Бёглер - Михаил Бабкин

Через десять минут идущий впереди Дастин обнаружил на дороге всё тот же носовой платок: торчащие концы материи делали узел похожим на двойную ехидную дулю.

– Приплыли, – только и сказал Харитон, обмахиваясь шляпой. – Дастин, что ты говорил насчёт поселения за полем? Которое в миле отсюда.

– Корова, с полдюжины куриц и колодец. И один человек, – напомнил кадет, указав рукой в ту же сторону, куда звал компас-брелок Дениса.

– Деваться некуда, – решил бёглер. – Пойдём, значит, напрямик, через кукурузу. Иначе так и будем шастать по этой заколдованной дороге туда-сюда до глубокой ночи… если тут, конечно, бывает ночь, – добавил Харитон, глянув в небо: солнце за время их блужданий ничуть не сместилось со своего места.

– Правильно, – подал голос Денис, – нормальные герои всегда идут в обход!

– Стратег, – хмыкнул Харитон, – ну-ну, – и, водрузив шляпу на место, шагнул в кукурузную зелень.

Ходить по кукурузному полю радость не большая: рыхлая, проседающая под ногами земля; близко растущие упругие стебли, между которыми надо продираться. И, что особо неприятно – постоянно сыплющаяся сверху, с почти двухметровой высоты всяческая труха вместе с жёлтой пыльцой, от которой постоянно хочется чихать.

– Прям как дети кукурузы, – глянув на свои пожелтевшие руки, громко пожаловался Денис. – В натуре!

– Кто такие? – отплёвываясь, спросил сзади Крис.

– Из фильма ужасов, – охотно поведал Денис. – В одном городке дети поклонялись пугалу на кукурузном поле. А в пугале обитала нечистая сила, которая детишек зазомбировала и они пошли всех подряд убивать. Весело, ничего не скажешь.

– Нашёл время и место байки травить, – не оборачиваясь крикнул Харитон. – Ты подобные страшилки для вечернего привала сбереги! А здесь лучше о чём-нибудь светлом, добром. Чтобы не накаркать, понимаешь.

Денис попробовал было вспомнить какой другой фильм ужасов, непременно светлый и добрый, но ничего подходящего в голову не пришло. Наверное, пропустил в своё время, не увидел.

Кукурузное поле закончилось враз, словно обрезанное под линейку: вывалившийся из зарослей отряд остановился, изучая где они оказались. А заодно отряхиваясь от пыльцы и вычищая набившийся в волосы мусор: проще всех сталось Харитону с его шляпой – снял, стряхнул, надел.

Перед путниками лежала круглая поляна. Вернее, поросшая чахлой травой проплешина среди моря зелени. По периметру той проплешины, кольцом, тянулось ограждение из белых, плотно пригнанных друг к другу камней – казалось, что над ними струится едва заметное марево. Но это, наверное, давала себя знать летняя жара.

Внутри кольца, в центре, располагался то ли дом, то ли сарай: кое-как сколоченный из досок, щелястый, с плоской крышей, не застеклённым окном и лавочкой возле покосившейся на петлях двери. Чуть ближе к гостям находился колодец с воротом и висящим на цепи ведром; поодаль от колодца бродили пёстрые курицы, деловито поклёвывая траву. Корова, если она и была, скорей всего находилась за домом.

На лавочке, привалившись спиной к стене хибарки, надвинув на лицо соломенную шляпу и сложив руки на животе, сидел то ли владелец «поместья», то ли приблудный бродяга – худой, в заношенной клетчатой рубахе, линялых до потери цвета фермерских штанах с нагрудником, босой. Из-под шляпы по нагруднику тянулась чёрная с проседью борода, перевязанная внизу обрывком бечёвки в виде кокетливого "бантика".

– Ага, – обрадовался Харитон, – вот и местное население! Сейчас мы его как следует расспросим, – с этими словами бёглер шагнул в струящееся над камнями марево и исчез, растворился в воздухе.

– Харитон, ты где? – всполошился Денис, – Харитон!

– Да здесь я, – слабо донеслось откуда-то издалека, – по другую сторону поляны очутился… Пространственное колдовство, однозначно. – С этими словами бёглер возник там же, где и стоял. Видимо, сделал шаг назад.

– Кстати, корова у этого типа действительно имеется, – мимоходом доложил Харитон. – Позади дома, на привязи. Толстая, на силосных-то харчах… Эх, молочка бы холодного! Или свежего пива, – с голодным причмокиванием пожелал бёглер. – Впрочем, сойдёт и колодезная вода. Эй, – надсадно завопил Харитон фермеру, будто тот находился в сотне метров от него, – кончай спать, гости пришли! Отворяй калитку, а не то мы… мнэ-э… – Бёглер растерянно осёкся, не зная чем пригрозить тому, до кого ни рукой достать, ни камнем добросить. – Короче, открывай проход. Дело есть!

Фермер сдвинул шляпу на затылок, уставился на горластых визитёров вовсе не заспанным взглядом блекло-голубых глаз. Морщинистое лицо хозяина «поместья» не выражало ровным счётом никаких чувств: с тем же успехом он мог бы разглядывать кукурузу или плывущие над ней в вышине облака.

– Дяденька! – завопил Денис, – пустите, пожалуйста! Очень пить хочется, – и умоляюще сложил руки на груди, пониже брелока. Фермер, мельком глянув на Дениса и задержав взгляд на медальоне, хмыкнул, встал не спеша; высморкался в сторону, поковырял в ухе мизинцем, отряхнул со штанов невидимые крошки, выровнял подвязанную бороду, прокашлялся и лишь после дозволил:

– Ладно, входите. – Голос у фермера оказался хриплый, как у простуженного.

В мареве над камнями возник малозаметный проход, овал в рост человека: не долго думая Денис шагнул в него, следом на пустырь прошли и остальные. Едва последний из них оказался во владениях «фермера», как овал тут же зарос, вновь превратился в обманчиво струящийся от жары воздух.

– Приветствую, добрый поселянин! – Харитон вежливо приподнял шляпу. – Позвольте узнать…

– Ты, вроде, холодного пива хотел? – остановил его хозяин пустыря. – Ну, попей сначала, а уж после говорить наладимся. Времени до вечера у нас хватает, а там посмотрим.

– Где пиво?! – забегал суетливым взглядом Харитон.

– Руку из защитного круга высунь, не бойся, не оторвёт. Сорви початок и представь, что это – бутылка с пивом, – посоветовал фермер, доставая из кармана штанов глиняную трубочку. – Здесь кукуруза особенная, потому-то я сюда и назначен, – непонятно добавил он. Бёглер, не слушая дальнейших слов, немедленно нагнул к себе ближний побег, сорвал с него початок и, для верности зажмурившись, начал представлять себе желаемое. Маленький початок в руке Харитона зашевелился, принялся расти: сквозь раздвинувшиеся листья блеснуло стекло бутылки.

– Верно, – кивнул фермер: протянув руку за круг, он тоже нагнул побег, сорвал с незрелой кукурузины лист, раскрошил, набил крошевом трубку и, пробормотав что-то невнятное, раскурил её без огня: в воздухе запахло дорогим табаком.

– Благодетель, – на миг отрываясь от запотевшей бутылки, с чувством сказал Харитон. – Спаситель. – И вновь приник к посудине.