Семья Спеллман расследует… - Лиза Лутц

Когда через три месяца Рэй узнала, что нерадивые медсестры «Дубовой рощи» наказаны, она тут же заявилась к инспектору Стоуну.

Это был уже не первый визит. Пока длился испытательный срок, сестра регулярно ходила к Стоуну. Всякий раз тот напоминал, что суд назначил ей психолога и обсуждать свои проблемы она должна со специалистом. Рэй все равно оставалась, просила сократить испытательный срок, а когда инспектор отказывал, начинала болтать о семье, друзьях и трудностях жизни взаперти. Каждый раз, когда она приходила, Стоун неохотно ее принимал, а потом сразу звонил мне.

– Она опять здесь.

Так начинался любой наш разговор.

– Кто? – спрашивала я, потому что меня это веселило.

– Ваша сестра. Пожалуйста, заберите ее. Мне нужно работать, – отвечал Стоун преувеличенно деловым тоном.

Обычно я всегда приезжала и забирала сестричку. К этому времени Рэй уже забиралась с ногами в кожаное кресло напротив стола и делала уроки. А поскольку Стоун был единственным взрослым в поле зрения, она решила, что он будет помогать ей с учебой. Между ними происходил примерно такой разговор:

– Инспектор, что такое «адепт»?

Стоун молча брал словарь с полки и передавал его Рэй.

– То есть вы не знаете, – отмечала та.

– Я-то знаю, но тебе задали работать со словарем, а не просить местного полицейского инспектора делать за тебя уроки.

– Вы блефуете. Ничего вы не знаете.

– Знаю.

– Нет!

– Это значит «приверженец». Давай заканчивай уже!

Рэй с трудом прятала самоуверенную усмешку и доделывала задание.

Когда я приезжала, Стоун выпроваживал ее из кабинета и просил меня вразумить сестру.

В последний раз, например, инспектор сказал, что не дает Рэй никаких поводов для новых встреч. На самом деле давал. Внутреннее чутье никогда не подводило Рэй. Стоун мог сколько угодно хмуриться и качать головой, но ему было приятно в компании моей сестрички, и она это чувствовала.

Я объяснила инспектору, что он сам во всем виноват.

– Она знает, что в глубине души вам нравится. И вы совсем не против отвлечься от работы.

– Глупости! – настаивал Стоун. – У меня дел выше крыши!

– Тогда бы она к вам не приходила, – упорствовала я.

Инспектор вздыхал и говорил:

– Разговаривать с вами и вашей сестрой – все равно что биться головой о стенку.

– Тогда почему вы каждый раз звоните мне, а не родителям?

Стоун ничего не отвечал. Я-то знала: он в конце концов станет моим Бывшим № 10. Какое счастье начинать отношения без всякого притворства и уловок!

Дядя Рэй сдержал слово, лег на тридцать дней в реабилитационный центр и все это время не пил – к его глубочайшему сожалению. Оказалось, нет такой контрабандной техники, о которой не знали бы сотрудники «Зеленого листа».

Тогда дядя решил оторваться на полную катушку. Он стал гулять в лесу, посещать тренажерный зал, принимать ванны и ходить в сауну. Он спокойно выполнял все свои обязанности: сгребал опавшие листья, подметал кухню и чистил раковины. Он никогда не торопился, зато его считали прилежным работником. Дядя приходил на групповую психотерапию и рассказывал всем, как заключил сделку с Богом. Потом честно признавался (к изумлению и разочарованию психолога), что по истечении тридцати дней собирается снова запить.

Итак, когда тридцать дней истекли, папа забрал дядю Рэя из «Зеленого листа» и подвез до города, где оставил в мотеле на бульваре Слоат. За пять минут дядя выпил две банки пива, выкурил сигару, сел за покерный стол, проиграл штуку баксов и шлепнул по попе как минимум трех женщин.

Спустя три дня гулянок здоровый румянец, нажитый в реабилитационном центре, исчез с его щек. Рэй так обиделась, что не разговаривала с ним неделю. Потом, правда, заговорила – когда дядя предложил научить ее снимать отпечатки пальцев.

Можно сказать, что с тех пор жизнь Спеллманов вошла в нормальное русло. Но произошли и перемены: я съехала от родителей и поселилась у Берни, который наконец-то перебрался в Лас-Вегас и женился на бывшей танцовщице. Продавать квартиру он не захотел – был уверен, что «это ненадолго».

Рэй, как прежде, по выходным работала на родителей. Она урезала развлекательные слежки на девяносто пять процентов, хотя сладкого меньше есть не стала. Папа с мамой больше никогда за мной не следили. Отец в конце концов уволил Джейка Хэнда, когда заметил, как тот пялится на мамину грудь. На день рождения Петры Дэвид наколол себе ее имя. Петра опять устроила мне разнос, после чего они продолжили подготовку к свадьбе.

