Россия ментовская - Александр Хабаров

Человек возвращается с вечеринки, выходит из метро-и имеет неосторожность идти нетвердой походкой. Он не хулиганит, общественный порядок не нарушает, но милиция отбирает документы, насильно усаживает в машину и везет в медвытрезвитель.

В каком состоянии милиция имеет право доставлять в медвытрезвитель? И вообще - это карательная функция или оказание помощи гражданам?

Медицинский вытрезвитель - заведение многофункциональное.

В деле отлова поддавших "нарушителей" сотрудники медвытрезвителей до сих пор руководствуются постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 1985 года, в котором записано: "В медицинский вытрезвитель могут помещаться лица, находящиеся в общественных местах в средней или тяжелой степени опьянения, если они утратили способность самостоятельно передвигаться либо могут причинить вред окружающим или себе".

Степень опьянения уже на месте определит нарколог. Кстати, малообеспеченным гражданам в медвытрезвитель лучше не попадать: посещение "казенного дома" обходится примерно в 100 рублей. Кроме того, что горе-алкашу придется оплатить услуги медвытрезвителя, он еще и оштрафован будет по 162-й статье Кодекса об административных правонарушениях: "Распитие спиртных напитков в общественных местах или появление в общественных местах в пьяном виде".

Мораль: поддал - будь добр, во-первых, не шататься, во-вторых, следить, чтобы твой вид не оскорблял человеческое достоинство и общественную нравственность. Под "оскорблением", если верить все тому же постановлению, понимается "явное нарушение общественных норм: непристойные высказывания или жесты, грубые выкрики, назойливое приставание к гражданам и т, п. ". Одним словом, не умеешь пить - не пей!

К тому же существует опасность, что даже в безобидном вытрезвителе к вам могут применить одну из пыток, описанных в самом начале книги.

Пять раз в неделю я возвращаюсь домой - в небольшой подмосковный городок. Когда садишься в последний или в пятый от хвоста вагон, то выходишь с платформы сразу к автобусной остановке или к ночным ларькам с разнообразным "колониальным" товаром. Возле этихто двух выходов с платформы поджидают подвыпившего пассажира молодые милиционеры с дубинками. Они в меру вежливо, но настойчиво приглашают чуть качнувшихся граждан пройти к машине - для отправки в медвытрезвитель. Иногда пассажиру шаг шагнуть - и вот он, подъезд родного дома, квартира с ругливой, но родной женой, с детьми, ждущими отца с гостинцами после аванса или получки. Но блюстители порядка неумолимы: нетрезвые пешеходы отлавливаются по тем же критериям, что и нетрезвые водители автотранспорта; есть запах - значит, виновен. В чем? А в нетрезвом состоянии, вот в чем!..

Впрочем, если ты умудрился каким-то образом напиться до бесчувствия и возлежишь, похрапывая, под кустиком близ лужи или, зимой, торчишь из сугроба - то не волнуйся, никто не собирается тебя "вытрезвлять", будить резкими движениями... спи спокойно, дорогой Друг!

Так замерз возле дома фотожурналист, лауреат многих премий Саша Г. Никто не отвез, его в вытрезвитель; более того, когда утром милиция все же обратила внимание на окоченевший труп в центре города, то настойчиво определяла его в бомжи (удобней регистрировать и хоронить) - по причине окладистой бороды и серого ватника (ходил в лес на прогулку). Лишь соседка, знавшая Сашу, смогла убедить блюстителей в том, что покойник - человек порядочный, прописанный и даже известный.

Замерзнуть, конечно, можно и в самом вытрезвителе, ибо комфорт этого заведения занимает место где-то среднее между чумом оленевода Крайнего Севера и карцером Бутырской тюрьмы.

А ведь было иное время. Когда-то в вытрезвителе предоставлялось чистое белье, коечка с мягким матрасом в двухместном помещении и душ любой температуры.

Комфорт прошлого постепенно сменялся полным дискомфортом. Исчезали простыни, кончилась вода в душевой, расширились помещения - до огромной "хаты" на 20, 30, 40, 50 койко-мест. Впрочем, редко эти места в вытрезвителях заполняются. Нет ничего проще, чем привезти пьяненького в "трезвяк", оформить протокол, взять оплату за услуги (иногда без квитанции), а затем выпустить его в ночь глухую, когда уже закрыт метрополитен и не ходят трамваи, дабы он на своем пути еще раз попался в отрезвляющие лапы молодцов из другого района. С товарищами делиться надо...

Опытные пролетарии прошлого, выпивая после аванса или получки, заранее делали заначку в носке или еще в каком-либо потайном месте. Это делалось не "от жены", а от иных проворных рук - вспомним сержанта, принимавшего у детишек найденные золотые часики. Впрочем, большинство граждан уверено, что и в вытрезвителе с ними могут сделать что угодно, а не только лишить денег...

