматного, горячего борща, при этом с невыразимой интонацией заметив вслух:

- И тебя вылечат, и меня...

С удовольствием поужинав (или позавтракав?), Димка налил в большую кружку чай, достал из хлебницы нежные булочки, намазал две маслом. Подумав, добавил еще пару, но откусить не успел. Открылась входная дверь. Он напряженно замер, но не настолько, чтобы быть готовым проявить бурю эмоций. Тарелка борща, овощное рагу и три стопки самогона несомненно добавили окружающему миру и действительности львиную долю жизнерадостности и ярких красок. Осенев вздохнул и, блаженно расслабившись, откинулся на спинку мягкого уголка, шумно, с удовольствием, отхлебнув чай и надкусив булочку.

В кухню, как засадный полк правой (или левой) руки русского князя, "гарцуя" от нетерпения, ворвался Мавр, за ним бодро и напористо проследовала Аглая и, наконец, в аръергарде, как тень СМЕРШа, по стеночке, под стол, прошмыгнула Кассандра. Дмитрий продолжал безмятежно "баловаться чайком".

- Приятного аппетита! - с ходу пожелала любимая супруга.

- О, зена! - воскликнул радостно-удивленно Осенев на манер героя мультика "Падал прошлогодний снег...".

Аглая сделала шаг к столу, но внезапно остановилась и принюхалась.

- Кровь? - спросила испуганно.

- Ерунда, - небрежно заметил Димыч. - Это мы с Кассандрой тебе с полстаканчика нацедили. В холодильнике стоит. Вдруг, думаю, тебе ночью никто не попадется. Погодка-то выдалась "не для гуляний", как поет одна певица. А ты, я смотрю, порозовела, похорошела. Сразу видно, время провела с пользой для здоровья и... для дела. Дорогая, как ты считаешь, я не буду выглядеть в твоих глазах слишком нескромным и назойливым, если поинтересуюсь: далеко ли летала? "Ладно ль в городе иль худо..."?

Аглая обессиленно примостилась с краю мягкого уголка. Мавр лег у ее ног.

- Дима... - произнесла она тихо и надолго замолчала.

Склонив голову набок, глядя насмешливо и зло, он с интересом смотрел на жену, пытаясь найти в себе по отношению к ней мало-мальский отзвук понимания или сочувствия. Но вместо них из скрытых мраком колодцев души, как на дрожжах, росло, выпирало, лезло и рвалось наружу нарастающее раздражение, вполне способное перейти в неприязнь и, возможно, в ненависть. "Что я, собственно, нашел в ней? - впервые задался Дмитрий подобным вопросом. - Ну, морда смазливая, фигура, конечно, отпад, этого не отнимешь, И еще... целый вагон загадочных тайн! Клюнул на "не стандарт". У всех бабы, как бабы - лясы точат, ноют, деньги требуют, жрать готовят, то "налево", то "направо" ходят. Меня же, козла, на экзотику потянуло. Шо вы, шо вы, як же, як же - у Осенева и жена должна быть, как гитара - непременно с "прибамбасами" и "примочками". Купился, блин, как дешевый фраер! Теперь вот сижу и думаю. Думаю и сижу. Не жизнь, а сплошной клозет! Где же ее, такую-разэтакую, одаренную и неповторимую, носило?!!" - закипая от злости, рассуждал Осенев, усилием воли запрещая себе даже думать о том, где именно могло "носить" его благоверную.

- Говорить будем или в несознанку пойдем? - скрывая за внешней дурашливостью истинные чувства, спросил Димка.

- Ты ведь ничего не знаешь, Дима, - упавшим голосом ответила Аглая.

- Дорогая, я вообще-то не уверен, что буду чувствовать себя лучше, если узнаю все, - проговорил он холодно.

- Ты не последователен... - начала она, но Дмитрий резко ее перебил.

- Ой, вот только, умоляю тебя, не надо этих психологических изысков! он поднялся и, открыв форточку, закурил. - Если не можешь сказать правду, лучше промолчи. Не надо думать, если люди видят, то они начисто лишены внутреннего зрения и в силу этого - тупые, бесчувственные идиоты. - Он стоял к ней спиной, но физически ощущал, как она пристально и внимательно на него смотрит. - Ты вся из себя такая загадочная и таинственная, что мне остается только с благоговейным трепетом ждать твоих судьбоносных откровений, застыв с открытым ртом и поддерживая отпавшую в изумлении нижнюю челюсть.

- Спокойной ночи! - бесцветным голосом бросила она, поднимаясь.

