Дети Дрейка - Ричард Кнаак

— Пусть завтра объявят, что Айвор и другие умерли почетной смертью. В особенности Айвор. Вы оба можете идти.

Его сыновья поклонились и быстро вышли, чтобы сначала рассказать братьям о том, что они обсуждали с отцом, а потом уже выполнять другие команды Баракаса. Глава клана тем временем не стал снимать с себя доспехи, а продолжал обдумывать происшествие, при котором погибло несколько воинов и едва уцелела Шарисса Зери. В некотором смысле он почти позавидовал Айвору. Его беспокоило лишь то, что ему самому не хватало воли, чтобы воспользоваться заклинанием, которое подействовало на Айвора.

Если бы дело было в нем самом, решил Баракас, он использовал бы это превращение в соответствии со своими желаниями. У него была воля, которой недоставало Айвору. Он, повелитель Тезерени, стал бы живым символом клана.

Баракас начал чесаться, но, осознав это, заставил себя остановиться. За последние несколько дней сыпь и сухость кожи начали проходить. Скоро он будет от них избавлен. Чем больше против них боролись, тем слабее они становились. Это был — как часто он говаривал самому себе — просто вопрос воли.

Они говорили и говорили, однако до чародея не доходило то, что они пытались сказать. С какого-то момента ему стало трудно различать большинство лиц — как будто чем старательнее он пытался узнать их, тем более расплывчатыми они становились.

Геррод мог лишь смотреть на них — испытывая какую-то необъяснимую завороженность, которая не позволяла ему отвернуться от них и искать выход из этого сумасшедшего дома. Каждое движение, которое предпринимал для этого чародей, лишь приводило к появлению перед ним новых и настолько же тревожащих его лиц.

— Кровь Дракона! — прошептал он не то в первый, не то в сотый раз — Геррод потерял счет. Он едва был уверен в собственном существовании — не говоря уже о том, что происходило вокруг него. Дрейк мог бы не спеша подкрасться к нему и схватить, пока Геррод стоял там как дурак. Однако уйти отсюда было невозможно.

Со страхом — и одновременно с каким-то детским благоговением — Геррод робко протянул руку и коснулся лица, наиболее походившего на него.

Что-то такое, что он мог лишь ощущать — но не видеть, — появилось в пещере. Что-то потащило его за плащ, но, погруженный в грезы, чародей едва это заметил. Он услышал слабый звук, который мог быть призывом к нему или просто шумом ветра — ничего не значащий звук, о котором Геррод быстро забыл.

Капюшон своего плаща он натянул до глаз.

Геррод пытался снова вернуться к разглядыванию лиц, хотя отчасти и понимал опасность этого занятия. Он, однако, не мог снять затеняющий глаза капюшон, потому что могучие руки схватили его, как в клещи, не давая даже поднять для защиты руку.

Соблазнительный голос, доносящийся из кристаллов, был заглушен возбужденными кликами, отдававшимися в ушах. Его оттащили назад — одна или несколько могучих фигур.

Шепот прекратился. Непреодолимое желание смотреть на свои искаженные отражения исчезло почти полностью.

Тот, кто держал Геррода, выпустил его. Чародей пытался отдышаться; этой возможности ему долго не хватало, хотя осознал он это только сейчас. Геррод обернулся и увидел того, кто вытащил его на свободу.

Это, несомненно, был глава квелей. Существо, похожее на броненосца, рассматривало враада — похоже, с сочувствием.

— Со мной… вот-вот вес будет в порядке, — сказал ему Геррод, отвечая на то, что ему представилось вопросом. Он надеялся, что кристалл правильно передавал его слова и мысли.

Квель издал неразборчивый звук и указал на стоявшего перед ним Геррода, после чего потряс своей когтистой лапой. Чародей оглядел себя и недоуменно нахмурился — пока не сообразил, что больше не понимает издаваемые квелем звуки. Что случилось с кристаллом, Геррод не знал; он не мог вспомнить, уронил ли его в пещере или оставил где бы то ни было.

Геррод произнес заклинание, использовав в нем имя своего отца. Теперешнее положение требовало разъяснения, а он лишился единственного средства общения. Он хотел узнать, какой цели служила та пещера и кто ее построил. Чародей едва мог припомнить события, произошедшие как раз перед тем, как он с неохотой вошел в безумную пещеру. Создали ли ее квели — или же они обнаружили ее? По их поведению он заключил, что верно, скорее, второе, но в его мыслях была такая путаница, что доверять им не следовало. Несмотря на испытание, перенесенное им, Геррод хотел вернуться туда. Но не наобум, как это получилось в первый раз, а обдуманно, с полным уважением к мощи, таившейся внутри, и готовностью к встрече с ней.

Он собирался показать руками, что хочет возвратиться в пещеру с кристаллами, когда все закружилось вокруг него. Геррод видел, что вот-вот ударится лицом об пол; этого, подставив лапы, позволил избежать покрытый чешуей спутник, который, похоже, ожидал именно такого результата. Чародей не успел подумать, отчего бы это, поскольку тут же потерял сознание.

Когда он пришел в себя, вокруг толпились квели, не обращая на него внимания — пока не увидели, что он очнулся. Затем, подобно актерам, надевшим маски, подземные жители бурно возрадовались его выздоровлению.

Они отвели его в другую пещеру, в которой человек едва мог бы надеяться выжить. Его положили на какую-то циновку, от которой чересчур сильно пахло его хозяевами и холодной землей. Чародей медленно поднялся на ноги. Он отверг помощь квелей, покачав головой. Огромные создания отступили назад, чтобы ему было просторнее. Было невозможно сказать, проявляют ли они какие-либо чувства, но Герроду показалось, что их слегка удивило то, как быстро он оправился. Вне сомнений, квели заходили в пещеру с кристаллами — до Геррода, — но ему они пока не рассказали, что случилось с этими несчастными.

«Тем пришлось гораздо хуже, чем мне, — решил он. — Гораздо хуже — если они испытывали перед этим местом подлинный страх». Чародей был уверен, что так оно и было; квели — независимо от их намерений — отделались бы легче, если бы притворились, что испытывают уверенность, а не страх. Это подтвердило предположение Геррода, что их и в самом деле напугало то, что они там обнаружили.

Так что же они увидели в этом месте?

— Я нуждаюсь… — Чародей остановился, когда глава квелей подал ему кристалл; Геррод не имел представления, тот же самый, что раньше, или такой же.

«Разум в порядке… страх не разъел… вопрос?» Так вот оно что. Те, кто до него заходили в эту пещеру, потеряли разум из-за какого-то страха. Что бы квели ни увидели, это было для них чересчур. Однако кто-то вытащил его наружу. Как?

В то время как он думал над этим, существо повторило вопрос.