Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной - Лукин Евгений

– Умник какой-то развлекается… – проворчал Ефрем.

Лихорадочно протерев кулаком третий глаз, юноша напряг астральное зрение – и отпрянул от экрана вторично:

– Он! Зуб даю на холодец – он!

Направлявшийся к табурету чернокнижник приостановился:

– Кто?

– Никодим! Приколоться решил, урод! – Портнягина душила ярость. На молодом виске изваялся иероглиф вены.

Старый колдун Ефрем Нехорошев насупился. Несмотря на возраст и злоупотребление спиртными напитками, память у него была отменная.

– Это тот твой друган, с которым ты склад брал?

– Ну да! В православные коммуняки подался, колдунов с демократами кроет – почём зря… Давно кошмары по ночам не мучали? Сделаем!

– А кто он там у них в партии? – задумчиво спросил кудесник.

– Лидер, – с отвращением выговорил Глеб. – Авторитет…

Кудесник с кислым видом покосился на пылкого своего ученичка и покачал головой.

– Слышь… – скрипуче предупредил он. – Ты смотри только, чтобы как тогда с Президентом не вышло. Лидеров, знаешь, тоже охраняют…

Юноша вспыхнул, набычился, однако крыть было нечем. Дело в том, что недели полторы назад, возмущённый каким-то очередным указом главы государства, он по наивности решил разобраться с ним астрально. Добром это, разумеется, не кончилось: в физическое тело Глеб вернулся с безжалостно оттоптанными чакрами и подбитым третьим глазом. Секьюрити – оно и в тонких мирах секьюрити.

Учинить недругу ночной кошмар можно как минимум тремя способами. Проще всего, конечно, возбудить заклинанием подкроватную фауну, известнейшими представителями которой являются знакомые нам с детства хыки. Однако в данном случае этот способ не годился: из достоверных источников было известно, что Никодим Людской имеет обыкновение подвижнически спать на голом полу.

Возможно также науськать на спящего собственно кошмар – мохнатую голенастенькую нечисть с пузырчатыми глазками, но по нашим временам, когда явь уродливее снов, эта астральная зверушка иностранного происхождения способна скорее вызвать симпатию, нежели ужас.

Итак, оставался старый, как мир, и простой, как шпала, способ – нагрянуть во сны Никодима собственной персоной, устроив ему там весёлую жизнь.

Для начала, однако, необходимо было провести разведку.

Поднаторев за полгода в колдовском ремесле, одарённый питомец Ефрема Нехорошева мог теперь выходить в астрал из любой позиции: стоя, сидя, с похмелья, во сне, наяву, – достаточно было расслабиться и, выдохнув, полностью отключить мыслительные процессы на несколько секунд. Всё, как видите, довольно просто, и тем не менее подобный трюк далеко не каждому под силу. Если верить слухам, опытные путешественники, матёрые астральные волки способны воздерживаться от мыслей часами. Но конечно, высший пилотаж – это когда человек перестаёт думать вообще.

Первая же ночная вылазка в тонкий мир подтвердила правоту старого чародея: сновидения Никодима Людского охранялись. Сторожей насчитывалось трое. Двоих принимать во внимание не стоило, оба – недоучки из местных: один – с Лысой горы, другой – с Новостройки. А вот третий… Зловещая фигура в балахоне внушала оторопь даже издали и явно представляла собой негативную энергетику с высоким потенциалом. Приблизиться к такому охраннику Глеб не рискнул.

– Бес, – с уверенностью определил старый колдун, выслушав сбивчивый рассказ вернувшегося ученика. – Интересные вышибалы у твоего другана…

– Бес? – не поверил юноша. – Как это бес?

Восклицание осталось без ответа. Лицо Глеба Портнягина постепенно принимало задумчивое и несколько злодейское выражение.

– Слушай, а сфоткать его можно? – с замиранием в голосе спросил он.

– Да почему ж нельзя! – удивился кудесник. – Сам аппарат ты туда, понятно, не пронесёшь, а вот астральную сущность аппарата – запросто. Лучше всего «мыльницу» с чёрно-белой плёнкой…

– Вспышка нужна?

– Со вспышкой не выйдет. Засветишь…

Ефрем Нехорошев с любопытством поглядывал на ученика, но тот уже замкнулся, уйдя в тайные и, судя по всему, недобрые замыслы. А приставать и выпытывать было не в обычае старого колдуна.

