Паутина вероятности - Алексей Колентьев

Видящий поднял руки, давая понять, что не ищет боя, его свита отступила в тень, так что виден теперь был только он.

— Значит, меня изгоняют, как когда-то вы хотели изгнать Охотника?

Нужно тянуть время, не хочется чтобы трупов стало ещё на пять штук больше, у кровососов было что-то на уме, раз они не напали тот час же, как услышали лязг оружия. Любой ценой следовало избежать конфликта.

— Ты всё узнаешь — Видящий путь послал импульс недовольства и изумления, поведя подбородком скрытым в пучках щупалец в сторону моих всё ещё напряжённых артельщиков — Пока же не время для ответов, у тебя есть чем заняться и…. Думаю, что ты делаешь правильно: здешняя земля непредсказуема не только для живых. Мёртвым она тоже не даёт покоя. Прощай, вскоре, пришлю весть.

Кровосос сделал знак сопровождающим, те без видимых усилий подняли тело Охотника и снова замерли, заняв свои места в двух шагах позади Видящего. Но тот не уходил, послав мне импульс, побуждавший к разговору наедине. Я махнул своим хлопцам в знак того, что вроде всё идёт нормально и ребята, с некоторым неудовольствием вернулись к костру. Их можно понять: зная могущество и силу кровососов, люди видимо не раз задавались вопросом, вроде того, почему же соплеменники не пришли нам на выручку своему родичу тогда на поляне. Трудно объяснить людям, почему иномиряне или, к примеру, люди другой культуры и традиций поступают в определённых случаях так, а не иначе. Я-то точно знал, что бой был пердрешён именно из-за того, что Изменяющие, чтут традиции семьи, когда любое вмешательство в схватку, без просьбы о помощи, считается бесчестием.

Видящий Путь, подошёл почти вплотную ко мне, так, что нас разделяло только бережно завёрнутое в брезент тело Даши. Вождь сделал незаметное движение кистью правой руки и в ладони его очутился артефакт, испускающий волны синего, почти невидимого сияния. Чуть помедлив, он протянул маленький, сантиметров десяти в диаметре шарик мне со словами:

— Возьми. Это мы используем, когда хороним павших…. Своих павших — Последнюю фразу кровосос выделил особо, видимо хотел показать, что и я и Даша не чужие для племени. Вообще, чувствовалось некое усилие, которое вождю чуждого людям племени, пришедшему из другого мира, приходилось прикладывать для того, чтобы не открутить непонятливому человечку голову.

— Что это такое?

— Мы зовём этот…. Артефакт — Слово с трудом давалось вождю — «Прощальный свет Маб». Есть предание, согласно которому наши предки принесли с собой осколки одного из последних Камней, погибшего в битве с Ткачами задолго до начала Исхода. Осколки Камня рассеялись здесь, по всей Зоне, не даваясь в руки никому кроме Изменяющих.

— Тогда есть риск, что я не смогу взять его.

— Книга Пути говорит, что именно это и определит дальнейшую твою судьбу. «Прощальный свет» либо признает тебя, либо отвергнет.

— И что будет, если отвергнет?

Слова словно выскакивали сами собой, былая чувствительность и живой интерес к происходящему притупился, приключения закончились. Осталась только тупая боль в груди, да удивительно ясное, незамутнённое чувство окружающей обстановки, когда слышен каждый шорох, а решения как бы сами приходят на ум и оказываются верными. Стресс, наверное. Но мне теперь всё едино, лишь бы вывести ребят и…. Больше ничего не хотелось, в душе царила звенящая пустота, а на губах до сих пор стоял привкус Дашиной крови.

— Ну…. Тогда ты просто наберёшь дров в парке. А мы все окажемся перед непростым выбором: бежать дальше, чтобы спастись от Ткачей, либо принять последний бой на этой земле, так ненадолго заменившей племени родной дом. Ты готов принять «прощальный свет»?

Ощущения опасности не было, по большому счёту, мне вообще сейчас всё равно: сбудутся какие-то пророчества или нет. Мир сузился до размеров этой рощи, где кроме тела любимой девушки ещё было четверо моих бойцов, жизни которых зависели от того, смогу я превозмочь личное горе и вернуть их на базу в целости, или мы все ляжем здесь. Поэтому без колебаний протянул руку к мерцающему колобку артефакта:

— Давай попробуем. Раз опять ставки запредельны, лучше узнать результат побыстрее.

