Зеркальный принц - Александр Алексеевич Зиборов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все три грозные обликом воина подошли и встали рядом с северянином. Это были не настоящие люди, а лишь их призрачные подобия. Зато очень натуральные внешне. Каждый заметно выше своего создателя, в коротких плащах, застёгнутых у горла, оставляя видимыми спереди металлические латы. Левая рука каждого лежала на ножнах немалых размеров мечей, оставляя рукоятку свободной для правой руки, которая могла в любой момент их выхватить для схватки. Лица у всех были решительны, суровы, грозны и отбивали желание затеять с ними ссору.
Азван обратился к разбойникам с насмешкой в голосе:
— Вы сами уберётесь с нашего пути или нам с братьями погнать вас пинками? Думаю, даже оружие нам не понадобится. А ну, вон!
Разбойники попятились, развернулись и бросились наутёк, несомненно, изумлённые тем, что они так ошиблись: думали ограбить одинокого путника, а нарвались на группу вооружённых вояк?..
Когда они скрылись с его глаз, Азван удалил созданные им образы, словно растворив их в воздухе, и далее пошёл один.
Пройдя эту улицу и свернув на соседнюю, он встретил вооружённый патруль. Был остановлен и подвергнут допросу. Юноша отвечал, сохраняя на лице уважительное выражение, а ему хотелось смеяться: «Где вы, о бдительные стражи, были, когда мне пришлось иметь дело с разбойниками?..»
Расспросом всё и ограничилось. Стражники отпустили его, и до постоялого двора он добрался уже без помех.
Следующие дни Азван провёл в Занзибаре с неожиданно появившейся у него мыслью, что он скоро покинет город, возможно, и навсегда. Тот останется лишь в его воспоминаниях, как сон. Будет казаться несуществующим.
Теперь он глядел на всё вокруг с иным интересом. Словно другими глазами наблюдал за различными людьми, за их работой и жизнью. Бродил по различным кварталам Занзибара — богатым и не очень. Одни улицы оказывались подметены и чисты, а на других имелось немало грязи. Где-то по обочинам текли чистые ручейки, иные же оказались мутными, а на каких-то улицах их вообще не имелось.
Особенно нравились Азвану базары, где было ему наиболее интересно. Хотя нередко доставляла неудобства давка, настырные попрошайки, а то и воры.
Против последних у него имелось заклинание, потому он своевременно замечал любые посягательства на его кошелёк. Тут же пресекал их, не поднимая шума. Сам же юноша был без надобности, потому они сразу же скрывались с грозных глаз молодого северянина.
Принц понял, что жизнь здесь в своей основе мало чем отличалась от той, что вели жители его родного Азграда. Теми же были заботы, желания, страсти. Схожими оказались проблемы и беды. Да, тут было больше фруктов, овощей, яств, но куда меньше молока, масла и мяса, чем в Руссении. Имелись лепёшки и шербет, но юноша с тоской вспоминал ржаной хлеб и квас, а ещё — квашеную капусту, пироги и баню. Подумал, что дома, вполне вероятно, станет так же вспоминать местные лепёшки и тот же шербет. Почему-то в жизни всегда так — хочется того, чего нет.
Лакомился на базаре пирожками, испечёнными на раскалённых жаркими углями стенках земляной печи. Скромное содержание в них мяса даже не замечалось из-за обилия в начинке лука и сала. Долго вспоминал сценку, когда молодой парень разломил только что купленный пирожок и тут же недовольно скорчил лицо:
— А где мясо? Один лук!
— Как один лук, много лука⁈ — тут же парировал румянолицый продавец.
Окружающие прыснули от смеха. Улыбнулся и Азван. А вот парень промолчал и удалился, весьма недовольный, но поедая на ходу пирожок. Видимо, решил его съесть, раз уже было заплачено, не выбрасывать же! И обилие лука — много лука! — ему не мешало.
Юноша же купил пяток горячих пирожков, прошёл с ними к чайной, возле которой имелись помосты с коврами. Нашёл на одной тахте свободное место и заказал себе чай со сладостями. Ему тут же принесли всё это на небольшом подносе.
Обратил внимание на то, что особенно много людей у самого большого помоста, немало из них не сидели, а стояли. Причину он понял, когда разглядел на тахте средних лет мужчину с чёрной бородой, в руке он держал сетар. Рядом с ним находился подросток. Увидев его, Азван сразу узнал парнишку — это его он увидел у костра среди караванщиков с макушки высокой пальмы, на которой остановился на ночь. И сразу же понял, что мужчина с сетаром — бывший седобородый слепец Гафиз, которого он тогда исцелил. Удивился, насколько молодо бывший слепец выглядел. Прежде он играть на сетаре уже не мог из-за своей немощности, потому только рассказывал истории тихим старческим голосом. Теперь же владел инструментом в полную силу и с высочайшим искусством.
Вот в его умелых руках зазвучал сетар и Гафиз запел полнозвучным голосом, заставив всех внимать дивным словесным узорам рифмосплетённых строк:
— На розах блистанье росы новогодней прекрасно,
Любимая — лучшее творенье господне — прекрасна.
Жалеть ли минувшее, бранить ли его мудрецу?
Забудем вчерашнее! Ведь наше Сегодня — прекрасно…
Последовала небольшая пауза, лишь мелодично подавал звуки сетар, извлекаемые сильными руками музыканта. Затем Гафиз снова запел:
— Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!..
Снова была сделана пауза, после неё певец продолжил:
— Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало
Два главных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть
И лучше будь один, чем вместе с кем попало…
Так Гафиз и пел дальше, делая музыкальные перерывы между четверостишиями:
— И старые, и юные умрут,
Чредой уйдут, побыв недолго тут.
Нам этот мир дается не навеки,
Уйдем и мы, и те, кто вслед придут…
И вот такое:
— Непостоянно все, что в мире есть,
К тому ж изъянов в том, что есть, не счесть.
Считай же сущим все, чего не видишь,
И призрачным все то, что видишь здесь.
Азван съел все пирожки, выпил весь чай, но задерживался, слушая певца. В конце концов решил прослушать ещё одно выступление:
— От безбожья до бога — мгновенье одно.
От нуля до итога — мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь — ни мало ни много — мгновенье одно!
После этого тихо встал, а его место на тахте тут же было занято другим слушателем. Но сразу уйти