– Ну-ну… – Ограничившись этим осторожным высказыванием, он помолчал и добавил ворчливо: – Только, слышь, реактивы на святой воде разводи, под иконой…

Карточки получились мутноватые, любительские, но всё равно кое-что на них различить было можно. Кстати сказать, попадание в кадр потусторонних тварей – явление в фотографии весьма распространённое, просто обычно эти изображения принимают за брак при печати и проявке. Известно даже такое древнее правило: чем выше мастерство и лучше аппаратура, тем меньше астрала на снимках.

– Ну и зачем тебе оно было надо? – не без язвительности осведомился старый чародей, раскладывая фотографии на манер гадальных карт. – На добрую память?

– Это ж компромат готовый! – обиделся Глеб. – Борец против зла, а самого бесы охраняют… Он у меня из партии своей птичкой вылетит! Запечатаю в конверт – да пошлю…

Кудесник взглянул искоса на астрального папарацци и задумчиво ущипнул козлиную бородёнку.

– Хм… – глубокомысленно молвил он, снова склоняясь над снимками. – А бес-то, обрати внимание, не из шестёрок… Барон. А то и маркиз… Ох, чует моё сердце, Глебушка, грош цена твоему компромату, – с прискорбием подытожил Ефрем.

– Это как же? – ощетинился тот.

– А так… Допустим даже, доказал ты, что фотки твои не подделка. А тебе скажут: на то он и бес! Ему лишь бы праведника очернить… Ладно. Допустим, прижал ты и тут своего Никодима к стенке. Так ведь опять выкрутится: вон архиепископ новгородский Иоанн на бесе в Иерусалим летал – и ничего, святой!

С угрюмостью на челе юный ученик чародея медленно сгрёб компромат со стола.

– Да не горюй ты, – жалостливо глядя на него, ободрил Ефрем. – Дело-то всё равно тёмное. Так что ты его, слышь, не бросай. С людьми поговори, по астралу пошастай – глядишь, и выудишь что пригожее…

Пригожее Глеб выуживал в течение недели. Шастал по астралу, говорил с людьми. Беседа с тем недоучкой, что проживал на Лысой горе, поставила точку в его частном расследовании.

На улице лепил лёгкий снежок – и таял, коснувшись влажного асфальта. Окрылённый удачей, Глеб не шёл – летел. Душа его пела и пританцовывала. Наконец, не устояв перед соблазном, юноша поставил физическое тело на автопилот (благо до дома Ефрема Нехорошева оставалось всего полквартала) – и прянул в астрал.

Скользнув над заснеженным парком, он очутился во чреве громоздко обставленной квартиры, где мрачная энергетическая сущность в нелепом балахоне, чем-то напоминая стоматолога за работой, сосредоточенно расшатывала третью чакру мужчине по фамилии Карабастов, возлежавшему в кресле перед орущим телевизором. При виде свидетеля нечистый выпрямился, нахмурился и, вытерев ладони о балахон, с угрожающим видом шагнул навстречу.

– Погоняло твоё – Децибел, – раздельно произнёс Глеб. Услыхав свою кличку, бес приостановился, неприятно поражённый. – В позапрошлом воплощении ты ходил в шестёрках. Потом дослужился до барона. Есть шансы стать маркизом.

Лукавый безмолвствовал.

– Полгода назад, – неумолимо продолжал гость, – ты был внедрён в хозяина этой квартиры Дмитрия Карабастова. А осенью тебя в ходе экзорцизма расколол и перевербовал Никодим Людской. Рассказать, как было?

Бес молчал – лишь энергетика его становилась всё негативнее и негативнее.

– Полчаса тебя кропили святой водой и отчитывали «Капиталом», – безжалостно напомнил Глеб. – Полчаса! Дальше ты запричитал женским голосом и, как последняя сявка, пошёл колоться на раз. Стал предлагать Никодиму свозить его на себе к святым местам, в Ульяновск…

– Не докажешь, – угрюмо сказал бес.

– Возможно, – отозвался Глеб. – Но пока будут разбираться, повышения тебе не видать. А с Никодимом вы сговорились так: днём ты по-прежнему сидишь в Карабастове, а ночью работаешь охранником. И всё шито-крыто. Начальство твоё уверено, что ты охмуряешь Никодима – вот-вот охмуришь…