Вождь согласно кивнул и шарик плавно начал опускаться в мою перебинтованную грязную ладонь, всю в пятнах засохшей крови. Медленно, словно законы гравитации более не существовали вовсе, артефакт завис в воздухе, между моей ладонью и вдвое большей клешнёй Видящего. Шар менял цвет с тёмно-синего до голубого, казалось, что вечность прошла с того момента, как вождь разжал пальцы. Совершив ровно восемь оборотов вокруг своей оси, артефакт опустился ко мне на ладонь. Не было ничего: ни боли, ни холода, а когда я сжал пальцы, то по телу пробежала судорога, как при слабом разряде тока. В голове помутилось, но спустя мгновение всё пришло в норму и я отступил на шаг назад, взглянув на Изменяющего вопросительно. Волна эмоций исходящая от кровососа не поддавалась чёткому описанию. Целый ворох ощущений, от облегчения, до…. сожаления? Да именно это я почувствовал острее всего, этот воин жалел, что не ему выпала ноша, доставшаяся мне. Помолчав, Видящий произнёс с расстановкой, чеканя каждое слово;

— Свершилось. В Книге Пути сказано о том, что луч прощального света Маб, падёт на ту, кто света не узрит. А прольёт свет Изменяющий, который лишившись семьи, создаст новый узор линий Вероятности. Да будет так!

Посох вождя грянул оземь, по траве прошла волна голубоватого свечения. В воздухе запахло озоном, но артефакт вёл себя спокойно, даже порезы перестали саднить как раньше. Хотя, наверное, это чисто субъективное ощущение, вызванное необычностью момента.

— Что теперь?

Голос не дрожал, никаких особенных перемен в себе я не ощущал, всё было как раньше, за мгновение до случившегося.

— Свет Маб сам заговорит с тобой. Ты поймёшь всё и прочувствуешь, что необходимо будет сделать, как если бы делал это много раз. Теперь же прощай…. — Видящий Путь снова отступил было в открывшуюся воронку портала, вслед за свитой, но снова оглянулся в мою сторону — Знаешь, Ступающий, я охочусь уже больше десяти сотен лет по вашему счислению лет, но в первый раз довелось быть свидетелем столь быстрой смены событий и стольких чудес разом. Ради этого стоило жить, за такое не жаль умереть. Прощай, брат племени Изменяющих.

Кровососы исчезли в туманной дымке, пространство с тихим хлопком сомкнулось за ними, тугая волна воздуха сбила редкую сухую листву с нижних ветвей искорёженных деревьев и смахнула мусор с травы метра на три вокруг поляны, стало заметно темнее. Зажав артефакт в кулак, я снова подоткнул брезент у тела девушки и вернулся к костру, который мы развели в ямке, возле трёхметровой чаши фонтана. Сел чуть в стороне, так чтобы свет пламени не освещал меня даже мельком, прислонившись к стволу большого, обхвата в три дерева, я поднял взгляд к небу и как в детстве. Внимательно стал разглядывать плывущие по небу тучи, причудливо складывавшиеся в образы зверей, птиц. Северо-западный ветер гнал стада небесных странников прочь, их движение немного притупило боль терзающую душу вот уже кажется целую вечность….

Голову не занимали мысли о значимости момента, всё, чего я хотел, это похоронить любимую девушку и вывести своих людей в безопасное место. Артефакт так и остался зажатым в кулаке, вроде ничего странного не происходило. Время…. Человек всегда стремился ухватить, обуздать любое явление превосходящее его понимание, подчинить, поставить себе на службу. Лишь только время так и осталось то рекой, то оборачивалось струйками убегающего сквозь пальцы песка, отказываясь покориться. Тогда люди придумали себе отмазку, по которой время — субъективный фактор, вроде как и совершенно надуманная величина. Но нет-нет да и проскользнёт сожаление, даже злоба по поводу того, что время так и не желает покориться, ускользает от понимания.

Сейчас я не хотел повернуть эту реку вспять, и не было желания собрать убежавший песок. Произошедшее, менее десяти часов назад, просто случилось и я более чем уверен, произошло бы вновь. Пусть на короткий миг, но счастье во всей его полноте появилось в моей жизни, осветив закостенелую, израненную душу, заставляя подспудно задавать себе один и тот же вопрос: чем я заслужил такое. Про любовь, не просто животную страсть, превращающую человека в некое подобие скотины лишённой разума, а именно про любовь, написано и сказано ровно столько же сколько и про её противоположность — ненависть. Много раз мне приходилось читать, о том, как страдают разлучённые души, как соединяются в едином порыве сами сущности людей, а не только их тела. Всё это тогда было выше понимания. Даже самым талантливым творцам редко удавалось описать даже треть той радости и той боли, которую испытал я, теперь уже на собственной шкуре. Вершины взлёта души, сравнимы только с глубиной пропасти в которую теперь низверглось казалось всё моё существо. Тьма и опустошение, пепел и горечь — вот всё, что осталось. Но нет, в глубине на самом донышке изъеденной горем души, занимался свет: память возвращала улыбку любимой. Звук её смеха, запах волос и кожи, снова окутали меня с головой, отгоняя прочь темноту и жгучую боль. Норд и остальные обернулись в мою сторону как один: сквозь плотно сжатые пальцы артефакт мерно пульсируя, распространял метра на два вокруг меня волны синего света. Через мгновение пришло осознание того, что нужно сделать. Поднявшись с земли, хриплым голосом я отдал приказ собираться, а Андрона с Денисом попросил расчистить чашу фонтана от палой листвы и прочего наносного мусора. Никто не спросил «зачем», все просто молча принялись собираться, доверие ко мне, несмотря на случившееся, было всё так же велико.