Гипнотизер в МВД: тотальный контроль. Том 3 - Алим Тыналин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как будто с самого детства ухаживала за мышками и у нее дома целый выводок бегает. Сама она при этом находилась в трансе, но внешне это никак не проявилось. Разве что, зрачки чересчур расширены.
Точно также сделала и вторая женщина. Я вздохнул облегченно. Вредный тип остался доволен. Мы вернули мышь лаборанту и он унес ее обратно.
На этом, пожалуй, стоит закругляться. Я вывел участников эксперимента из транса и отправил обратно в зал. Потом снова толкнул небольшую речь о гипнозе и том, что он полностью соответствует принципам марксизма и ленинизма. И на этом распрощался.
Когда зрители встали с кресел, я вздохнул с облегчением. Уф, словно гора с плеч. Такие вот внезапные выступления всегда меня напрягали. Из-за спонтанности. Я все-таки предпочитаю подготовиться.
Ну ладно, хорошо, что все прошло по плану.
Но на этом выступление не закончилось. Когда я спустился со сцены, меня ждали человек десять зрителей. В основном, женщины.
— А вы можете моего мужа заставить бросить пить? — спросила одна.
Судя по горящим взглядам остальных, это была самая актуальная тема на сегодня. А самая молоденькая зрительница, девушка лет двадцати, краснея, попросила помочь влюбить в себя одного парня. Который, вот жалость, не обращает на нее никакого внимания.
Я покачал головой.
— Уважаемые друзья! Товарищи, зрители, подруги! Я всего-навсего эстрадный артист, а не волшебник. Лучше обратитесь к врачам, они помогут справиться с вредными привычками. А вам, девушка, могу посоветовать только как-нибудь обратить на себя внимание объекта вашей симпатии. Ножку там типа подверните или попросите донести что-нибудь. Чтобы он рыцаря сыграл. Мужчины это любят.
Короче говоря, избавился от них я только минут через сорок. Но что поделать, надо дать обратную связь. Правило любого шоумена.
Из Дворца культуры я поехал обратно в контору. Не знаю, буду ли опять спать там, но точно буду ждать до позднего вечера. Ждать вестей о Сапфировой.
— Куда ты пропал? — сердито спросила Белокрылова. Как будто меня продали в рабство УВД и я обещал посвятить ему всю свою оставшуюся жизнь без остатка. — Я тебя искала.
Я притащил с собой свежие булочки с маком из хлебного магазина и угостил остальных. Поставил воду кипятиться, чтобы заварить чай.
— Я выступал на сцене, — ответил я и погрозил шефине пальцем. — Если ты помнишь, я еще действующий гипнотизер. И я сейчас тебя загипнотизирую, чтобы ты всегда встречала меня счастливой улыбкой и приносила чай на фарфоровом блюдечке.
Белокрылова скептически хмыкнула, хотя я заметил тревогу в ее глазах. Что, испугалась? Вот, то-то же.
— Хватит тут чаевничать, — тем не менее, храбро заявила она. — Аксаков привел Мхова. Тот оказал дикое сопротивление при аресте. Я хочу, чтобы ты вскрыл ему мозги и выяснил, виноват ли он в смерти девушки. Предварительно мы выяснили, что у него алиби. Железное алиби. В ночь убийства он отдыхал в одном подмосковном санатории.
Ну уж нет. Первым делом я подождал, пока созреет чай, потом выпил его с булочками. Терехов, Аксаков и Наварская с удовольствием сделали тоже самое. Белокрылова притворялась букой, но тоже соизволила отведать булочку.
— Ну, ты готов? — спросила она. — Мхов ждет. Я хочу вытрясти из него все. У него есть знакомые в районе, они требуют его освободить. У нас мало времени.
Ну все, теперь она не отцепится. Я вздохнул и отправился к похотливому директору гастронома. Подождал его в комнате для допросов.
Полистал протокол предыдущего его разговора. Не похоже, что Мхов врет о своей невиновности.
Стукнуло дверь, конвоир привел толстого типа с трясущимися щеками и маленькими глазками, похожего на борова. Не хватало только пятачка и хвостика колечком.
— Почему меня задержали? — тут же начал ныть Мхов. — Я не убивал Людмилу. Вы меня с кем-то путаете. Что за отношение такое?
Так-с, для начала пробежимся по его физиологическим реакциям.
— Послушай, друг мой любезный, просто ответь на пару вопросов, которые я хотел у тебя уточнить, — ласково сказал я. Моя роль всегда — это хороший полицейский. Все остальные у нас играют плохишей. — И мы тут же решим вопрос о твоем освобождении. Скажи-ка, ты давно уже директор гастронома? Больше года?
Мхов настороженно кивнул. Он ожидал от меня любого подвоха. Для него любой вопрос о работе сейчас всячески подозрителен.
Я расспросил его о других мелочах жизни. Сколько лет, что любит кушать на ужин, куда ездил отдыхать летом? Постепенно Мхов успокоился, расслабился, отвечал поспокойнее. Такова власть наводящих вопросов и обыденного разговора о повседневных мелочах.
— Расскажи, что ты делал в тот вечер, когда убили Людмилу, — попросил я. — Только не по порядку, а в обратной хронологии. То есть, начни с утра и по часам снова к ночи и вечеру предыдущего дня. Наоборот, короче говоря.
Это хороший прием, чтобы проверить лжеца. Я уже читал его подробный рассказ о той ночи. А когда просишь человека рассказать историю в обратном хронологическом порядке, он вынужден опять напрягаться.
И если история выдуманная, у него полезет много несостыковок. На которых можно быстро поймать.
Но Мхов рассказал все по порядку. Немного задумался, чтобы вспомнить, но не сбивался. Я внимательно следил за ним. За жестикуляцией, мимикой, голосом, движениями тела. Вроде все в порядке.
— Ну что же, я тебе верю, дружище, — все так же сладко сказал я. — Ты говоришь правду. Как только ты выйдешь, я тут же скажу, что тебя нужно освободить. Ты молодец. Кстати, это не ты убил Людмилу.
Мхов отчаянно замотал головой. Никаких заминок или задержек. Он и в самом деле не виноват.
— Я уже тыщу раз говорил, что это не я! Отстаньте от меня!
В кабинет вошла Белокрылова. Я качнул головой. Нет, это не Мхов. Он не врет.
— Ладно, хер с ним, — отрезала девушка. — Поехали. Срочно.
Когда мы вышли, она странно посмотрела на меня и сказала:
— Сожалею, но обнаружен труп Сапфировой.
Глава 23
Гадалка
Весьма и весьма печально. Что я еще могу сказать? Не плакать же на глазах Белокрыловой и других участников нашей группы?
А плакать хотелось. Мне пришлось сидеть с мрачным видом всю дорогу и не участвовать в разговорах коллег. Впрочем, понимая мое состояние, они не лезли по мне, а негромко переговаривались между собой. И ни слова о Сапфировой. Тоже из сочувствия ко мне.
Хотя, чего уж там? Разве я настолько сблизился с Полиной, чтобы меня считали чуть ли не ее парнем, а то и будущим мужем?