- Скорее, доброе утро! - язвительно поправил он и, не удержавшись, с садисткой интонацией добавил: - Впрочем, не для всех. Машка Михайлова до сих пор в коме. Ты ничего не хочешь мне сказать по этому поводу?

- А ты уверен, что тебе понравится услышанное?! - со злостью выкрикнула Аглая.

- Все. Вот теперь все. Достаточно, - сразу успокаиваясь, проговорил Дмитрий. - Я понял, что...

- Ничего ты не понял! - резко одернула его Аглая. - Я прошу только об одном: подожди несколько дней. Пока я сама во всем не разберусь. Пожалуйста... - она подошла к нему и, обняв руками за шею, прижалась всем телом, уткнувшись лицом ему в грудь. - Дим, ты представить не можешь, как мне плохо, - добавила она неожиданно страдальческим и полным тоски голосом.

Он отстранил ее и заглянул в лицо. Оно было уставшим, неживого, серо-землистого оттенка и Осенев вдруг с ужасом представил, что женщина, которая сейчас крепко держала его в объятьях, когда-нибудь умрет. "Только не раньше меня! - подумал, чувствуя нарастающую внутри панику. - Господи, я же люблю ее... Как же я ее люблю! - Но мысли вновь вернулись к началу скользкой и извилистой тропы подозрений: - Люблю, но... истина дороже? Где же она была?..". Вопросы так и остались без ответа.

- Тебе надо отдохнуть, - он провел ее в спальню и уложил на кровать, тщательно укрыв одеялом и подоткнув его со всех сторон. - Может, принести чаю горячего? С булочкой?

Аглая отрицательно покачала головой.

- Не хочу, спасибо. Дим... ты не бросишь меня? Не бросишь? - она с силой сжала его руку. - Я не смогу без тебя, Осенев. Честное слово... - по ее щекам покатились слезы и она судорожно всхлипнула. - Только не бросай меня, очень тебя прошу...

- Если будешь шляться по ночам и пить кровь невинных младенцев, точно брошу, - грубовато пошутил он, целуя ее руки и вздрагивая от их ледяного прикосновения. Показалось на миг, что губы опалило морозным дыханием зимней стужи.

Димка спрятал ее руки под одеяло и собрался встать.

- Не уходи, - попросила она, раскрываясь и пытаясь удержать его.

- Огонек, что ты, в самом деле, как маленькая, - упрекнул он ее. Свет погашу в доме и вернусь.

Он привел в порядок кухню. Закурил и заглянул под стол.

- Выходи, давай мириться, - Димка протянул руку по направлению к Кассандре. Она отодвинулась подальше и угрожающе зашипела. - Ну, виноват, прости, - Осенев положил сигарету в пепельницу и опустился на корточки. Ты, кстати, тоже не слабо приложилась. Вот начнется заражение, умру... может быть. Кто тебя тогда по воскресеньям "бычками в томате" баловать будет?

Кошка с напряженным вниманием следила за Димкой, готовая в любую минуту когтями и клыками проложить себе путь к свободе. Осенев незаметно скосил глаза на дремавшего в сторонке Мавра. Его спокойная и расслабленная поза могла обмануть человека несведущего, но только не Дмитрия, успевшего за время, прошедшее со дня "великого переселения" в этот дом, поднатореть кое в чем и изучить повадки здешних обитателей. Собака вроде бы давала понять, что ее абсолютно не касаются перспективы взаимоотношений между Дмитрием и Кассандром. Но именно потому, как тщательно это демонстрировалось, Димка понял, насколько важно происходящее для Мавра.

- Может, хватит придуриваться? - обратился он сразу к обоим. - Я, между прочим, уходить отсюда никуда не собираюсь. По крайней мере, в ближайшие лет сорок-пятьдесят. И нравится вам или нет, но придется строить наши отношения на "принципах добрососедства, взаимопомощи и поддержки", как любят выражаться мои коллеги. Делить нам, в принципе, нечего, разве что... банку паштета печеночного. - Осенев поочередно посмотрел на Мавра и Кассандру: - Я закончил, господа сенаторы.

Мавр потянулся, сладко зевнул, раскрыв жуткую пасть, утыканную "боеголовками", и сел, склонив голову, внимательно рассматривая Дмитрия. Кассандра, опять же, по стеночке обошла Осенева и устроилась рядом с "собакой Баскервилей в квадрате".

МАВР: Что скажешь?

КАССАНДРА: Да че, в принципе, неплохой мужик. Не без придури, конечно. Ну, сорвался... С кем не бывает?