А дядя Рэй снова исчез.

Последний потерянный выходной

В моем списке он значится под номером 27. Дядю в последний раз видели в четверг, и к воскресенью папа с Рэй начали обзванивать знакомых. Они узнали, в каких мотелях проходили игры, однако на след дяди так и не вышли. Потом отец проверил, с какого банкомата Рэй последний раз снимал деньги: оказалось, с банкомата в отеле «Голден наггет» – Рено, Невада.

У мамы и папы на утро была назначена встреча с клиентом, поэтому ехать пришлось мне. Такова уж участь всех детей Спеллманов: рано или поздно они отправляются за дядей Рэем.

Узнав его местонахождение, мы с Рэй собрали вещи и поехали. Четыре часа спустя мы были в Рено и поселились в отеле. Администратор гостиницы сообщил, в каком номере проживает мистер Спеллман, и без лишних вопросов выдал запасной ключ.

Как обычно, на двери висела табличка «Не беспокоить». Из вежливости я все-таки постучала и подождала, пока дядя Рэй не промычит что-нибудь вроде «Читать умеете?» или «Я тут делом занят!». Когда ответа не последовало, я предположила, что дядя в отключке.

Я вставила карточку и приоткрыла дверь, потом тут же ее захлопнула. Этот запах ни с чем не перепутаешь. Я сразу все поняла.

– Что такое? – спросила Рэй, увидев мое лицо.

Я не хотела, чтобы она вот так все узнала. Как же быть? Нужно потянуть время.

– Он занимается сексом, – сказала я.

Только потом мне пришло в голову, что дядя оценил бы эту ложь.

Сестра немедленно заткнула уши и запела:

– Ля-ля-ля-ля-ля…

Я взяла ее за руку и предложила сходить пока в номер. Рэй выглянула в окно, заметила внизу бассейн и попросилась туда. Вот и хорошо, можно будет спокойно позвонить родителям и в необходимые инстанции.

С балкона я наблюдала, как Рэй плавает в бассейне с розовым дном. Сперва я позвонила в полицию, потом родителям. Затем вернулась в номер дяди, чтобы во всем убедиться.

Согласно полицейскому отчету, два дня назад он утонул в ванне, предварительно дав горничной двадцатку, чтобы та его не беспокоила. Днем раньше он спустил шесть тысяч долларов на карибский покер. Его смерть назвали «несчастным случаем в результате алкогольного опьянения» и расследовать не стали.

Рэй вернулась, когда я разговаривала со следователем, употребляя слова «тело», «вскрытие» и «транспортировка». Естественно, она сразу обо всем догадалась.

– Он умер, да?

– Да.

Два часа Рэй просидела в душе, а потом легла в постель, не вымолвив ни слова и побив, таким образом, все предыдущие рекорды. Только утром, когда мы складывали сумки в багажник, она спросила:

– Как мы повезем его домой?

– Кого?

– Дядю Рэя! – буркнула сестра.

– После вскрытия его доставят самолетом.

– Он не любил летать.

– Теперь ему все равно.

– Почему нельзя отвезти его на машине?

– Потому.

– Почему?

– Потому что он умер. Потому что он уже начал разлагаться. Потому что я не хочу три дня торчать в Рено, пока не отдадут его тело. Садись в машину, Рэй.

Сестра тяжко вздохнула, села на заднее сиденье и хлопнула дверью.

Первый час она только и делала, что вздыхала и бросала угрюмые взгляды в окно. Наконец заявила:

– Он не должен был умирать!

Так вот оно что: сестренка разозлилась, потому что, сколько она себя помнила, никто не мешал дяде Рэю прожигать жизнь. Она застала только вторую половину истории – ту, где мы всей семьей посмеивались над его пристрастиями.

Я остановилась на следующей заправке и смыла слезы, накопившиеся под солнечными очками. Когда я вернулась, Рэй разговаривала по моему мобильному со следователем, пытаясь организовать для дяди машину или поезд. Я отобрала у нее телефон и села рядом.

– Каждый имеет право вредить самому себе. Он был уже взрослый и сделал выбор.

Рэй снова замолчала.

Два часа, сто сорок миль и полкоробки бумажных платков спустя сестра нарушила тишину:

– Иззи?

– Что, Рэй?

– Давай купим мороженое?

От автора

Меня страшно удивляет то, что отныне в графе «профессия» моей декларации о доходах будет значиться слово «писатель» (или более претенциозно: «автор»). А ведь когда-то я думала, что ничего не выйдет. Теперь я понимаю: если бы мне пришлось делать все в одиночку, ничего бы и не вышло. Поэтому считаю длинные и многословные благодарности вполне уместными. Если вы не знакомы со мной, можете их не читать. Вернее, не надо читать. Дальше будет много личных и на первый взгляд глупых шуток, которые непосвященный просто не поймет.