Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Кассандра Клэр

— Ничего подобного.

— О, да. Влюблена, — Блез пересекла комнату и подошла к Пенси, глядя сверху вниз на ее макушку — спутанные каштановые волосы, растерявшие все свои блестящие заколки. — Что ты дала ему, Пенси? Там было так мало защитных заклинаний для всех нас, а ты бы не оставила его беззащитным, особенно, если ты его любишь. Так как ты защитила его?

— Не твое дело, — отрезала Пенси.

— Мое. Я помню, что ты просила одну из моих лишних заколок — помнишь, как ты взбесилась, когда я тебе отказала? Но ведь ты знала — существует строгий запрет на защиту тех, кто не входит в наш круг. Подозреваю, ты именно так и поступила. Уизли знает, что конкретно ты ему дала?

Губы Пенси задергались, казалось, она сейчас займется любимым делом — зайдется в приступе мстительных рыданий. Но Блез даже не задумалась об этом: какие-то полузабытые образы вдруг всплыли у нее в памяти и начали быстро-быстро складываться в единую картинку.

Она вспомнила рухнувшую с метлы Джинни Уизли — во время последнего матча по квиддичу она пролетела мимо брата. Вспомнила Невилла Лонгботтома, пытающегося привлечь всеобщее внимание к пропаже своей жабы. Вспомнила, как сидела у кровати Малькольма в лазарете, и тот пытался вспомнить, что произошло; тогда он еще сказал, что последнее, что он помнил перед тем, как отрубиться, — это то, что он зашел в комнату старост…

— Черт возьми, Пенси… Это же так рискованно… Да ещё в школе… Так ты сама её убила? Как ты от неё избавилась? Как избавилась от улики?

Пенси резко вскинула голову, вздернутые губы обнажили мелкие острые зубы:

— Заткнись, Блез, ты ничего не знаешь…

— Я знаю достаточно! — взбешенно перебила ее Блез.

— Я тоже, — Пенси вскочила на ноги и стояла, сжав кулаки. — Я заметила, что ты что-то перестала носить свои заколки, Блез, дорогуша, — прошипела она. — Я-то все гадала, куда они подевались? Я бы сказала, что ты отдала их своему Драко, любимому Драко — этому предателю, этой крысе, этому любителю грязнокровок. Ты ведь прекрасно знаешь, почему они ему не предназначались: он больше не один из нас. Ты что-то там говорила про то, что я влюблена? Думаешь, я не видела, как ты пялишься на него, когда он на тебя не смотрит? Может, он тебе и платил, но для тебя это стало реальностью, правда, Блез? Смейся надо мной, сколько хочешь, надо мной и Роном — зато он хотел быть со мной…

— Да он даже не знал, что это ты!

— Зато я дала ему лучшую защиту! — взорвалась Пенси, раздуваясь от ярости. — Ты не можешь защитить Драко — ему не жить — я слышала, как это говорил мой отец: он умирает и тут ничего нельзя поделать. И я этому рада! У тебя всегда были те парни, которых ты хотела, — тебе было достаточно улыбнуться, посмотреть на них — и они сами падали к твоим ногам. Но ты хотела его. А он никогда не хотел тебя — ты же видела, что он постоянно смотрит на гриффиндорский стол, также как и я… А теперь он умирает, а ты так его и не заполучила — и я этому безмерно рада: надеюсь, что тебе больно, что это разобьет тебе сердце, если, конечно, оно у тебя вообще есть…

Пенси задохнулась и замолчала. Она стояла, всё ещё сжимая кулаки, по её щекам лились слезы.

— О чем ты? — тихо спросила её Блез. — Что ты такое говорила про Драко? Что с ним должно произойти?

Пенси подняла на нее мокрое от слез лицо. Её губы сжались в ниточку.

— Ты что — ничего не поняла? Это уже произошло.

Блез стояла, не сводя с нее глаз.

— Ты не в силах ему помочь, — сказала Пенси. — Ты даже себе не в силах помочь, — оттолкнув Блез, она вылетела из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Много-много веков назад, в стародавние времена среди сливок волшебного общества, в семьях, которые блюли традиции, было такое правило: при отправке письма птицу для доставки подбирали соответственно вести. Белая птица несла послание о мире и дружбе, красная — любовное письмо, черная — весть о мести, коричневая — мирные предложения, синяя — сообщение о победе, а серая — извещение о поражении или смерти.

Сейчас в окно замка влетела коричневая сипуха в металлическом ошейнике. в замке было приятно тепло, воздух трепетал от легких движений ее крыльев, она заскользила по коридорам, вдоль лестниц, пока не нашла небольшую комнатушку и мальчика внутри.

Он сидел, привалившись к стене и согнув ноги, уткнувшись светловолосой головой в коленки и обхватив себя руками. Он распространял вокруг себя какой-то серебристый свет… впрочем, возможно, это был вовсе и не свет.

Сова приземлилась у левой ноги Драко Малфоя и тихонько ухнула.

Драко очень медленно приподнял голову и взглянул на птицу. Он просидел в этой позе так долго, что тело затекло — даже легкое движение причинило боль его окоченевшим мышцам.

В подсознании мелькнуло удивление: как же птица ухитрилась найти его — ему казалось, что его никто не должен обнаружить. Впрочем, это была одна из отцовских сов, привычная к малфоевской крови… да и, к тому же, это были лучшие совы, которых можно купить за деньги.

Он потянулся к птице, собираясь отвязать письмо — то, что он держал в руке, упало на пол с металлическим лязгом, когда он потянулся к птице. Рука страшно болела, ему пришлось предпринять не одну попытку, прежде чем удалось отвязать и распечатать письмо. Позже ему пришло в голову, что для этого дела он мог бы использовать и другую руку.

Свет, льющийся сквозь узенькое окошко над его головой, тускнел.

Скоро сумерки.

Драко вытянул ноги, не обращая внимания на боль в затекших суставах, и расстелил на коленях письмо.

«Драко,

он бросил тебя — впрочем, как я и ожидал. Кажется, я тебе однажды говорил, что ты поменял свое предназначение, свою судьбу на дружбу мальчишки, которому ты никогда не нравился, — однако ты посчитал это лучшим выходом и вышвырнул свою жизнь на помойку. Ты никогда ни в чем не знал меры.

Впрочем, я бы не стал тебе писать только ради упреков. Северус не найдет необходимого противоядия, могу заявить это тебе, положа руку на сердце. Единственное, что может спасти тебе жизнь, — возвращение ко мне. Я — твой отец. Я однажды дал тебе жизнь и готов снова это сделать. Темный Лорд поклялся мне, что сам проследит за тем, как все будет сделано, — и точно, при помощи Четырех Благородных Предметов это можно совершить.

В обмен на мою помощь, я ожидаю от тебя непоколебимой верности и послушания. Если на это ты найдешь причины — в чем я не сомневаюсь — пошли мне обратно то кольцо, что ты однажды получил от меня, знак нашей фамилии. Таким образом, ты дашь мне понять, что ты пришел в сознание, и к тебе вернулась фамильная гордость. И ты готов снова занять своё место в наших рядах.