О богатстве работников медвытрезвителей ходили (и ходят) легенды. Ранее из уст в уста передавался рассказ, как "менты обчистили одного мужика, а он оказался отцом сыщика из МУРа. Сыщик притворился пьяным и тоже залег под кустом - в хорошей одежде, с портфелем под головой. А в портфеле - деньги, 567 рублей... Наутро его выпускают из вытрезвителя, а он говорит: а деньги где? Какие деньги? - отвечают. Тут врываются оперативники, хоп-хоп, за жабры этих мусоров, обыскали с понятыми, нашли купюры. Денежки-то меченые были, специальные... Вот им сначала дали оторваться (менты не любят, когда свои такие козлы...), а потом всех в КПЗ. Дальше - суд, зона. Лет по семь схлопотали, точно!"

Никакая подобная легенда не родится на пустом месте. И подтверждением ее может косвенно послужить иная "история.

... Коля Т, начал свою сознательную жизнь удачно. В середине шестидесятых годов он стал чемпионом Европы среди юниоров по лыжному двоеборью. Разумеется, после такого успеха шестнадцатилетний вьюнош заболел "звездной болезнью" - стал кутить, танцевать на сомнительных вечеринках буржуазные танцы, охмурял малолетних красоток - и был из сборной отчислен. А так как ничего, кроме лыж, не знал, то пошел перевоспитываться на завод к старшему брату - в цех, где изготовляли по плану ширпотреба разнообразные дверные замки.

В нетронутое юношеское сердце вкрался бес. Коля быстро освоил конструкции всех замков - как они закрываются и как (это оказалось самым важным) открываются. Были изобретены универсальные ключи, суперотмычки и всякие другие приспособления - и пошла работа! Ведь в те времена еще не знали ни домофонов, ни кодовых замков, ни кованых дверей, а сигнализация была редкостью даже в Москве: надо было иметь подозрительные, огромные ценности, чтобы рискнуть установить систему сигнализации. И устанавливали ее, может быть, крутые легальные коллекционеры да дипломаты...

... Хата в центре Москвы подвернулась хорошая. Филимон уже складывал в узел три дубленки, костюм, настенные часы, телевизор, как Коля неожиданно обратил внимание на неприглядный чемоданчик, стоявший между пианино и трюмо. Незаметно для Филимона приоткрыв его, Коля увидел аккуратно стянутые резинками пачкд разномастных купюр (позже посчитал: 43 тысячи рублей... и 1985 год на дворе).

Филимон исчез из квартиры первым, волоча огромный узел, а Коля покинул место преступления с этим небольшим чемоданчиком.

Конечно же, придурошного Филимона (он говорил громко и всегда бил первым - головой) повязали при продаже дубленки продавщице винного магазина. Коля бегал еще месяц, даже ухитрился выпрыгнуть из окна милиции после задержания и скрыться в неизвестном направлении. Он нашел надежное место для "курка" (тайника), вложил чемоданчик с большей (тысяч 35) частью денег, - а остальную шумно растратил, спаивая знакомую братву и прилипших девочек.

Вскоре его взяли окончательно.

Состоялся "справедливый, но гуманный" суд.

Потерпевшей хозяйкой ограбленной квартиры оказалась, как сказал в КПЗ один малый, сожительница начальника местного медвытрезвителя.

Сам начальник, в штатском, присутствовал на суде. Коля определил его по пристальному стеклянному и ненавидящему взгляду, которым тот сопровождал ход процесса. Ведь о чемоданчике с деньгами и речи не было: то ли сожительница покрывала сожителя, то ли вообще не ведала о существовании в своей квартире такой большой суммы.

(История эта получила трагикомическое продолжение. Коле дали семь, а Филимону - 6 лет, обоим - родной строгий режим... Но если Филимон садился гол как сокол, то Коля, по его собственному убеждению, являлся владельцем больших денег. Было за что сидеть и ради чего - освобождаться... Но жизнь рассудила по-иному: обрушившаяся на страну перестройка вначале вызвала у Коли эйфорию. Он размечтался, наглядно представляя, с каким блеском будет тратить деньги в такое вольное время... Но - вдруг стал медленно обваливаться рубль. Деньги в тайнике таяли волшебным образом, не успев воплотиться в материальные ценности, и когда Коля в 1992 году наконец покинул не столь отдаленные места и прибыл в Москву, то содержимого чемоданчика хватало на две недели скромной жизни - или на пару часов шика. Коля выбрал пару часов шика, купил пачку "Кэмела", бутылку "Смирновской", две банки пива и баночку красной икры и в гордом одиночестве помянул недобрым словом всех "перестройщиков" и демократов. О деньгах он долго не сокрушался. Изначально неправедные, вытащенные из носков и карманов поддатых рабочих, инженеров, студентов, интеллигентов, эти мятые червонцы были обречены на медленную смерть.)